ершенно незнакомые мне люди, которых я никогда раньше не встречала в Грендоне, подходят, чтобы поздравить Кайла с возвращением домой и поблагодарить за службу. Миссис Швайгер достает из сумочки маленький фотоаппарат.
– Улыбаемся, – говорит она.
Мы дружно сбиваемся в кучку, чтобы сделать общий снимок; фото наверняка отправится в ее заветную коробочку.
К нам подходят и подходят новые люди, чтобы похлопать Кайла по плечу или пожать ему руку. Родители говорят своим детям:
– Этот дядя только что вернулся со службы Родине.
Надеются, что их чада все правильно поймут. И некоторые понимают, но большинству совершенно невдомек, что это значит.
Женщина из торговой палаты провожает нас на специально забронированные для нашей семьи места в первом ряду. Итан сидит у Кайла на коленях, Эмма обнимает отца, положив голову ему на грудь, а я держу Кайла за руку. Мы сплелись в один большой клубок и замерли в ожидании концерта. С нами мама, папа, родители Кайла, а еще Глория, Маршалл, Мелисса и Швайгеры. Изо всех сил стараюсь запечатлеть в памяти их лица в надежде навсегда запомнить эти мгновения, однако, боюсь, большая часть вечера пройдет, как в тумане.
Адам Кларк, председатель торговой палаты, выходит на сцену, приветствует публику и говорит несколько слов о благотворительной ярмарке в поддержку фонда «Благословение». И тут же на одном дыхании поздравляет Кайла с прибытием домой.
– Он был ранен в сентябре во время службы в Афганистане и только сегодня прибыл в наш город.
Зал взрывается криками и аплодисментами. Люди встают со своих мест отдать дань уважения герою. Кайл поднимет руку, машет всем в ответ, но я знаю, что ему сейчас очень неловко. Я еще ни разу не встречала ни одного военного, будь то мужчина или женщина, которые поступали бы на службу ради вот такой славы.
– Кайл, Гретхен и их двое ребятишек выбрали Грендон своим новым домом после того, как Кайл закончил службу в армии.
Снова раздаются аплодисменты, и я чувствую – Кайл сильнее сжимает мою руку.
– Мы кое-что для вас приготовили – с помощью благотворителей и, конечно же, Мелиссы.
Кларк пытается глазами отыскать Мелиссу в толпе. Она опускает голову; наверное, боится не совладать с эмоциями. Та самая женщина, которая провожала нас на места, вручает мне корзинку с какими-то карточками.
– Все местные торговые компании откликнулись и решили поздравить Кайла с возвращением домой. Вам предоставляются скидки в универмаге Уилсона, в пекарне «Бетти» вы можете сделать несколько бесплатных заказов, городской автосервис поменяет вам масло и проведет балансировку колес. Джеймс Ламбер любезно согласился пристроить к вашему дому закрытую террасу. А покраску внутренних стен берет на себя фирма «Три маляра». Спасибо и добро пожаловать!
Звучат первые ноты мелодии «Катание на санях», и рука Кайла наконец расслабляется.
Когда я в антракте выхожу помочь, Глория отгоняет меня от столов. У нее уже и так полно помощников – мама, Мелисса, Далтон и Хедди ловко со всем управляются. Папа поднимает большой палец вверх. Ярмарка обещает быть очень успешной. Сумма пожертвований быстро растет. То тут, то там кто-нибудь из гостей выкладывает по тысяче долларов за торт «Сказка» с белым шоколадом или за пирог «Сахарная фея».
Мы с Кайлом и детьми уходим после антракта. Кайл очень устал. По правде говоря, ему просто не терпится попасть домой. И уложить детей в постель. В нашу постель. Мы все вместе в нее забираемся и начинаем рассматривать подарочные карты и сертификаты. Я и не знала о существовании многих из этих компаний. Совершенно незнакомые люди решили нас порадовать. Мелисса уговорила маму с папой, и они объездили весь наш городок. Приходили в разные компании и рассказывали о Кайле. Тут у нас сертификаты на стрижку, бесплатные билеты в кино, услуги массажиста, стрижка газона, бесплатное проживание в гостинице на выходные, а также путевка во Флориду. И еще много-много подарков. Я пытаюсь представить, как Мелисса все это организовала. Как они с мамой и папой разъехались в разные концы нашего городка, чтобы поговорить с руководством местных компаний. Просто не верится, что это та самая женщина, по соседству с которой мы совсем недавно поселились. Впрочем, повторяю: она умнее, чем сама о себе думает.
Кайл засыпает, слушая трескотню детей и россказни обо всем на свете, начиная с истории про одного мальчика из школы, Михея, который может засунуть макаронину в нос, а вытащить изо рта, и заканчивая объяснениями Эммы, почему она больше не любит розовый цвет. Дети вскоре тоже засыпают. Любуюсь на них и снова дотрагиваюсь до Кайла – хочу убедиться, что он сейчас здесь с нами.
Лежу в темноте, и меня по-прежнему бьет дрожь. Не то от благодарности, не то просто от избытка чувств. Я знаю очень многих, вернувшихся со службы. Им не то, что не предложат бесплатно машину помыть, – и слова-то доброго никто не скажет. Они возвращаются домой и тихо, молча, без шума пытаются снова влиться в общество. Я думала, так будет и с нами. Однако порой случаются такие неожиданности, что переворачивают все с ног на голову…
Перекидываю руку через сопящего во сне Итана, опускаю ладонь Кайлу на грудь и закрываю глаза.
