Мод улыбнулась, кивнула и вышла из комнаты, вернувшись через минуту, чтобы попросить инспектора не искать книгу специально, потому что у него много других забот.
Удивленный сержант обменялся взглядом с шефом, но Хемингуэй заверил Мод, что будет иметь в виду злосчастную пропажу.
– Ну! – воскликнул сержант, когда Мод снова вышла. – Что вы на это скажете?
– Скажу, что она действительно искала книгу. Сержант был разочарован.
– Я подумал, вдруг она искала орудие, которым убили старика. Как-то подозрительно.
– Для этого ей не надо было так долго искать, – сказал инспектор. – Ведь оно в этой комнате. Что у тебя со зрением, парень?
Сержант недоуменно заморгал. Хемингуэй показал пальцем на стену над камином. Рогатую голову оленя окружали два старых кремневых пистолета, пара ножей с инкрустированными ручками и множество другого оружия, начиная от зулусской дубинки до алебарды семнадцатого века.
– У тебя столько же соображения, сколько у местной полиции! – усмехнулся Хемингуэй. – Забирайся на стул, и посмотрим эти два кинжала! Только не трогай ручищами!
Проглотив оскорбление, сержант Вер взгромоздился на стул, заметив, что иногда не видишь того, что находится у тебя под носом.
– Не знаю, что ты понимаешь под словами «у тебя»! – изгалялся Хемингуэй. – Знаю, что бы под этим понимал я, но это большая разница. И вместо «носа» я бы использовал другое слово. На этих кинжалах есть пыль?
Сержант потянулся вверх, опираясь рукой на стену, чтобы удержать равновесие.
– Нет. По крайней мере... Есть на внутренней стороне...
– На обоих снаружи нет пыли?
– Совсем нет. Так что прокол. В этом доме очень усердные слуги. Наверное, они стирают пыль вениками из перьев на длинной палке.
– Неважно чем! Дай их мне!
Сержант обернул руку носовым платком и осторожно передал инспектору кинжалы. Хемингуэй взял их и тщательно осмотрел. Было ясно, что их давно не снимали, по крайней мере, ножны изнутри были забиты пылью, и на их месте на стене были видны куски разорванной паутины. Спустившийся со своего насесга сержант высказал мнение, что ни один из кинжалов не использовали.
– Посмотри еще раз, – посоветовал Хемингуэй. – Ничего не замечаешь на рукоятке?
Сержант снова наклонился над оружием. И те и другие ножны по прилегающей к стене стороне были покрыты тонким слоем пыли, рукоятка одного из кинжалов тоже. На другой рукоятке с обеих сторон не было ни пятнышка пыли.
У сержанта перехватило дыхание.
– Бог мой, шеф, ну вы и соображаете! – сказал он с уважением.
– Вот этот ты можешь повесить обратно, – Хемингуэй протянул ему нож с пыльной рукояткой. – Его не трогали. Но эту зубочистку вынимали из ножен совсем недавно, это точно! – Он поднял кинжал к свету, отыскивая на рукоятке отпе-чатки пальцев. На его полированной поверхности невооруженный взгляд не смог найти ни пятнышка, и он с негодованием добавил: – Больше того, эксперты обнаружат, что его тщательно вытерли. Однако не будем играть с судьбой. Одолжи-ка мне носовой платок.
Осторожно через складки материи прихватив указательным и большим пальцами кончик рукоятки, Хемингуэй вытащил кинжал из ножен. Узкий клинок вышел легко, обнажив небольшое пятнышко рядом с рукояткой. Сержант показал на него толстым пальцем, и Хемингуэй кивнул.
– Этого он не учел, правда? Думаю, это оружие, которым убили Натаниеля Хериарда.
Почувствовав воодушевление своего подчиненного, Хемингуэй поспешил охладить его пыл:
– Это вряд ли нам поможет, но знать не вредно.
– Не понимаю, почему нам это не поможет, – возразил Вер. – Во всяком случае, это доказывает, что убийство совершил кто-то из своих.
– Ну, если ты так понимаешь помощь, то я нет, – сказал Хемингуэй. – Разумеется, кто-то из своих! И как хорошо исполнено, по высшему классу! На кинжале не найдут даже комариных какашек. Можешь положиться на нашего неизвестного друга. Все продумал. Он выбрал то оружие, на которое девять человек из десяти будут смотреть всю жизнь и не придадут никакого значения. Он выбрал то время, когда в доме полно гостей и у всех есть причины убрать с дороги Хериарда. Он воспользовался моментом, когда все переодевались к ужину, убил хозяина и не торопясь положил нож на место. Очень поучительно столкнуться с такой птицей.
Сержант Вер задумчиво смотрел на стену над камином.
– Да, и больше того, он мог взять нож в любое время, – добавил он. – Никаких признаков, что преступник снимал и ножны.
– По всем признакам, он этого не делал.
– Я и говорю. Наверное, никто не заметил бы, если бы нож вытащили из ножен незадолго до убийства. Он не попадается сразу на глаза, нужно посмотреть вверх.
– Гораздо более важна возможность в любой момент вернуть его на место, – рассуждал Хемингуэй. – Например, когда все пойдут спать. В общем, ты, наверное, уже начал понимать, что этот угрожающий кинжал представляет чисто академический интерес.
