– Этого не может быть, – сердито сказал Хемингуэй. – Никогда не встречал более идиотской идеи. Тебе надо ехать и расспросить этого садовника, но сначала завези меня в участок.
– Хорошо, сэр. Но я не могу отделаться от мысли, что все это время ключ был при нем.
– Разумеется, если это не так, я упаду в обморок, – ответил Хемингуэй.
Они приехали в участок в подавленном молчании. Инспектор Бэкстоун подкреплялся крепким чаем, и Хемингуэй с благодарностью принял чашку божественного напитка.
– Как у вас дела? – спросил Бэкстоун.
– Никак, – честно признался Хемингуэй. – Это напоминает мне лабиринт в Хэмптоне. Неважно, какой путь выбрать: всегда приходишь к тому месту, с которого начал. Мне кажется, я пытаюсь поймать настоящего Гудини. Наручники и закрытые сундуки – ничто для такой птицы.
– Должен сказать, я с радостью передал вам это дело, – признался Бэкстоун. – Честно говоря, расследования – это не мой хлеб.
– К тому времени как я прорвусь через все хитросплетения, это перестанет быть и моим хлебом, – сказал Хемингуэй, потягивая чай. – У меня не меньше четырех верных подозреваемых, три возможных, и у всех нет алиби! И почти у всех жизненно важные мотивы! Будь я проклят, если могу обвинить хоть одного из них.
– Четверо верных подозреваемых? – спросил Бэкстоун, прокручивая это в уме.
– Молодой Хериард, его сестра, Мотисфонт и Ройдон, – перечислил Хемингуэй.
– Вы не считаете, что это могла сделать светловолосая молодая леди?
– Я отметил ее как возможную, но сам не поставил бы на нее ни пенни.
– А кто другие возможные подозреваемые, если вы не возражаете против моего вопроса?
– Лакей и дворецкий.
Бэкстоун выглядел несколько изумленным.
– Старри? Почему вы думаете, что он мог приложить к этому руку?
– Обычная предвзятость, – с готовностью ответил Хемингуэй. – Сегодня днем он наградил меня таким взглядом, что я с удовольствием повешу на него это убийство, если все остальные окажутся чистыми.
Провинциальный инспектор понял шутку и засмеялся.
– Ну, вы скажете! – произнес он. – Сам-то я подозреваю молодого Хериарда. С ужасным характером парень уродился.
– У него самый основательный мотив, – согласился Хемингуэй. – Хотя убийства не всегда совершаются ради самых высоких ставок, заметьте! Далеко не всегда. Есть еще Ройдон, ему нужны деньги для его пьесы.
– Да. Я размышлял над этим до того, как вы приехали, но мне это показалось маловероятным. Конечно, убить могла и мисс Хериард. Не думаю, что она перед чем-нибудь остановится.
– Я охотно арестую ее или Мотисфонта, если вы только скажете мне, как любой из них вошел в комнату, – сказал Хемингуэй.
Бэкстоун покачал головой.
– Да, это загадка. А вы не думаете, что в деле замешана пожилая леди?
– Что? Миссис Джозеф Хериард? – воскликнул Хемингуэй. – Слишком неправдоподобно! Нет, не думаю. Зачем бы ей это понадобилось?
– Не знаю, – признался Бэкстоун. – Просто я подумал, что у нее тоже нет алиби, однако ни вы, ни я ее даже не заподозрили. У нее мог быть мотив.
– Ну, он пока не выплыл наружу, – сказал Хемингуэй. – Более того, если он и есть, то мне не поможет. У меня уже много мотивов, не говоря даже о сокрушительной улике в виде портсигара Стивена. И все это ни к чему, пока я не раскопаю, как было совершено убийство.
– Понимаю, – согласился Бэкстоун. – И по поводу портсигара много неясностей, правда? Молодой Хериард одолжил его мисс Дин, а потом его любой мог подобрать.
– Да, слышал, но на это мало надежды, – сказал Хемингуэй. – Люди обычно не подбирают чужие портсигары, в этих слоях общества по крайней мере. Он принадлежит Стивену, и я не слышал, чтобы на нем нашли отпечатки пальцев кого-нибудь другого.
– Нет, не нашли, – удрученно промолвил Бэкстоун. – Насколько я помню, на нем вообще не было никаких отпечатков.
Хемингуэй опустил чашку.
– Ну, какие-то отпечатки должны были быть! Вы хотите сказать, они настолько стерты, что их не идентифицировали?
Бэкстоун потер подбородок:
– Помню, прошлой ночью я просматривал отчет. В нем говорилось, что вообще нет никаких отпечатков.
– Послушайте! – встрепенулся Хемингуэй. – И молодой Хериард, и мисс Дин, они оба признали, что держали портсигар в руках! Вы хотите сказать, они не оставили отпечатков?
– Ну, я повторяю только то, что было в отчете, – защищался Бэкстоун.
– И вы видели этот отчет и не упомянули такого странного обстоятельства! Почему мне его не показали?
– Вам бы показали, если бы вы попросили. В нем же ничего не было. Мы установили, что портсигар принадлежит Стивену Хериарду, эксперты не нашли на нем никаких отпечатков пальцев. Это все...
– Мне следовало бы все проверить самому, а не полагаться на чужие слова! – Хемингуэй готов был дать себе здоровенного пинка. – Неужели вас не поразило, что это в высшей степени необычно, если не сказать – подозрительно, что на портсигаре нет отпечатков пальцев?
