- Хочешь сказать, за мной следили?
Тяжело проглотив, он кивнул.
- У меня не осталось выбора, - у него снова почти пропал голос.
- Как ты посмел.
- Как я посмел? Я был верен тебе с самого дня, когда мы встретились. Это не я изменял. А ты.
Она сделала к нему шаг, сжав кулаки.
- Не знаю, кто там за мной следил, но они либо дураки, либо лжецы. Какие у тебя доказательства?
- Съемка на мобильный. Ты встречалась с Роббином Мецгером. Ужинала с Рикки Дельгадо. Как минимум один раз тогда, когда якобы уезжала к родителям в Ричмонд.
- И по этим роликам понятно, что это именно я?
- Это была ты.
Это же наверняка была она.
- Говорю тебе, это не я. Я хочу сама увидеть эти видео.
- У меня нет копий. Пока.
Она скривилась в отвращении.
- Ты не можешь доказать, что я была тебе неверна, Лэндон. Я не верю, что ты можешь предоставить убедительные доказательства, - наконец ее взгляд смягчился. - Мне больно, что ты в это веришь. Что ты решил пойти на такое.
Теперь она ему врет. Наверняка.
- Почему тебя так долго сегодня не было? Никто не обедает пять часов подряд.
Она колебалась секунду перед ответом.
- Нас было много, Лэндон. Получилась скорее рождественская вечеринка, а не просто обед. Вот и все.
- Значит, если я позвоню в «Робис», они подтвердят, что ты была там с компанией?
- Звони. Вперед. Но если хочешь это сделать - это ты разрушаешь наш брак. Ты, Лэндон.
Ее рука дрожала.
На шее слабый блеск пота.
О, Боже. Так все это правда.
Что-то сдвинулось у него в мозгу - огромное насекомое, грызущее, рвущее, агонизирующее.
Все в его поле зрения застило красным. На секунду ему показалось, что он будто выглядывает из этого чертового самоцвета на рождественском шарике.
Когда он снова заговорил, голос его звучал словно из-за тысячи миль.
- Ты лживая, неверная сука.
- Лэндон...
Он поднял шарик, который держал в руках. Ее взгляд упал на острый, копьеподобный наконечник.
Красный.
Он размахнулся изо всех сил.
Гнев.
Острие пронзило ее шею. Он почувствовал сопротивление, потом оно прекратилось и наконечник вошел в плоть и мышцы.
Удар опрокинул ее на елку. Игрушка - ее кроваво-красный рубин смотрел на него, как живой обвиняющий глаз, - торчала из ее шеи, из ужасной раны брызгала кровь.
- О, Господи.
СМОТРИ, НА ЧТО ТЫ МЕНЯ ТОЛКАЕШЬ!
Ее тело несколько раз содрогнулось, глаза уставились на него, переполненные одновременно яростью и печалью. Рука поднялась, словно чтобы выдернуть шар из шеи, но потом упала, как крыло раненой птицы, на пол. Затем ее изумрудные радужки закатились, рот раскрылся, его быстро заполнила кровь и перелилась на полированный паркет.
Он вонзил острие шара точно в яремную вену.
Нет! Он этого не хотел!
Все очень плохо. Ханна умерла или умирала, и он не смел извлечь украшение, иначе она зальет кровью все. Но теперь его захлестнула темная эйфория. Сперва он бросился в ванную за полотенцем, которое обернул у ее шеи, чтобы сдержать кровь. Затем схватил Ханну за руки и поволок тело по гостиной, в коридор и оттуда в ванную. Естественно, она мертва, думал он, ведь ее тело такое вялое и податливое.
Пожалуйста, не умирай.
Нет. Лучше умри. Так лучше.
Тело Ханны было гибким и тонким, но чтобы поднять и перевалить ее вес в ванну, потребовались усилия. Ее глаза, затуманившиеся и остекленевшие, пусто пялились в потолок. Все, чем она была, теперь ушло.
Ушло, а ее жизненная энергия стекает в отверстие ванны.
Полицию вызывать нельзя. Надо думать.
Здесь, в десяти милях от Эйкен Милл, где ближайшие соседи жили в четверти мили, у них буквально не может быть неожиданных визитеров. На следующий день-два ни у него, ни у нее не назначено встреч или других дел - по крайней мере, он об этом не знал. Пока что у него имелось время прочистить мозги. Нужно не паниковать; думать спокойно и рационально.
ПОЧЕМУ он такой рациональный? Ханна мертва. ОН ее убил.
Ему принадлежало шесть акров, больший кусок из которых занимали болота. Он мог бы избавиться от тела так, что найдут его разве что по Божьей воле. И все же в случае исчезновения жены - а только вопрос времени, когда остальные заметят, что она исчезла, - подозрение всегда падает на мужа. Нужно быть осторожным. И скрупулезным. Нельзя оставлять следов.
О, Боже, ее машина.
От ее новенькой BMW 750i избавиться будет непросто, но сделать это необходимо. Стоит утопить ее в пруду в дальнем конце участка - но невозможно добраться туда, не оставив следов от шин, и нет гарантий, что по дороге он не застрянет. И даже добравшись, как он узнает, что машину не будет видно на аэросъемке Гугл? Нет, нужно уехать куда-то еще, а значит, рискнуть быть увиденным или запечатленным на камеру, а затем еще вернуться домой незамеченным.