Глава 12
Инспектор Хемингуэй едва успел убрать в чемодан кинжал с ножнами, как в комнату вплыл Старри и встал на пороге с выражением надменного достоинства. Хемингуэй, не будучи поклонником этой личности, грубо спросил:
– Что вы хотите?
Старри бросил на него испепеляющий взгляд и ответил с подчеркнутой вежливостью:
– Инспектор, мистер Джозеф хочет, чтобы я спросил вас и второго полицейского, будете ли вы обедать. Если да, то холодную закуску подадут в кабинет.
– Нет, спасибо. – Хемингуэй был невысокого мнения о холодных закусках в разгар зимы.
Старри слегка поклонился. Его стеклянный взгляд заметил, что стул сдвинут с места, и он поднял глаза выше. Зафиксировав исчезновение одного из кинжалов выразительным подъемом бровей, он подошел, чтобы вернуть стул на место. Потом опустил шторы, с презрением посмотрел на разобранную елку и наконец удалился.
– Не нравится мне этот парень, – пробурчал Вер с заметной неприязнью.
– Просто комплекс неполноценности, – ввернул умное слово Хемингуэй. – Тебе не понравилось, что он назвал тебя «второй полицейский».
– Все вынюхивает, – мрачно сказал сержант. – Заметил, что кинжала нет. Теперь разнесет это по всему дому.
– Тогда мы сможем понаблюдать за реакцией, – ответил Хемингуэй. – Пойдем! Мы отвезем кинжал на экспертизу и заодно поужинаем. Мне надо подумать.
Во время горячей и обильной трапезы в гостинице «Голубая собака» он был необычно молчалив, и сержант не делал попыток заговорить с патроном. Только когда передними поставили сыр, Вер осмелился заметить:
– Я думал об этом кинжале.
– А я – нет, – сказал Хемингуэй. – Я думал о сыре и о закрытой двери.
– Не знаю, что тут предположить, – признался сержант. – Чем больше я размышляю, тем более бессмысленным мне это кажется.
– Должна быть причина, – пожевал губами Хемингуэй. – И очень веская. Кто бы ни убил Натаниеля Хериарда, закрыв потом за собой дверь, он шел на чертовский риск, что его за этим застукают. Он делал это не ради хохмы.
– Хороша хохма, – согласился Вер. – Похоже, в этом вы правы. Но какая может быть причина?
Хемингуэй не ответил. Спустя некоторое время сержант медленно проговорил:
– А если предположить, что убитый с самого начала не запер дверь? В конце концов, у нас нет никаких доказательств, что он это сделал. Я подумал... А если убийца вошел в комнату и закрыл за собой дверь...
– Старый Хериард устроил бы скандал.
– Нет, если это был его племянник, то нет. Он мог подумать, что Стивен зашел откровенно поговорить с ним и не хочет, чтобы им помешали.
– И что? – слегка заинтересовался Хемингуэй.
– Ну, Стивен или кто другой убил его. Вы помните, лакей сказал, что подходил к двери и пытался войти, а она была закрыта? Вдруг в тот момент убийца был в комнате?
– Хорошо, вдруг. И что? Сержант потер подбородок.
– Я еще не разработал это до конца, но мне показалось, может быть, он подумал, что должен запереть за собой комнату.
– Почему?
– Может, из-за фактора времени? Вдруг он подумал, что если пару минут спустя кто-нибудь пройдет по коридору, потрогает дверь и увидит, что она не заперта, то вычислит время убийства? Не скажу, что я полностью понимаю...
– Нет, и никто другой тоже, – перебил его Хемингуэй.
– Но это же может быть причиной, – уперся сержант Вер.
– Причин можно найти сколько угодно, но не забывай, не так-то легко повернуть ключ с другой стороны. Убийца должен был запастись необходимым инструментом! Это не могло быть импровизацией.
– Могло, если он продел в ушко ключа карандаш с веревкой.
– Может быть, но у нас нет никаких свидетельств, что он это сделал. Наоборот, у нас масса свидетельств, что он не делал этого.
– На ключе были чьи-нибудь отпечатки пальцев? – спросил сержант.
– Старого Хериарда и лакея. Они почти стерты. Как и следовало ожидать.
Вер вздохнул.
– Да, концов не найти! Правда, сэр? Будь я проклят, если знаю, как браться за это дело.
– Сейчас мы снова поедем в участок, – решил Хемингуэй. – Я хочу еще раз взглянуть на ключ.
Однако ключ ничем им не помог. Обыкновенный большой ключ, который недавно смазывали.
– Поэтому еще менее вероятно, что его могли повернуть с другой стороны, – сказал Хемингуэй. – Во-первых, не думаю, чтобы отмычка могла схватиться за такую скользкую поверхность, и потом, на масле бы остались следы нарезки. Все это удручает. – Он изучил ключ под лупой и покачал головой. – Ничего не поделаешь. Я бы сказал, что его вообще не трогали.
– А это значит, – веско произнес сержант, – что если дверь заперли, то заперли ее изнутри.
– И дематериализовались, как привидения в книжках. Опомнись!
– А если убийца спрятался в комнате, а потом незаметно выскользнул оттуда, сэр?
– Интересно. Это было бы стоящей мыслью, если бы не одно обстоятельство. Никто из присутствующих в доме в тот момент не исчезал. Придумай что-нибудь другое!
– Не могу, – честно признался сержант. – Похоже, мы должны вернуться к вентилятору.