– Знаю, сэр, но лучше бы мне не знать. Майор Болтон фыркнул.
– Заметьте, ее я не подозреваю. Лично я не могу ее представить вонзающей нож в своего деверя. И все же никто в округе никогда не мог понять, почему она согласилась жить в Лексхэме нахлебницей Ната. Впрочем, она женщина спокойная, и я думаю, что ей надоело скитаться по свету вместе с Джозефом. Утомительный человек этот Джозеф. Ничего не понимает в деньгах. И мне кажется – ни в чем ничего не понимает. Видели когда-нибудь пьесу «Дорогой Брут»?
– Барри, – радостно откликнулся инспектор. – Если вы его любите, это его лучшая вещь. Лично я...
– Ну, вот, Джозеф всегда напоминает мне один ее персонаж, – сказал начальник полиции, грубо прерывая инспектора, настроившегося, как предполагал сержант Вер, на короткую, но содержательную лекцию о развитии драмы. – Глупый старый болтун, пляшущий в лесу. Понимаете, кого я имею в виду?
– Коуд, – довольно улыбнулся Хемингуэй.
– Ну, сам я простой человек, – сказал Болтон, выражая этими словами свое презрение ко всяким причудам. – Однако, говорят, на земле нужны всякие. Теперь перейдем к Стивену и Пауле Хериард. Это племянник и племянница Ната, дети Мэтью. Всегда считали Лексхэм своим вторым домом. Я знаю обоих и обоих не люблю. Стивен – грубый молодой балбес без определенного занятия, Паула надумала податься на сцену. У обоих небольшие личные доходы, достаточные для того, чтобы быть независимыми, но недостаточные, чтобы шиковать. Всегда предполагалось, что Стивен будет наследником Ната. Судя по всему, так и случилось бы, да только несколько месяцев назад он обручился с одной девицей. Я никогда сам ее не видел, но Нат ее терпеть не мог. Сказал, что она охотится за деньгами. Наверное, он был прав. Тебе ведь она не понравилась, правда, Бэкстоун?
– Нет, сэр. Глупое создание. На мой взгляд, она не годится в жены джентльмену.
– Так что она тоже участвует в этом деле, – продолжал майор Болтон. – Не хочу сказать, что она совершила убийство. Из того, что мне рассказал Бэкстоун, не похоже, чтобы она могла сделать такое, но она тоже находилась в доме в это время. Стивен привез ее, похоже, специально чтобы позлить дядю. Слуги говорят, что ему это вполне удалось. Ускорило, так сказать, развязку.
– Ускорило развязку? – переспросил Хемингуэй.
– Не знаю, имеем ли мы право так говорить, – поправился майор. – Но, кажется, старый Хериард поссорился со Стивеном. Нат грозился не оставить племяннику ни пенни, если он женится на этой особе... ну и кто знает? По-моему, Стивен вполне способен на убийство. Он всегда казался мне бесчувственным малым. Да, теперь этот неврастеник Ройдон. Называет себя драматургом или каким-то столь же непотребным словом.
– Да? – заинтересовался Хемингуэй. – Очень любопытно, сэр. Как, вы говорите, его имя?
– Виллогби Ройдон. Не думаю, что вы о нем слышали, я лично не слышал. Насколько я понял, он еще ничего не поставил – все собирается.
Казалось, инспектор оценил разницу, он кивнул со знанием дела:
– Воскресные представления? Модернистское что-нибудь и заумное. Знаю. Какую же роль он играет в этом деле, сэр?
– Друг Паулы Хериард. Написал пьесу, не знаю о чем, и Паула хотела, чтобы дядя ее финансировал. Впрочем, мне совершенно все равно. Я не любитель таких вещей. Не выношу ученостей. Суть в том, что Нату пьеса не понравилась. Этот парень читал ее вслух вчера днем, Нат разозлился и устроил свару. Скажу по чести, в этом нет ничего удивительного. Я имею в виду, приехать к человеку в гости, а потом читать ему всякую дрянь! Никогда не слышал ни о чем подобном!
– Мистер Хериард поссорился с мистером Ройдоном? – полюбопытствовал Хемингуэй.
– Этого мы никак не можем выяснить, да, Бэкстоун? Ройдон говорит, что нет.
– Не только он, сэр, – сказал полицейский. – Никто из них не сказал, что мистер Хериард действительно ссорился с мистером Ройдоном. Ссорилась мисс Хериард. По свидетельству дворецкого, мистер Хериард угрожал вычеркнуть ее из своего завещания и сказал, что не хочет видеть в доме ни ее, ни мистера Стивена. Конечно, никто не отрицает, что он был вспыльчивым стариканом. Непонятно, что он имел в виду на самом деле. Но вот что я хочу сказать: если он говорил всерьез и мистер Стивен знал это, то в деле появляются неприятные осложнения.
– Конечно, конечно! – поспешно закивал майор, уводя Бэкстоуна от обсуждения. – Все так, но мы не должны исключать и другие возможности. Например, Мотисфонта. Считаю, его стоит проверить. Он многие годы был компаньоном Ната, инспектор. Со всей очевидностью можно сказать, что он задумал что-то такое, что Нату не понравилось. Слуги говорят, вчера он заперся с Натом и между ними произошла ссора. В отношении его нельзя до конца быть спокойным, правда, Бэкстоун?
– Его нельзя исключать, сэр. Для своего возраста очень нервный джентльмен. Он мне не сказал правды, во всяком случае всей правды, в этом я уверен.
