– Доброе утро, cariña[23]! – поприветствовал он меня.
– Доброе! – Я подошла к нему. Мы поцеловались. Он протянул мне кофе. – Спасибо! Cariña?
– Это значит «дорогая».
– Ты не забыл, что мою лучшую подругу зовут Карина? Она тоже работает со мной.
– Второй промах, – посетовал он. – Линда и Карина. Может, огласишь весь список своих сотрудников?
– У меня их не так много. К тому же вряд ли в испанском языке есть слова Кайли и Нишель.
– Я это учту. Как спала?
– Лучше, чем обычно. – Я взглянула на плиту. – Что готовишь?
– Уэвос ранчерос[24] на кукурузных тортильях. Любишь авокадо?
– Обожаю авокадо. Почти так же сильно, как мужчин, умеющих готовить.
– Хорошо, – сказал он. – Потому что я отношусь и к тем, и к другим.
– Не поняла.
– Не бери в голову. – Эндрю взял со сковороды яйцо, потом опустил его на хрустящую тортилью, где уже лежали листик салата и пережаренные бобы. Посыпал все кориандром, добавил халопеньо[25]. – Это чтобы ты проснулась, – и подал мне тарелку.
– Мне казалось, ты говорил, что не любишь готовить.
– Если можно не готовить, я не готовлю, – подтвердил он.
– Еще и так красиво все оформил.
– Смотрю кулинарные шоу, когда нечего делать. – Эндрю поставил на стол тарелку и кувшин с соком гуавы.
– Мы сегодня едем на море?
– Да. И на пляж. До лучших пляжей можно добраться только на лодке.
Закончив завтрак, мы составили тарелки в раковину.
– Давай помою, – предложила я.
– Не надо, Джаззи все приберет.
– Джаззи?
– Прости. Вообще-то ее зовут Джазмин. Она убирает кондо, пока мы в городе.
Я сходила в комнату, взяла свою холщовую пляжную сумку, книгу, iPod и еще кое-какие вещи. Эндрю с огромным рюкзаком за плечами уже стоял в дверях.
– Я взял крем от загара, масло и полотенца. По пути заедем в продуктовый, надо докупить еды.
Мы снова поехали в mercado, купили хлеб, мясо, сыр и две большие бутылки воды. Затем пешком спустились к пирсу, где стояли экскурсионные лодки. Эндрю обнял невысокого крепкого мужчину с бородой и усами, на футболке которого красовался Дэвид Боуи.
– Мэгги, знакомься, мой друг Эль Капитан.
– Очень приятно. – Я пожала руку мужчине и посмотрела на Эндрю. – Ты назвал его капитаном?
– После шести лет знакомства могу называть его только так, – пояснил Эндрю.
Эль Капитан выдал нам спасательные жилеты и снаряжение для снорклинга, а затем его помощница, худощавая черноволосая девушка-подросток на ломаном английском зачитала правила безопасности. После чего мы и еще три пары – одна из Мексики и две из Штатов – поднялись на борт.
Одна из пар, американцы, казалась очень нелепой. Ему под шестьдесят, он грузный, с залысинами, в темных очках и несметным количеством толстых золотых цепей, свисающих с шеи до самого живота. Женщина молоденькая, на вид не больше тридцати, стройная, но не худая, с идеальным загаром, в вызывающем купальнике-стрингах. У нее были длинные светлые волосы, одна рука полностью покрыта татуировками, почти на всех пальцах по массивному кольцу с бриллиантом. Вероятно, это и сближало ее с мужчиной.
Наше судно представляло собой длинную, с навесом и стеклянным дном лодку, по краям которой стояли старые деревянные лавки. Лодка называлась «АББА», что не ускользнуло от нашего внимания.
– Твоему отцу бы понравилось, – сказал Эндрю, когда мы расселись по местам.
– Уверена.
– Может, мне называть тебя Агнета?
– Ну, уж нет, спасибо, – состроила я недовольную гримасу. – Только попробуй.
Как только все были на борту, Эль Капитан запустил лодочный мотор, к соленому аромату морского воздуха примешался резкий запах бензина и выхлопных газов. Девочка отвязала нас от пирса. Освободившись от каната, мы вышли из гавани и направились в открытое море.
Нашим первым местом назначения стала скала Пеликан. Лодка остановилась в ста ярдах от берега, и были вывешены дайв-флаги[26]. Почти полчаса мы провели в спокойной бирюзового цвета воде, наблюдая за многочисленными разноцветными экзотическими рыбами.
Пожилой мужчина остался на лодке, тогда как его страстная спутница погружалась вместе со всеми. Я ведь не ехидничаю, нет? Она постоянно жалась к Эндрю, даже несколько раз «случайно» его задела. Если она не терлась около него, то вела себя так, будто позирует, и постоянно вызывающе поправляла под водой купальник, чтобы все, кто был в маске, мог это увидеть. Я изо всех сил старалась сосредоточиться на морской жизни, но блондинка упорно вылезала на середину сцены.
Уже на лодке Эндрю спросил меня:
– Знаешь, какая из обитающих здесь тварей самая опасная?
«Блондинка», – подумала я, а вслух сказала:
– Звучит, как вопрос из викторины. Наверное, акула.
– Акула-молот, – влезла в наш разговор белобрысая.
