Элеонора бродила по поезду и старалась не разрыдаться. Она заглянула к отцу Келли – тот сидел в купе полностью одетым и читал Библию. Он пригласил ее войти. Женщина присела рядом.
– Не можете заснуть? – спросила она.
– Ну, Макс готовит холостяцкую вечеринку для Стива, а я набираюсь для нее сил, отдыхая. Знаете, когда у меня был приход, я работал по шестнадцать часов в день и спал оставшиеся восемь как убитый. Мой разум не замутнялся беспокойством благодаря Ему и благодаря тому, что я трудился все дни напролет. Теперь же, когда я, так сказать, вышел из строя, я уже так не тружусь и не столь нуждаюсь в сне. А поезд – умиротворяющее место, подходящее для чтения и размышлений. Все эти годы я проводил все время и мысли в заботах о проблемах моих прихожан и, пожалуй, уделял недостаточно внимания своим собственным. Поздновато уже в моем возрасте приходить к такому выводу, не так ли?
– Лучше поздно, чем никогда, – сказала Элеонора.
– Я видел Тома с той дамой, – вежливо заметил отец Келли. – Похоже, они очень хорошо знают друг друга.
– Так оно и есть. Они в некотором смысле пара.
– О, ясно.
Она посмотрела на Библию у него на коленях:
– Там есть какие-нибудь советы для разбитых сердец?
– Библия может справиться с любыми тревогами, Элеонора.
– Я регулярно хожу на службу, однако не уделяла Священному Писанию столько внимания, сколько следует. Быть может, мне стоит это изменить.
Он улыбнулся:
– Что ж, лучше поздно, чем никогда. Позже я обращусь к Нему и непременно попрошу благословения для вас. Даже пару благословений.
– Я очень признательна, отец.
– Говорят, во время рождественской недели могут случаться любые чудеса. Конечно, будучи священником, я считаю, что чудеса бывают когда угодно, однако, похоже, с приближением даты рождения Христа в воздухе витает больше обычного позитивной энергии.
– Интересная мысль, – неуверенно заметила женщина.
– Сейчас обстоятельства выглядят скверно, но вы будете удивлены, как быстро все может перемениться в делах сердечных.
– Собственно, этого я и опасаюсь.
– Там, где есть вера, нет места страху.
Элеонора слабо улыбнулась:
– Это цитата из какой части Библии?
Священник похлопал ее по руке:
– Это, дорогая моя, цитата из отца Пола Джозефа Келли. Бесплатный совет.
Роксанна проходила через вагон-люкс, напоследок проверяя, все ли в порядке, когда заметила по-прежнему уставившегося в окно Херрика Хиггинса. Она присела рядом.
– Херрик, почему не идешь спать? Я приготовила тебе место в переходном вагоне.
– Спасибо, Роксанна. Скоро пойду.
Она проследила за его взглядом, устремленным на падающий снег:
– Я на всякий случай разжилась в Канзас-Сити дополнительными припасами.
– Ты мудрая женщина. Предусмотрительность никогда не помешает.
– После всех этих лет в поезде вы начинаете нервничать, мистер Хиггинс?
Старик пожал плечами и улыбнулся.
– Быть может, я просто изобретаю поводы для беспокойства, чтобы снова почувствовать себя полезным.
Она положила руку ему на плечо:
– Им не следовало увольнять тебя: в этом были единодушны все, кто услышал об этом. Некоторым все равно, работать в поездах или где-то еще – их волнует только зарплата, но ты не из таких. Такие, как ты, вкладывают всю душу в эти огромные куски стали.
– И такие, как ты, Роксанна.
«Чиф» тронулся, а проводница ответила:
– Я занимаюсь этим уже кучу лет. Задаюсь вопросом, когда настанет пора сойти на последней остановке и считать дело законченным.
– Когда сходить и сходить ли, решать только тебе, Роксанна, – никому более.
– Ну, через десять лет, быть может, даже не останется поездов. Что тогда?
Хиггинс улыбнулся:
– Тогда мы будем рассказывать внукам, как замечательно было ими ездить.
Не успел Том дойти до вагона-люкса, как его перехватили Макс и Мисти.
– Мне нужно выпить, – сказал он Максу. – Что-нибудь невероятно отвратительное. В противном случае я за себя не ручаюсь.
– У меня в купе есть всевозможные напитки плюс чемоданчик с охлажденным вином. Давай начнем вечеринку прямо сейчас. Да, и я подумал: зачем ограничиваться парнями? Так что позвал и девчонок.
– Вообще-то, мне кажется, это была моя идея, – заметила Мисти.
– Откуда у тебя столько выпивки? – вопросил Том.
– Он – Макс Пауэрс, – сказала Мисти.
– Я просто позвонил заранее в Канзас-Сити и сказал: «Запишите на мой счет». Это отнюдь не высшая математика, детки.
– Мне нравится, когда он называет меня ребенком, – заметила Мисти. – Чувствую себя такой молодой.
– Завтра свадьба, а ты, Элеонора и еще кое-кто играют ключевые роли. Так что нам надо не только устроить вечеринку, но и отрепетировать.
– Макс, мне кажется, сейчас это не лучшая идея, – сказал Том.
– Не глупи. Поверь мне, я знаю, о чем говорю: я этим зарабатываю на жизнь. Нужно все отрепетировать, иначе будет провал. У Стива и Джули должна получиться прекрасная свадьба. Идемте, детки, – дядя Макс всегда получает желаемое.