– Они всегда так, – хмыкнул Хемингуэй. – Еще есть подозреваемые?
– Строго говоря, нет, – сказал Бэкстоун. – Еще мисс Клар, но у нее алиби. И потом, у нее нет никакого видимого мотива. Она что-то вроде кузины. Остаются только слуги. У большинства из них нет причин убивать своего хозяина. Честно говоря, ни у кого из них нет, если исключить то, что мистер Хериард был очень груб со своим камердинером, так сказал мне дворецкий. Бросался в него сапогами, когда выходил из себя. Человек старой закалки!
На Хемингуэя это не произвело впечатления.
– Он всегда мог уйти, если не выносил хозяина, – отмахнулся он. – Если только ему не полагается небольшой суммы по завещанию.
– Этого я не знаю, я не видел завещания, но думаю, вряд ли. Он служил у мистера Хериарда всего несколько месяцев, и заметьте, никогда не говорил, что мистер Хериард был тяжелым человеком!
Это сказал дворецкий. Форд очень хорошо отзывается о своем хозяине. И о мистере Стивене тоже...
– Что он из себя представляет? – заинтересовался Хемингуэй.
– Крепкий малый, невысокого роста, лет тридцати пяти или тридцати шести. Немного напуган, но высказывался честно и откровенно и не пытался бросить тень ни на кого, за исключением, может быть, Ройдона, но, в конце концов, он сказал мне только то, что был обязан сказать.
– А как насчет дворецкого?
– По-моему, с ним все в порядке. Держится очень чопорно, но не брезгует приложить ухо к двери. Он не любит мистера Стивена, но это ничего не значит. И он достаточно долго служит у мистера Хериарда.
– Может, ему что-нибудь полагается по завеша-щло – предположил начальник полиции. – Хотя из-за этого он навряд ли совершил бы убийство. Это не похоже на Старри. И потом... – Он замолчал, нахмурился и затем стрельнул в Хемингуэя взглядом из-под бровей: – Ни единой зацепки. Я уже говорил, что это проклятие, а не дело, инспектор. Суть не в подозреваемых, а в том, как, черт возьми, убийство было совершено.
– Что, не хотите же вы уверить меня, что это одно из тех убийств при закрытых дверях, о которых читаешь в книжках, сэр?! – недоверчиво воскликнул Хемингуэй.
– Именно. Вот послушайте! Вчера после чая Ройдон читал всем свою пьесу. Закончилось это общей ссорой, гости разошлись наверх – переодеваться к ужину. Остались мисс Клар в библиотеке и Джозеф Хериард – он пытался утихомирить своего брата в гостиной. Затем Нат пошел к себе, он все еще злился. Мисс Клар вышла из библиотеки как раз тогда, когда он поднимался, и слышала, как за ним захлопнулась дверь спальни. Потом они с Джозефом вместе поднялись каждый в свою комнату. Они были последними, конечно исключая убийцу, кто видел Ната живым. Это было между семью тридцатью и восемью, и в какой-то момент между этим временем и тем, когда все снова стали собираться в гостиной на коктейль, Нат был убит в своей комнате. Когда он не вышел к гостям, Джозеф поднялся, чтобы сказать ему, что все его ждут. Он нашел у двери Форда, обеспокоенного тем, что ему не отвечали на стук. Дверь была заперта, и, когда Форд и Стивен Хериард выломали замок, Нат лежал мертвый на полу, окна были надежно заперты, двери спальни и ванной, ведущие в верхний холл – тоже, открытым оставался только вентиляционный люк над окном в ванной.
– Что за люк? – не понял Хемингуэй.
– Обычный, открывается наружу, такой часто делают над окном. Там еще стоит вентилятор, правда, он не работает.
– И что, расстояние между лопастями достаточное, чтобы кто-нибудь мог пролезть?
Майор Болтон посмотрел на Бэкстоуна, который медленно сказал:
– С одной стороны, да, с другой – нет, вы улавливаете мою мысль? Для того чтобы это сделать, человек должен быть крайне худощавым и, более того, очень ловким. Видите ли, комната не на первом этаже. Нужно забраться наверх, потом просочиться внутрь, и все без малейшего шума. Лично я, должен признаться, не знаю, как это можно было сделать. Я не обнаружил никаких следов на подоконнике, но на это нельзя целиком полагаться, потому что вчера весь день шел снег, их могло занести.
– А отпечатки пальцев?
– Только на внутренней стороне окон, они принадлежат Форду, как и можно было предположить. Именно он закрывал окна после чая и опустил занавески.
– Как насчет ключей?
– В это-то все и дело, – вздохнул майор. – Мы их тщательно исследовали, но не обнаружили следов, которые можно увидеть, если ключ поворачивают в замке с другой стороны двери.
– Странно, – оживился Хемингуэй, его глаза стали похожи на птичьи, что, как уже было известно сержанту Веру, свидетельствовало о вспыхнувшем интересе. – Несмотря ни на что, случай первоклассный. В комнате есть следы борьбы, сэр?
– Нет, нигде.
– Судя по всему, он не ожидал неприятностей от своего гостя. Это фотографии, сэр? Спасибо. – Минуту или две Хемингуэй рассматривал их, потом сказал: – Он не переодевался к ужину.
– Да и не заметно, чтобы он начинал это делать. Форд приготовил ему ванну и выложил вечерний костюм.
– Этот Форд помогал ему переодеваться?
– Не всегда. Хериард звонил, если хотел, чтобы ему помогли.