– Посмотри, какая большая вон там яхта, – сказала я. – Интересно, сколько она стоит.
– Пару миллионов, – ответил Эндрю. – Здесь много денег. – Он показал на яхту, покачивающуюся в ярдах ста от пирса. – Видишь вон ту?
– С парусами или ту, что рядом, огромную черно-золотую?
– Которая черно-золотая. Раньше она принадлежала моему приятелю.
– Гигантская. Это тот же приятель, кому принадлежит кондо?
Эндрю кивнул.
– Внутри очень красиво. Жалко, я не могу тебе ее показать. Мраморные столешницы, деревянный пол из твердых пород, отдельный обеденный зал. Даже танцпол есть.
– Сколько стоит такая яхта?
Эндрю улыбнулся.
– Раз спрашиваешь, значит, она тебе не по карману.
– Я и так знаю, что не по карману.
– Чуть больше трех миллионов.
– Твой приятель очень богат.
– Был. Теперь он просто богат. – Эндрю снова перевел взгляд на лодку. – Они сменили название. Раньше яхта называлась «Волнение».
– В смысле, переживание?
– Да, но только морское.
– Интересно.
– Он умел играть словами. Одно время яхта называлась «Вольный ветер», это как раз про него, он любил свободу.
– Сорвиголова?
– Кто?
– Твой приятель.
– Раньше был. Но сейчас уже угомонился.
– Вот бы мне с ним познакомиться.
Эндрю повернулся ко мне.
– Я не хочу, чтобы вы встречались.
– Почему?
– Потому что ты ему понравишься.
– Тебе не о чем беспокоиться. – Я поцеловала его в щеку.
Мы пообедали в небольшом морском ресторанчике и пабе прямо в гавани, после решили прогуляться по округе, пока не подойдет время спа-процедур.
Спа-салон «Эсперанса» вполне оправдывал свой высокий ценник. Первые полчаса мы провели в их фирменном терапевтическом бассейне, Pasajede Agua – своего рода контрастная ванна, когда чередуется горячая и холодная вода. Сначала мы посидели в бассейне с горячими источниками, потом перешли в термальный грот и в конце ополоснулись под прохладными струями водопада.
Затем нам выдали толстые махровые халаты и велели дожидаться массажистов в специальной комнате. Эндрю заказал для нас особую процедуру под названием «Каменная романтика» – сначала массаж нагретыми камнями, потом джакузи и, наконец, массаж кожи головы и ступней. Все это продолжалось три часа – не помню, когда последний раз так расслаблялась и отдыхала. Все мои мышцы будто размякли и превратились в пластилин.
На выходе из спа я увидела, что все это удовольствие обошлось в тысячу долларов на каждого.
– Ну, и как тебе? – спросил Эндрю, когда мы вышли.
– Будто в раю побывала, – со счастливым видом произнесла я.
– Рад, что сводил тебя туда.
Мы поужинали недалеко от кондо, в ресторане «Эль Фаралльон» в районе Педрегал.
– Что такое Farallón? – спросила я.
– Farallón – это скалистый выступ.
Ресторан располагался на каменном уступе.
– Вот от почему такое название.
– Да, поэтому, – подтвердил Эндрю.
Я заказала морковный суп на кокосовом молоке с карри и козьим сыром, потом мы разделили на двоих севиче из лобстера с жареными на гриле кусочками ананасов. На второе у меня был морской окунь, рис с шафраном и болгарским перцем, жареная кукуруза с майонезом из эпазота. На десерт мы взяли одно пирожное «Три молока» с малиной.
Как обычно бывает в латиноамериканских ресторанах, здесь никто никуда не спешил, поэтому мы ели, болтали и смеялись почти до одиннадцати. Я выпила слишком много вина, Эндрю помог мне дойти до машины, подняться в кондо и проводил до самой кровати. Я села и подняла ноги.
– Сними, пожалуйста, туфли.
Он встал на колени и снял мне обувь.
– Твои ноги свободны, – объявил Эндрю, поднялся с колен и сел на кровать рядом.
– Это был самый лучший день в моей жизни, – прижалась я к нему.
– Пока да, но подождем до завтра, – сказал он.
– А что у нас завтра?
– Что бы ты хотела?
Я прикоснулась пальцем к его лицу и провела по щетинистому подбородку.
– Быть с тобой.
– Само собой. Я подумал, мы могли бы съездить в Тодос-Сантос. Мексиканская деревушка всего в часе езды к северу от нас. Тебе понравится. Есть в ней какое-то неповторимое очарование.
– Если это лишь просто неповторимое очарование, то я бы предпочла остаться здесь с тобой.
– Еще у них готовят замечательные тако с рыбой, – добавил он.
Просто невероятно, как сильно я его полюбила.
Глава двадцать шестая
Сегодня мы побывали в чудном, необычном городке Тодос-Сантос в часе езды на север. Эндрю привез меня в уединенный пляжный домик, который всерьез хочет купить и жить здесь вдали от всего мира. Я тоже не прочь куда-нибудь убежать. Или к кому-нибудь.
На завтрак у нас были кофе, черная хурма – по вкусу этот местный фрукт напоминает шоколадный пуддинг – и запеченные рулетики, фаршированные ветчиной, сыром и чипотле[28].
