Наши приготовления нарушил какой-то шум, и мы испугались, что это дети крадутся в гостиную на цыпочках. Я хотела отправить их обратно в кровати, но у двери поняла, что на самом деле нас потревожил стук с улицы. Выглянув в окно, я открыла дверь.
– Эд?
– Прости, что так поздно, Кристин.
– Ничего, я еще прошлым вечером хотела поговорить с вами. Входите.
Эд зашел и кивнул маме и Ричарду.
– Я хотела поговорить насчет задолженности по арендной плате.
– Я тоже, – сказал он, и я испугалась, что он попросит меня съехать еще до конца января. – Кристин, если ты заплатишь хотя бы половину долга, то можешь остаться.
Половину! Да я теперь все могла заплатить.
– Но, Эд, я же должна вам…
Он потряс головой.
– Половины достаточно. – И он повернул ручку, собираясь уходить.
– Спасибо, Эд!
Хозяин кивнул и уже открыл дверь, однако я не могла отпустить его без расспросов.
– Почему вы передумали?
Он вздохнул.
– Мать переубедила. Она очень упрямая и, я бы даже сказал, непреклонная, но в умении разбираться в людях ей не откажешь.
«Наверное, его мать работает в кафе», – подумала я.
– А кто ваша мама?
– Летучая Мышь. – Эд улыбнулся и закрыл за собой дверь.
Мы с мамой и Ричардом засиделись допоздна, так что утром совершенно не выспались.
– Он приходил! – взвизгнула Хейли где-то рядом, выдирая меня из сна. Дочка прыгала от радости и радостно визжала, бегая по коридору. – Он приходил! Приходил! Вон сколько подарков принес!
В гостиную вбежал Зак – и открыл рот при виде свертков.
– Ты же говорила, в этом году не будет подарков.
Я села и улыбнулась.
– А они не от меня.
Пришла мама, на ходу затягивая пояс халата, и Ричард, надевающий свитер.
– Я же говорила, он придет! – Хейли все еще скакала от радости. – Глория сказала, дух Рождества прилетит, и он прилетел и заставил Зака поверить! Все сбылось!
– Эх, а я даже не слышал Санту, – «расстроился» Ричард.
– А я слышала что-то около двух ночи, – сказала мама. – Но сразу уснула.
– Я его слышал! – заявил Зак.
– Ты? – Я спустила ноги на пол.
– Да! Я услышал его и прокрался сюда. Он стоял прямо тут!
– Ты видел его? – изумилась Хейли.
– Я видел только, как мелькнул красный костюм. Он не стоял на месте, а сразу исчез. – Зак взял в руки коробку. – Это мне. Мам, можно нам открыть подарки?
Я кивнула, и он дал еще одну коробку Хейли.
– Открывай.
Мама включила видеокамеру, а Ричард принялся фотографировать, как дети открывают подарки. При виде платья принцессы Хейли завизжала от радости, а Зак, взяв в руки мяч, тут же встал в стойку квотербека. В считаные минуты гостиную завалило яркими блестящими упаковками.
Зак протянул мне подарок, и я посмотрела на маму.
– Ну мы же договаривались!
– Мне ничего не нужно, – улыбнулась мама.
Я открыла коробку: там лежала пара перчаток, носки и чудесный голубой свитер. В другой коробке обнаружилось две новые книги, а в третьей – сковорода и ручной миксер.
– Теперь тебе не придется придерживать провод, – заметила мама, явно вспомнив мой старый миксер.
Зак передал мне что-то плоское и неуклюже упакованное, так что подарок я разворачивала осторожно. Внутри лежала картинка на цветном картоне, на которой мы все вместе лепили снеговика. Меня Зак изобразил самой большой, себя – следующим по росту, а Хейли нарисовал в платье с крылышками.
– Знаешь, что я больше всего люблю! – похвалила я, обнимая сына.
Хейли тут же сунула мне в руки свой подарок.
– А мой еще лучше!
Я разорвала упаковку и достала вручную расписанную коробку в форме сердца – ту, что я видела в «Уилсоне».
– Какая красота, Хейли! Где ты ее взяла?
– Мне помог ее украсить мой парень понарошку.
Я осмотрела коробку и открыла крышку: даже внутри разрисовали!
– Воздушный змей, бабочка и цветы – все, что я люблю. Осталось положить внутрь только тебя и Зака, и будет идеальный подарок!
Дочка рассмеялась, и я крепко ее обняла.
Зак передал мне еще один маленький подарок, и я посмотрела на маму.
– Ну зачем еще, мам? Что там?
– Не знаю, – пожала она плечами.
– Ну ладно. – Я провела пальцем по ленте и подняла крышку маленькой бархатной коробочки. – Мама! – Я извлекла оттуда ожерелье с бриллиантом и принялась рассматривать. – Оно великолепно!
– От кого оно? – спросила мама.
– Хватит притворяться. Мне оно очень нравится, спасибо!
– Но это не от меня, – возразила мама.
По ее лицу я поняла, что она не шутит.
Мама посмотрела на Ричарда.
– И не от меня, – заверил он.
Из-под бархатной подушечки виднелся бумажный ярлычок. Я вынула подушечку. Под ней обнаружилась сложенная записка. Хейли подлетела ко мне, чтобы ничего не пропустить. «С Рождеством! – прочла я. – Приходи сегодня в полдень с Заком и Хейли в „Аштон Гарденс“».
– От кого это? – допытывалась я, глядя на маму с Ричардом.