Режиссер зашагал по коридору, явно очень довольный собой. Мисти последовала за ним, а Тому оставалось тащиться с несчастным видом за шустрой парочкой.
Макс отправил Кристобаля созвать Стива, Джули, Элеонору, Роксанну и священника, который проведет службу. Последний оказался высоким и элегантно одетым, с короткими седыми волосами, мудрым взглядом и добрыми глазами – идеальный образ служителя церкви. Вообще Том предпочел бы видеть в этой роли отца Келли, который тоже присутствовал. Он попытался пообщаться с коллегой, однако пришлый священник держался весьма холодно, так что в конце концов отец Келли махнул рукой. Купе Макса состояло из двух комнат. Том оглядел просторное помещение.
– Откуда у него такое?
– Он – Макс Пауэрс, – сказала Мисти.
Режиссер встал в центре и раздал всем скрепленные листы бумаги:
– Итак, вот текст сценария завтрашнего события. Тут расписана каждая сцена, то есть каждый фрагмент свадьбы.
Лэнгдон приблизился к Кристобалю, который заведовал находящимся в углу баром.
– Есть скотч?
– Боюсь, в наличии только односолодовый «Макаллан» двадцатипятилетней выдержки. Любимый напиток мистера Пауэрса.
Том уставился на ассистента:
– Ладно, думаю, сойдет. Не так ли?
– Я весь день печатал эти сценарии, – сказал Кристобаль. – Макс, естественно, вносил миллионы правок, как и всегда. Не могу не признать, что он гений.
Том отхлебнул виски и внимательно посмотрел на Элеонору, которая, кажется, изо всех сил старалась не встречаться ни с кем взглядом – особенно с ним. И можно ли ее за это винить? Она тщательно изучала сценарий, в то время как Макс раздавал всем указания.
Журналист едва набрался храбрости подойти к ней, когда в купе влетела Лелия и направилась к нему.
– Как я понимаю, тут проходит холостяцкая вечеринка, о которой мой мистер Лэнгдон забыл мне сообщить.
Взгляд Лелии остановился на Максе Пауэрсе. Том заметил, что при виде женщины тот попытался спрятаться за Мисти.
– Макс? Макс Пауэрс? – сказала Лелия. – Боже мой, так это ты.
Она поправила прическу и одернула платье, хотя и то и другое были в идеальном виде.
Макс повернулся и притворился удивленным:
– Лелия, это и вправду ты?
– Вы знакомы? – спросил Том.
– О, уже много лет, – тихо ответил Макс.
– Но, кажется, это было только вчера, – сказала Лелия. – Я пробовалась на роль второго плана в одном из его фильмов. Это было давно, но уже тогда он был легендой, – добавила она с восхищением.
– Ну же, Лелия, – нервно сказал Макс, – мое самомнение и без тебя достаточно высоко.
Женщина, похоже, не услышала его:
– Я не получила роли. Макс, помнишь тот фильм?
– Нет, милая, я правда не помню. С тех пор я потерял столько мозговых клеток.
– Это было «Наступление лета» – о том, как молодая парочка полюбила и разлюбила друг друга во время летнего отпуска.
– Да, точно, конечно.
– Я так и не узнала, почему мне не дали роль лучшей подруги героини – Бэмби Мур.
– Лелия, это, очевидно, одна из моих крупнейших ошибок. В начале карьеры я часто ошибался.
– Ну, по крайней мере, ты потрудился пригласить меня однажды на ужин. Помнишь?
– Конечно, ужин. Он был замечательный.
– А ужин перетек в завтрак. Надеюсь, ты не забыл эту часть проб, – Лелия приподняла брови и сморщила губы.
– Тащите выпивку! – крикнул Макс. – Пора по-настоящему отмечать репетицию.
Той ночью режиссерский талант Макса и склонность прорабатывать все мелочи проявились по полной. Он вновь и вновь заставлял их отрабатывать свои роли.
В конце концов Том попросил сделать перерыв; протест Макса был быстро перекрыт лесом поднявшихся в знак одобрения рук.
Лелия подошла к Элеоноре. Том с ужасом взирал на неизбежную стычку.
– Как я понимаю, вы – подружка невесты, а Том – шафер. Очень весело и удобно.
– Вы действительно так считаете? – поинтересовалась Элеонора. – Мне на ум приходят иные эпитеты.
– Мы с Томом едем на Тахо на Рождество.
– Вы проделали путь от Лос-Анджелеса до Канзас-Сити и сели на едущий обратно в Лос-Анджелес поезд, чтобы провести Рождество на Тахо? Весьма запутанный маршрут.
– Ну, мне нужно было попросить Тома кое о чем очень важном.
– Да? И о чем же?
– Жениться на мне.
Элеонора бросила на Лэнгдона разъяренный взгляд. Лелия продолжила:
– Мне говорили, вы с Томом однажды встречались. У вас, случайно, нет гепатита? – добавила она и усмехнулась, глядя на Тома.
– Прошу прощения?
– Знаете, Элеонора, это забавно… вас же зовут Элеонора, верно? Так вот: забавно, что Том ни разу вас не упоминал. Полагаю, эти отношения не слишком отложились в его памяти.
– Ну, разумеется, он упоминал мое имя, – ответила Элеонора. – Возможно, когда вы были в постели.