– Ну и кто, по-твоему, его убил? Сначала говори ты, а потом выскажу свои соображения я. – Берди перегнулась через стол и сложила перед собой тонкие, покрытые веснушками руки. Ее янтарные глаза живо поблескивали за толстыми стеклами очков.
Тоби покачал головой.
– Ты так все это любишь, да? – уныло спросил он.
Он позвонил Берди отчасти для того, чтобы досадить Милсону, и отчасти потому, что она действительно могла помочь. Бог свидетель, она не раз помогала. И все же написанное на ее лице неприкрытое удовольствие в предвкушении расследования нового убийства иногда заставляло Тоби нервничать. Выходя на охоту, эта маленькая забавная мышка становилась хитрой и хладнокровной, точно змея.
Берди пожала плечами, и огонь в ее глазах немного померк, они стали маловыразительными и настороженными.
– Ты хочешь поговорить со мной или нет? – холодно спросила она. – Ты знаешь, что я могу помочь. И уже начала расследовать это убийство, потому что была здесь вчера.
Тоби застонал:
– Ты уже ушла отсюда, когда это произошло, Бердвуд. Хочешь сказать, знала, что здесь произойдет убийство? Но ты же не ясновидящая.
Берди ответила не сразу.
– Скажем, это меня не удивило. Хотя я думала, убили другого. Впрочем, это довольно глупо с моей стороны. Потому что в сложившихся обстоятельствах Бен Блаф был единственной возможной жертвой. Но время совершения убийства и безрассудство, с каким совершено преступление, не дают мне…
Тоби фыркнул:
– Да перестань, Берди!
– Нет, правда. – Берди посмотрела на приятеля. – Ты сделаешь для меня три вещи, чтобы я избавилась от последних сомнений, и тогда я скажу, кто убил Бена Блафа.
Дэн Тоби тяжело вздохнул:
– Ты сумасшедшая. И какие же это три вещи?
– Во-первых, покажи мне место его гибели. Во-вторых, позволь прочитать запись беседы Милсона с дочерью убитого. Это будет довольно скучно, но наверняка даже Милсон не забыл задать очевидные вопросы. И в-третьих, на всякий случай изложи мне суть своего разговора с Эсме Стэк, Расселом Дижоном, сотрудниками отдела игрушек и так называемой старой гвардией – руководителями отделов, работающих в «Фредериксе» более десяти лет. Согласен?
– Это я должен задавать тебе вопросы, Берди, – произнес Тоби и тут же ужаснулся собственному жалостливому тону. Эта женщина сводила его с ума, лишала собственного «я». Тоби громко откашлялся. – Только я не понимаю, как ты можешь быть уверена в чем бы то ни было, не зная планировки торгового центра, количества людей, имевших доступ в отдел игрушек, не учитывая того обстоятельства, что ножницы, которыми был заколот Бен, хранились в его раздевалке. А у нас нет ни одного подозреваемого с веским мотивом. Не говоря уже о том, чтобы подозревать какого-то одного человека. Мы погрязли в поиске виновных – вот в чем проблема. Ты просто не осознаешь…
– О, я прекрасно все понимаю, Дэн. Преступление было совершено импульсивно, и это затрудняет расследование. Но мы можем сузить круг подозреваемых, верно? А что касается мотива… Извини, но при всем уважении должна сказать, что ты глубоко заблуждаешься. У большого количества людей был мотив для убийства Бена Блафа.
– Что?
– То, что я сказала. Итак, он умер вчера вечером. Довольно рано. Скажем, между половиной седьмого и семью. Верно?
– Откуда ты знаешь, что это произошло не сегодня утром?
– Такого просто не может быть, – уверенно заявила Берди, не дожидаясь одобрительного кивка Дэна. – Хорошо, по результатам своего вчерашнего визита я могу назвать людей, которые должны возглавлять твой список подозреваемых. Итак, запоминай. Прежде всего начальник Бена Рассел Дижон. Он обнаружил тело, потому что, по его словам, первым делом приходил утром к Бену, чтобы поболтать и наполнить мешок подарками. В последнее время Бен Блаф был настоящей примадонной с усами, и Дижон старался всячески его ублажить. Однако от меня не ускользнуло существовавшее между ними напряжение. Далее следует Сильвестр – глава отдела игрушек, трудившийся в торговом центре на протяжении многих лет и ненавидящий Бена за то, что его пещера занимает большую часть отдела. Мне показалось, что в последнее время он буквально дошел до точки кипения. Эрни Симпсон – еще один преданный сотрудник, в свое время исполнявший роль Санта-Клауса и ужасно завидующий Бену, чья напыщенность сильно раздражала…
– И изрядно перепачкавшийся в крови Бена сегодня утром, когда споткнулся о мешок с подарками, – сухо заметил Тоби.
– А! – Берди вскинула брови, однако ее лицо осталось непроницаемым. – Так на чем я остановилась? Ах да. Эсме Стэк, судя по всему, едва начала приходить в себя от какого-то удара. Но мне показалось, что в жизнерадостной компании Санта-Клауса она вновь начала терять рассудок. В список нужно добавить также ее мать Уну или кого-то другого из представителей «старой гвардии», решившего насолить предмету своей ненависти, юному Расселу Дижону, с помощью его любимца – главной фигуры всей рождественской феерии, как он сам назвал, Бена Блафа. Пожалуй, это все.
Тоби с минуту глядел на подругу в полном молчании. А она смотрела на него своими круглыми, как у совы, глазами. Наконец Тоби подался вперед.