– Думаю, – дошло наконец до Бэкстоуна, у которого котелок варил медленно, – их стерли.
– Да! – Хемингуэй с трудом сдерживался. – Я тоже именно так и думаю! И если вы считаете, что молодой Хериард случайно уронил его, сначала позаботившись о том, чтобы стереть отпечатки, я могу только сказать, инспектор, что у вас прекрасная доверчивая душа.
Бэкстоун побагровел:
– Ну, это ваше дело – находить такие вещи. Не отрицаю, я так закрутился, что просто забыл об отпечатках. Они не могли стереться в кармане у молодого Хериарда?
– Нет, – решительно сказал Хемингуэй. – Они могли смазаться, но следы все равно остались бы. Вы когда-нибудь пытались чистить серебро, чтобы не оставить своих пальчиков? Даю слово, это целое искусство.
– Да, верно, – кивнул Бэкстоун. – То же с медью. Но это же золотой портсигар. Большой, плоский, с монограммой.
– Прежде всего надо посмотреть на него, – вздохнул Хемингуэй, досадуя на самого себя. – Пошли! Давайте поговорим с вашими экспертами!
Но эксперты были не нужны для того, чтобы понять, что портсигар подбросили, не оставив никаких уличающих следов. Теперь он лежал на специальной подставке, матово поблескивая. На его гладкой золотой поверхности не было ни единого пятнышка.
– Будто прямо из магазина, – проворчал Бэкстоун. – Почти как новый, только несколько царапин. Никто из моих людей не мог уничтожить никаких отпечатков, за это я отвечаю!
– Я этого и не предполагал. Этот портсигар тщательно вытерли.
– Ну, тогда конец! Вы считаете, его положили в комнату, чтобы бросить подозрение на Стивена Хериарда?
– Да, что-то в этом роде, – ответил Хемингуэй. – Ясно одно: сам он его там не оставлял.
– Значит, он ни при чем, – с сожалением протянул Бэкстоун. – Должен сказать, я все время думал, что это он. Несколько удручает, правда?
– Я бы так не сказал. – К Хемингуэю, казалось, вернулось хорошее настроение. – На самом деле я считаю, это многообещающее развитие дела.
– Не понимаю, как так? – Провинциал с изумлением посмотрел на лондонского коллегу.
– Я уже было подумал, что в этом деле преступник не допустил ни одного промаха. Ну вот, он его допустил, – сказал Хемингуэй, вытягивая обвиняющий палец в сторону портсигара. – Так же, как многие до него, которые пытались быть слишком умными. Думаю, он подбросил портсигар без предварительной репетиции. Если бы он подумали об этом, когда разрабатывал остальные детали, мы бы нашли на портсигаре отпечатки пальцев Стивена. Можно считать, что мисс Дин говорит правду, она действительно положила портсигар на стол. Наш неизвестный друг увидел его там и решил, что это прекрасная улика против Стивена. Он взял его и, может быть, сунул в карман. Он либо забыл, что нельзя трогать его голыми руками, либо у него не было времени взять его через платок. Но когда пришел момент подбросить улику, такой человек не мог забыть про отпечатки пальцев. Он старательно, как следует протер его. Все это восстановило мою уверенность в изначальной глупости убийц. Они всегда рано или поздно срываются, хотя, должен признать, этот умнее многих.
– Все это прекрасно, но не понимаю, как это вам поможет.
– Кто знает? – Хемингуэй взял портсигар с подставки и посмотрел на него, как отец на сына.
– Что вы собираетесь с ним сделать? – недоумевал Бэкстоун.
– Вернуть Стивену, – невозмутимо ответил Хемингуэй.
– Я не понимаю...
– До сих пор, – прервал его Хемингуэй, – всем было ясно, что фаворитом на этих скачках является молодой Хериард. Настоящего убийцу такое положение дел в высшей степени устраивало, поскольку не требовало никаких дополнительных усилий с его стороны. Ему надо было только затаиться и держаться естественно. Теперь я хочу, чтобы стало известно, что я уже не подозреваю Стивена. Первый ход сделан. И если я что-нибудь понимаю в том, как устроены мозги у убийц, то я должен увидеть интересную реакцию.
Глава 14
Сержант Вер вернулся от Галлоуэя и с унылым видом сказал своему шефу, что все обстоит так, как они и предполагали. Галлоуэй взял ключ с собой, он даже сейчас висит на крюке в кухне.
– Так что непохоже, чтобы наш парень пролез через окно, – сказал Вер. – Думаю, что и вы не обнаружили ничего новенького, сэр?
Когда он узнал, что обнаружил инспектор, то заинтересовался, но был склонен согласиться с Бэкстоуном, что, помимо вычеркивания одного из подозреваемых, навряд ли это сильно поможет в чем-нибудь еще.
– Если вы меня спросите, сэр, я скажу, что человек, который все это сделал, не того сорта, чтобы терять голову, – заявил сержант.
– Я тебя не спрашиваю, но ты волен иметь собственное мнение, – ядовито заметил Хемингуэй. – У меня уже есть доказательство того, что он может сделать глупость. А теперь мы посмотрим, не может ли он немного струсить. До сих пор все было так, как хотел он. Теперь будет так, как хочу я! Посмотрим, насколько ему это понравится.
– Вы снова собираетесь туда сегодня вечером, сэр?
– Нет, – ответил Хемингуэй. – Не собираюсь. Самое время немного подумать в тишине, и пусть эта компания в особняке погадает, что у меня на уме. Ничто гак не расшатывает нервы, как ожидание.