Закинув в сумку купальники с полотенцами, мы сели в машину и отправились на север в Pueblo Mágico Тодос-Сантос. Приставка Pueblo Mágico или «волшебный город» появилась лет десять назад с легкой руки секретаря по туризму Мексики и извещала об исторической значимости этого колониального поселения.
По дороге Эндрю вкратце поведал историю города. Тодос-Сантос построили в восемнадцатом веке иезуитские миссионеры, они пришли сюда, чтобы основать сельскую общину и обеспечивать провизией находящийся поблизости город Ла-Пас. Успешная деятельность общины привела к появлению миссии Санта-Роза-де-лас-Пальмас. Время шло, население росло, и городок превратился в крупного производителя сахарного тростника. Здесь же состоялось последнее сражение в Американо-мексиканской войне.
Мы ехали по 19-му шоссе – узкой, петляющей в пустыне дороге, которая тянется вдоль тихоокеанского побережья Южной Нижней Калифорнии. Дорога была спокойной, за окнами сменялись пустынные пейзажи, деревья Джошуа[29], яркие цветы и кактусы. Машин практически не было, поэтому мы с Эндрю беззаботно болтали.
– У Тодоса есть свой девиз, – сообщил мне Эндрю, когда на горизонте появился город. – «Здесь не случается ничего плохого».
– Тогда мне стоит переехать сюда, – сказала я.
– Я всерьез над этим подумываю. За последние несколько десятков лет город стал пристанищем для творческих личностей. Со всех уголков сюда съезжаются художники, писатели, музыканты. Их привлекали уединение и дешевизна, но вслед за ними потянулись люди. Теперь здесь полно народу, и не так уж дешево. Такая вот ирония судьбы. – Он взглянул на меня. – Жизнь художника полна мучений.
– Ты художник?
– Меня называли художником с деньгами, – покачал он головой. – Я всегда хотел писать романы. Была раньше такая мечта.
– И что же стало с этой мечтой?
– Разбилась о суровую реальность. – Он снова посмотрел на меня. – А у тебя? Были творческие порывы в свободное от кухни время?
– Рисовала немного.
– Хорошо получается?
– Разве у меня нет постоянной работы?
– Не знаю, – нахмурился он.
– Ты говоришь, как Карина. – Мы как раз въезжали в город, и я добавила: – В глубине души ты все еще мечтаешь писать?
Он задумался и ответил:
– Думаю, у меня есть, что рассказать. – Потом посмотрел на меня и улыбнулся. – Не знаю, правда, захочет ли кто-то это читать.
– Я буду читать.
– Отлично. Тогда сообщу издателям, что нашел своего читателя.
Тодос-Сантос оказался колоритным старинным городком. Миссионерская церковь немного напоминала Аламо, если судить по тем фотографиям, которые мне доводилось видеть. Вдоль мощеных улочек висели разноцветные флаги.
На такой маленький городишко, впрочем как и во всех туристических местах, приходилось неимоверное количество ресторанов. «Мекка для гурмана», как выразился Эндрю, и это хорошо, ведь в Кабо я дала волю живущему внутри меня гурману. Не набрать вес при таком раскладе просто невозможно.
– Тут есть один трейлер, где можно вкусно поесть, им владеют две подруги, – рассказывал Эндрю, пока мы шли в город. – Несколько лет назад о них написал журнал «Конде Наст Трэвелер»[30] и прославил их на весь мир. Одна из владелиц известная в Мексике актриса, а другая шеф-повар. Они утверждают, будто у них самая наисвежайшая рыба в городе, потому что рыбаки не в силах устоять перед красотой двух подруг.
– Нам определенно надо туда зайти, – сказала я.
– Я еще ни разу не разочаровался.
– В еде или в хозяйках?
– В обоих, – улыбнулся мой спутник.
Мы нашли трейлер недалеко от главного городского парка. Он носил подходящее название La Chulita, что на мексиканском сленге означает «секси-мамочка». Нам посчастливилось застать одну из прославленных хозяек, Дафну. Это была симпатичная женщина, одетая в стиле ретро, волосы убраны так, как носили в пятидесятых. Главным блюдом здесь считался севиче – лучший во всей Мексике, как утверждали многие. Мы заказали два разных вида: один с моллюсками, гребешками, марлином, кукурузой, перцем поблано[31] и авокадо; другой с креветками, манго и ананасом. Оба были превосходны.
Весь день мы гуляли по главным улицам городка, заглянули в три галереи искусств и в две пекарни.
– Как ты отыскал это место? – спросила я, еще не прожевав пирожное со сладким сливочным сыром.
– Прочитал в книге о путешествиях, – ответил он. – Тогда была моя третья или четвертая поездка в Кабо. Бывает, курортная жизнь немного наскучивает. Я приезжал сюда на мотоцикле.
– Рискованное предприятие.
– Ездить в Мексике всегда рискованно, – подхватил он. – Но в то время я просто вел себя как бунтарь.
– Ты был бунтарем?
– И до сих пор им остаюсь. Мне только дай повод.
Эндрю рассказывал интересные подробности обо всех местах, мимо которых мы проходили. Наконец, я не выдержала.