Столько дел. Но у него был завтрашний и, вернее всего, послезавтрашний день, чтобы разобраться.
Все по порядку. Тряпкой с полки он обхватил шар и потянул. Боже, ну и глубоко же засел. Когда он вышел, кровь в ванной захлестала фонтанами.
Красный.
Да, непросто будет убраться.
Гнев.
- Вот, Ханна, - сказал Лэндон Григг все еще далеким-далеким голосом. - Вот посмотри, на что ты меня толкаешь.
Стоило Лидии погрузиться в сон, как она вскочила, словно в лицо плеснули холодной водой. Роджер еще не лег, его сторона кровати была по-прежнему пуста, а свет в коридоре еще горел. Часы показывали, что уже за полночь. В доме стояла тишина. Что же ее потревожило?
Вот. Странный шорох из-за двери спальни. Низкий, шаркающий, скользящий.
Она села, прислушалась. Спустя миг он повторился - отчетливый шум, словно что-то в коридоре тащили по паркету.
- Роджер?
Ответа не было. Может быть, это Дилан? Со вздохом она поднялась с постели, подкралась к двери и выглянула в коридор. Никого не видно, все на своем месте. Тут она услышала движение внизу - короткий скрип пола. Набросив халат поверх легкой ночнушки, она спустилась по лестнице в гостиную, где увидела Роджера, стоявшего перед ярко горевшей елкой.
Она рассказала ему о дыме. Необычном украшении. Он сказал, что никогда его не видел.
Как это возможно?
Нет. Должно быть, он наткнулся на него среди старых шариков и машинально повесил на елку.
- Сладкий, - спросила она. - Все в порядке?
Он не оглянулся.
- Да.
- Что ты делаешь?
- Ничего. Просто проверяю, как работают гирлянды.
- А. Ладно.
И тут она заметила яркое, алое свечение, исходившее из середки ели. Украшенный самоцветом шарик. Тот, что она унесла наверх и убрала в шкаф в их спальне. Она не говорила, куда его спрятала. Зачем снова вешать его на дерево?
- Роджер, это обязательно?
- Что?
- Вешать этот шарик на елку.
- Я ничего подобного не делал.
- Но я унесла его наверх.
Наконец он обернулся к ней. Выражение его лица было странным. Пустым.
- Уверена, что сама не вернула?
- Разумеется, уверена. Ты меня пугаешь, сладкий. Я ничего не пойму.
- Что тут понимать. Ты раздуваешь из мухи слона.
- Вовсе нет. Я специально унесла эту гадость. И знаю, что Дилан не мог его найти. Остаешься ты.
Он отвернулся таращиться на веселые мигающие огоньки.
- Это не я.
- Ты еще не поднимался к нам?
Он покачал головой.
Что с ним не так? Никогда он не вел себя так отстранено, с таким холодом.
Он наклонился, уставившись в горящее око на серебристой сфере. Затем что-то пробормотал. Она не вполне расслышала. Или расслышала неверно.
Ей показалось, Роджер сказал: Он ее убил.
Нет, он сказал не так. Так он сказать не мог.
Она не попросила повторить. Было поздно и она слишком устала, чтобы разбираться. Надеясь, что его странное настроение изгладится само собой, она обернулась к лестнице, несколько потрясенная и весьма обескураженная. Утро вечера мудренее, - подумала она. - Поздно ночью все кажется куда хуже, чем на самом деле.
Завтра.
Лэндон обернул тело Ханны в старую пластиковую занавеску для душа, замотал скотчем и дотащил к трясине у пруда. Взяв пару шлакоблоков для балласта, он утопил ее в пруду -вместе со смертельным рождественским украшением. Трясина была вязкая и глубокая, он едва ли не застрял сам, чуть не впав в панику. Но сумел сохранить самообладание. Теперь ему придется поддерживать его все время. Не считая пары следов у края двора, трясина проглотила все признаки его посещения. В доме он оттер с мылом, водой и минеральными духами кровь с пола, затем залил отбеливателем ванную. От него саднило раненную руку, но это ерунда. Ерунда. И свою, и ее окровавленную одежду он сжег в яме на заднем дворе, а пепел развеял в лесу. На всякий случай упаковал ее одежду и личные вещи в чемодан, который возьмет с собой, вместе с сумочкой и ее содержимым, когда решит, что же делать с машиной.
Когда все закончится, будет казаться, что она попросту уехала из города и скрылась из виду. Она регулярно навещала родителей, часто без предупреждений, так что ее внезапное исчезновение не было само по себе подозрительным, особенно если учесть, что сейчас канун Рождества. Просто повезла родным подарки.
Да, идеальный ответ.
Завтра его единственной целью станет избавиться от BMW. Теперь же он устал, как собака, разум выгорел, но рука ныла и сон не шел. Уже было за полночь, в доме темно и тихо, а сердце стучало в груди, как отбойный молоток.
В конце концов ему придется пережить допрос в полиции. До этого необходимо подготовиться ко всему. Он не хотел, чтобы его наказывали за грехи его жены.
В доме стоял холод - даже колотун, - и все же его покрывал пот. Лежать в кровати без Ханны под боком казалось странно. Даже зная о ее неверности, он всегда находил ее присутствие успокаивающим, особенно поздно ночью. Иногда они говорили, обычно о пустяках, но иногда и о чем-то серьезном.