– Кальмары, – сам ответил Эндрю. – Раз в год кальмар Гумбольдта приплывает в воды Калифорнийского полуострова в поисках пищи. Рыбаки называют его diablorojo, красный дьявол. Эти кальмары достигают девяти футов в длину. Известны тем, что хватают людей, плавающих на поверхности, и утягивают их под воду.
– Ты это выдумал, – не поверила я.
– Нет. Как-то смотрел о них документальный фильм.
– Я тоже смотрю документалки, – сказала я. – Про бобров, например, смотрела.
Эндрю разразился смехом.
– Не шучу. Это правда.
– Я… – Он замотал головой. – Короче, съемочная группа спустила ночью под воду оператора в кевларовом жилете.
– Что за кевлар? – опять влезла блондинка. – Типа Гуччи, что ли?
Я с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза.
– Пуленепробиваемый жилет, – объяснил Эндрю. – В общем, они ждали, когда приплывет кальмар. А кальмары умеют менять цвет в зависимости от окружающей среды, поэтому практически невидимы, пока не подплывут к тебе вплотную.
– Типа маскируется, – догадалась блондинка.
– Точно, – подтвердил ее догадку Эндрю. – Но в голодном угаре они начинают мерцать, быстро сменяя цвет с красного на белый. Так вот, кальмар напал на дайвера и своим клювом проткнул ему жилет.
– У кальмаров есть клювы? – спросила я.
– У кальмара Гумбольдта очень острый клюв, похожий на клюв попугая. Только у кальмара он черный, а по силе укуса их можно сравнить с африканскими львами. Они даже металл могут прокусить. У них восемь щупальцев, на каждой больше сотни присосок с острыми как бритва зубцами.
– Кошмар, – ужаснулась блондинка.
– Самое страшное, эти кальмары передвигаются косяками по тысяче и больше особей. Ночью можно видеть, как из воды, словно листья агавы, высовываются сотни щупалец.
– Что такое агава? – недоуменно спросила блондинка.
– Суккулент, – сказала я, напоминая ей о своем существовании. – С длинными и острыми шипами. Вряд ли бы вам захотелось на такой наткнуться. – Я заметила, как Эндрю ухмыльнулся. – Из них делают текилу.
– Текилу я люблю, – протянула она, еще ближе придвигаясь к Эндрю. – Не знала, что ее делают из кальмаров.
Эндрю не стал пускаться в объяснения.
– Это правда? Делают из кальмаров?
Эндрю кивнул.
– Можете не сомневаться. – Потом он повернулся ко мне и вытянул руку. – Если представить, что пальцы – это ноги, то клюв будет находиться прямо здесь. – Он ткнул в центр ладони. – Вот так они нападают. – И Эндрю выставил руку перед моим лицом.
– Прямо фильм ужасов, – сказала я.
– Смотри-ка, сколько нового ты от меня узнала, – подмигнул Эндрю.
– О чем болтаете? – подошел к нам папик этой блондинки, наконец-то заметив, что его женщина оказывает слишком много внимания Эндрю.
– О кальмарах и агаве, – сообщила ему блондинка.
– Агава, – повторил мужчина. – Из нее делают текилу.
– Просто чудища какие-то, – наклонилась девушка к Эндрю.
– Это еще не все, дальше еще хуже, – сказал Эндрю. – Кальмар утащил оператора почти на шесть футов. Только веревка, которой тот был привязан, помогла ему высвободиться из лап чудовища. Кальмар был такой сильный, что дайвер вывихнул плечо и сломал запястье в пяти местах. Если бы этот зверь успел схватить его клювом, пришлось бы ампутировать руку.
– Спасибо, что не рассказывал всех этих ужасов до погружения, – поблагодарила я. – Больше в воду ни ногой.
– Причин для беспокойства нет. Кальмар Гумбольдта кормится только ночью.
– Звучит, как название какого-нибудь фильма ужасов, – снова встряла блондинка и ногой прижалась к ноге Эндрю. – «Они кормятся только ночью».
«Это она, видимо, про себя», – подумала я.
Эндрю отодвинулся от нее.
– К тому же живут кальмары только на глубине, – успокоил он меня. – Не стоит ждать их возле берега.
– Все равно не буду больше купаться, – настаивала я на своем.
От скалы Пеликан наша лодка отправилась к Краю земли, то есть к мысу Калифорнийского полуострова, по пути мы встретили колонию морских львов, а потом поплыли посмотреть на знаменитую каменную арку Кабо-Сан-Лукаса, Эль Арко.
– Каждые четыре года или около того, уровень воды здесь меняется, и под аркой образует проход, – рассказал Эндрю.
– А сейчас под ней нельзя проплыть? – спросила я.
– Нет. Может быть, в следующем году.
Через минуту мы подошли к пляжу, где Эль Капитан объявил:
– Друзья мои, сейчас мы высадимся на Плайа-дель-Амор, который еще называют Пляжем любви. Здесь очень приятный песок, нет волн, можно спокойно поплавать. Рядом находится Пляж разлуки. Там уже не так спокойно, есть опасные обратные течения. Плавать там не советую. И помните, что название ему дано не просто так.
Все засмеялись.
– Это я уже проходила, – сказала я.
– Я тоже, – кивнул Эндрю.
– Я подведу лодку к берегу, и вы выйдете через нос. На часах почти одиннадцать. Встречаемся на этом же самом месте в четыре часа. Не забывайте, что наша лодка называется «АББА». Пожалуйста, не опаздывайте, не заставляйте других пассажиров вас ждать.