Глава семнадцатая
«От прикосновения любви каждый становится поэтом».
МЕЛИССА
Я никогда в жизни ни для кого не сделала ничего хорошего. Это чистая правда. Жила в своей скорлупке – тридцать девять лет вела одинокое, унылое существование. Мне было до смерти страшно приходить в разные компании и просить сделать для Кайла что-нибудь приятное в честь его возвращения. Первые два раза со мной ходили Филлип и Мириам. А потом мы стали действовать поодиночке. Держать все в секрете от Гретхен и детей было очень волнительно и приятно. Тебя будто током прошибает. Я каждое утро приезжала пораньше в универмаг, а Роберт дал мне три выходных, чтобы, по выражению Глории, «прочесать улицы».
Вспоминаю, как Кайл заходит в клуб и смотрит на Гретхен, а она, не подозревая о его присутствии, продает кому-то торт на ярмарке. Филлип улыбается, Мириам плачет. Навсегда запомню, как Гретхен вскрикнула, запомню ее ошарашенное лицо. Лучший вечер в моей жизни!
На кухонном столе стоит купленный два дня назад рулон упаковочной бумаги. Купленный впервые за много лет, ведь я не делала рождественских подарков, и упаковочная бумага мне была ни к чему. Гретхен помогла выбрать подарок для Мириам – гольфы. Я решила, что подарок скучный, однако, по словам Глории, ничто так не радует Мириам, как добротная пара гольфов. Я купила ей три пары. Филлипу подарю сигары. Эмме – игру; продавщица в детском отделе универмага посоветовала. Итану – футбольный мяч. А Кайлу – перчатки и новую зимнюю шапку, чтобы голова не мерзла.
Поднимаю и разглядываю подарок для Гретхен. Это фоторамка. Сверху надпись – «Сестры», внутри – наша фотография. Мы стоим под елкой у нее дома. А внизу – записка, которую она нашла в квартире Рамоны.
Я оформила рамку в городе и с тех пор, как забрала готовый подарок, не могу наглядеться. Что, если бы Кайл и Гретхен решили переехать поближе к его родителям, а не к Мириам? Что, если бы домовладелец попросил сообщить о смерти Рамоны какого-нибудь другого соседа или плюнул бы и решил вообще ничего не сообщать? Случись хоть что-нибудь, любая мелочь не так, и я никогда не узнала бы, что Гретхен – моя сестра. Мы и по-соседски вряд ли бы с ней общались. Я бы сидела дома в четырех стенах и ей с детьми желала бы того же самого. Прислушавшись к себе, отчетливо чувствую: это провидение указывает мне путь.
Закончив упаковывать подарки, хватаю чашку кофе, кусок кекса от миссис Клаус (прикупила вчера вечером) и спешу на работу. Сегодня в универмаге Уилсона будет столпотворение – все, кто еще не успел купить подарки, ринутся наверстывать упущенное.
В час дня звонит телефон. У меня как раз перерыв. Наверняка Гретхен звонит – пригласила меня сегодня после работы, в шесть вечера, на рождественский ужин и хочет напомнить, как готовить фисташковый салат. Боится, что я забуду. Пудинг, маршмеллоу, ананас и взбитые сливки. Что тут сложного?.. Стараюсь говорить бодрым голосом, а то она жалуется, что по телефону я всегда кажусь сердитой.
– Мелисса, это Роберт.
Его не было в конторе с понедельника – внуки приехали погостить. Сердце замирает – наверное, есть новости.
– Вчера был потрясающий вечер. Вы проделали колоссальную работу.
– Спасибо, Роберт, – говорю я, засовывая долларовую купюру в автомат. – Хороший сюрприз получился для Гретхен и ее детей.
– Это точно. А сейчас, если вы готовы… у меня сюрприз для вас.
Наклоняюсь, чтобы достать пачку соленых крендельков. Сердце бешено колотится.
– Мне позвонили по поводу вашего брата.
Я с улыбкой плюхаюсь на стул в комнате отдыха.
– Готовы?
– Да.
– Мы не сразу смогли его отыскать, потому что в документах на усыновление приемная мать указала фамилию своего отчима, а не биологических родителей. Нашлось несколько мужчин с указанной фамилией, с одним и тем же именем. Словом, мы в итоге узнали фамилию, данную ей при рождении, и выяснили, что в 1976 году Рамона Мак-Крири родила мальчика, который затем был усыновлен Лестером и Сьюзен Линтонами.
Мысли с сумасшедшей скоростью проносятся в голове, пока я пытаюсь записать подробности на обратной стороне лежащего на столе журнала.
– Если хотите, могу передать вам личные данные Брюса.
Быстро и неразборчиво царапаю нужную информацию на журнальной обложке, перевожу дух, благодарю Роберта и кладу трубку.
Набираю номер мобильного Гретхен – срабатывает автоответчик. Сообщение оставлять не буду – хочется ей лично обо всем рассказать. Я очень волнуюсь, как и в тот раз, когда Роберт сообщил, что нашел мою сестру. Имена Лестера и Сьюзен Линтонов мне смутно знакомы. Прежде чем вернуться на работу, снова пробую дозвониться до Гретхен на домашний и мобильный; опять и там, и там срабатывает автоответчик. Прячу журнал в шкафчик и до конца рабочего дня всеми силами пытаюсь отвлечься и не думать о случившемся. Все равно, что положить перед ребенком конфету и запретить ее трогать следующие четыре часа.