– Берди, ты что – все это придумала? – гневно зашипел он. – Откуда тебе известно, как они относились к Бену Блафу? Ведь все они в один голос утверждают, что любили его как брата.
– Ну конечно. А что еще они должны говорить? Но вчера они не так тщательно следили за своими словами, и их чувства были вполне очевидны.
– Очевидны для тебя, полагаю.
– Поверь, Дэн. Мотивов больше чем достаточно.
– Не знаю, благодарить тебя или нет. Не забывай, что я просто тебя терплю. Что ж, прекрасно. Теперь у нас множество подозреваемых с мотивом. Как раз о чем я тебе только что сказал. Никто не признается в том, что виделся с Беном после половины шестого, когда с ним попрощалась Эсме Стэк. Может, она уходила с ножницами в руках. Хотя в раздевалку мог проникнуть кто угодно. Дижон и руководители отделов оставались в здании после окончания рабочего дня. В это время года у них полно работы. А может, его убила одна из посетительниц, просто ненавидящая Санту. Спряталась в волшебном лесу, а потом заколола его ножницами. Или это был человек, о существовании которого мы даже не подозреваем, – какая-нибудь мамаша, ребенку которой Санта-Клаус пообещал слишком дорогой подарок, или простой завистник, вонзивший в Бена ножницы с воплем: «На, получай, обманщик!» Что ты смеешься? Прекрати немедленно.
– Дэн, ты перевозбудился, – мягко произнесла Берди. – А теперь как насчет того, чтобы отвести меня в раздевалку? А потом выпьем по чашечке кофе, пока я буду читать отчет Милсона. Идет?
– Пожалуй, – проворчал Дэн Тоби.
Одному богу известно, что творилось в голове Берди. Однако бесполезно было даже пытаться выведать у нее что-либо до тех пор, пока она не будет готова заговорить. Тоби знал это по собственному опыту и не собирался доставлять ей удовольствие, показывая собственное раздражение. Да и почему бы ей не подыграть? Заодно и кофе выпьет, возможно, даже со сдобной булочкой. А Милсон пусть разбирается с рутиной. Взбодренный собственными мыслями, Дэн Тоби повел Берди на место преступления.
– Она действительно очень расстроена, – сделала вывод Берди, кладя на стол запись разговора Милсона с дочерью покойного Бена Блафа Джейн Бойнтон. – Даже стиль Милтона не может этого скрыть.
– Но ведь ты же не думаешь, что она убила собственного отца? – пробормотал пережевывающий сладкую булочку Тоби.
Берди не удостоила его ответом.
– Ему было семьдесят. Десять лет назад он стал вдовцом. И сразу же после смерти жены вышел на пенсию. На протяжении последних лет он работал в торговом центре, исполняя роль Санта-Клауса. Во-первых, ему это нравилось, а во-вторых, позволяло заработать немного денег. В свободное время Бен играл в гольф и боулинг, выращивал орхидеи и овощи, по субботам делал ставки на бегах, а по воскресеньям забавлялся с внуками, которые его обожали. Бен был снисходительным и щедрым, дарил им потрясающие подарки на Рождество и дни рождения, но они любили его вовсе не поэтому. Бена Блафа обожали все дети без исключения. У него был к ним подход. Они ему доверяли. Как-то раз с одним из детей Джейн приключилась неприятность: что-то украл в школе. Очевидно, его подбил на это другой мальчик. Дед уговорил внука во всем признаться, хотя родителям этого сделать не удалось.
– И что?
– Я просто составляю портрет потерпевшего. В последнее время он казался немного задумчивым и подавленным. За день до убийства разговаривал с дочерью о старости и о смерти. Говорил о том, как много значат для него любовь дочери и внуков. Это было совсем на него не похоже. Обычно Бен не заводил подобных разговоров. Он также сообщил дочери, что после этого Рождества собирается уволиться с поста Санта-Клауса. Когда же Джейн осведомилась о причине, он попытался уклониться от ответа. Пробормотал что-то о сотрудниках магазина – вернее об одном из них – и сказал, что тот действует ему на нервы. Бен хотел положить этому конец. Он сказал, что почти не спал ночью, и Джейн показалось, что отец выглядит очень уставшим. Она попыталась как-то успокоить Бена, но ее попытки не увенчались успехом. Теперь Джейн, конечно же, чувствует себя виноватой. Будь она немного понастойчивее, он, возможно рассказал бы, что его мучит, назвал бы имя донимающего его человека. Возможно, это не спасло бы Бена от смерти, но зато мы бы знали, кто его убил. Ну вот.
– Зря потратила время на чтение?! – Тоби повысил голос, чтобы его не заглушали звуки рождественского гимна, раздававшиеся в кафетерии. – Она даже не смогла сообщить нам, мужчина это или женщина. Все очень расплывчато.
– О, не знаю. Бен оказался гораздо более интересной личностью, чем ты думал.
– В самом деле? По мне, так он самый обычный.
Берди рассмеялась и, не говоря больше ни слова, потянулась за другой папкой. С некоторым раздражением и насмешкой Тоби наблюдал за тем, как Берди поправила на носу очки и погрузилась в чтение материалов допроса глав отделов с таким же удовольствием, с каким он сейчас ел сладкую булочку. В этих документах она, глупая упрямица, тоже ничего не найдет, хотя она ему не поверила бы. Берди никогда не успокаивалась до тех пор, пока сама не изучит материалы. Неудивительно, что Милсон так сильно ее ненавидел. Ведь она была так же самоуверенна, как и он.