– Не знаю, – повторила мама.
– Я только вчера приехал, – открестился Ричард.
Я перевела взгляд на детей.
– Без понятия, мам, – помотал головой Зак.
Я засмеялась и погладила бриллиант.
– Вы что же, хотите сказать, что кто-то залез в дом, чтобы это оставить?
– Вот бы к нам кто так залез! – размечтался Ричард.
– Нет, я никуда не пойду, – решила я. – В полдень у нас праздничный обед.
– Кристин! – возмутилась мама. – Поесть можно в любое время. Отправляйся на свидание!
– Кто-то влез в дом. По-моему, это странно и жутковато.
Мама присела рядом.
– Мы с Ричардом пойдем с тобой.
Я стала было протестовать, но она сжала мое колено.
– Кристин, это Рождество! И потом, бриллиант. По-моему, это не странно и не жутко, а скорее волшебно и загадочно.
Когда Ричард въезжал в «Аштон Гарденс», я нервничала.
– Здесь никого нет, – сказала я. – Возвращаемся домой.
– Мы и полпути не проехали, – возразила мама.
Ричард подъехал к оранжерее, у которой была припаркована машина.
– Знаешь, чья она? – обратился ко мне Ричард.
Я покачала головой, никогда ее раньше не видела.
Он остановил машину рядом, и мама повернулась ко мне.
– Ну, вот мы и приехали! – возвестила она радостно. – Ты готова?
– Нет, – призналась я.
Ричард заглушил мотор и открыл дверь. Из машины вышла мама, выпрыгнули дети, а я осталась сидеть. Мама наклонилась ко мне.
– Кристин?
– Ладно. – Я все-таки вылезла из автомобиля.
Мы подошли к оранжерее, Ричард придержал для всех дверь. Едва мы вошли, как Хейли завизжала от восторга: повсюду были воздушные змеи всех форм и расцветок, свисающие с крыши бумажные бабочки и гортензии в горшках на дорожках среди зелени. Я повернулась к маме и Ричарду, но их и след простыл. Выглянув за дверь, я обнаружила, что они уехали.
– Пойдем, мама, пойдем! – Хейли тянула меня вперед, потом вырвала руку и побежала за угол, желая поскорее все рассмотреть.
Зак понесся за ней, а я уставилась на цветы и змеев. За углом я встала, как вкопанная, увидев… его.
– С Рождеством, Кристин!
Хейли держала его за руку.
– Это все он украсил, мам!
Он подошел ко мне, и у меня закружилась голова.
– Как ты… – Я даже не знала, с чего начать.
– Вчера вечером я заехал к тебе. Хотел оставить ожерелье между дверьми, но встретился с твоим отцом. – Я не помнила, чтобы Ричард отлучался, однако сейчас мне было не до этого. – Я попросил его положить подарок под елку.
Я прикоснулась к ожерелью и улыбнулась, вспомнив, как Ричард утром прикидывался, что он ни при чем.
– Это ожерелье предназначалось моей бабушке. Дед купил его несколько лет назад, чтобы подарить на годовщину, но не успел. Он хотел, чтобы я подарил его тебе.
Я смутилась.
– Твой дедушка?
– Долгая история. – Он улыбнулся. – Недавно он спросил меня, бьется ли мое сердце быстрее при виде кого-нибудь, и я сказал «нет». С тех пор все изменилось. – Он сделал еще один шаг навстречу. – На этой неделе я получил работу. Прекрасную работу! Работу моей мечты. Я имел бы все, чего только захотел. За исключением одной важной вещи. Я мог бы выбрать любую дорогу, и эта – самая очевидная. Но я выбрал другую. А может, она выбрала меня. Неважно, ведь именно по этой дороге я хочу идти. – В наступившей тишине слышалось только наше дыхание. – Если ты не против.
Я улыбнулась, и сердце забилось оглушающе громко.
– Я не против.
Это был день, когда я узнала его настоящее имя – Джейсон. И в тот день я его поцеловала.
Эпилог
В полдень, как и в последние восемьдесят лет, по округе разнесся колокольный звон. Я даже не знаю, холодно ли на улице – не обратила внимания. Бывают такие дни. Надеюсь, однажды я воскрешу в памяти все эти моменты. Я выглядываю в окно: сквозь облака пробиваются солнечные лучи, за ними голубеет высокое ясное небо. С самого утра меня преследует мысль о бабушке Джейсона. До выхода остается всего полчаса, я хватаю со столика букет и выбегаю на улицу, совершенно позабыв, что на мне платье без рукавов, и не накинув даже куртку.
Мне сигналят и кричат, а я спешу через дорогу и городскую площадь, не разбирая, что именно летит мне вслед: возгласы удивления или ругань.
– Ты куда? – изумляется мама, пытаясь меня догнать.
Воздух обжигает легкие, я щурюсь от солнца. Площадь укрыта снегом, и мне даже интересно, как мое бегство выглядит со стороны.
Щеки горят. Я открываю дверь машины и впервые ощущаю холод. Положив цветы на сиденье, завожу мотор и проезжаю несколько кварталов.
Я не глушу двигатель, просто беру цветы и хлопаю дверью. Придерживая платье, чтобы на него не налип снег, я прохожу по дорожке и кладу цветы на серую гранитную плиту.
– В прошлом году мне подарили ваши цветы, и я подумала, что сегодня стоит подарить вам мои, – говорю я, читая надпись на могиле Линды Маршалл: «Кто найдет добродетельную жену? Цена ее выше жемчугов»