ЭНДРЮ
Надеюсь, ты дома, цела и невредима.
Еще раз спасибо за прекрасно проведенное время.
Надеюсь, ты простишь меня за то, что я не сказал про Денвер. Вернусь около шести.
Не хочешь встретиться?
Я с облегчением выдохнула. И набрала ответ.
МЭГГИ
Прости, я просто расстроилась. Да, не могу дождаться, когда мы увидимся. Надеюсь, ТЫ простишь меня. С любовью, я.
Я испытывала одновременно и облегчение, и стыд. Облегчение от того, что он меня не бросил, а стыд за то, что дала ему для этого повод. Прокрутила ленту обратно и прочитала остальные сообщения. Первые из них пришли еще в четверг.
КАРИНА
С Днем благодарения, зайка. Надеюсь, ты неплохо проводишь время там, на юге. P.S. Мне пришлось купить еще десять скатертей. Потом объясню.
КАРИНА
Привет! Позвони, когда сможешь.
КЛАЙВ
Ты здесь? Я оставил тебе голосовое.
КЛАЙВ
Мэг?
КАРИНА
Привет, зайка. Ты вернулась?
КАРИНА
Я волнуюсь, пожалуйста, позвони.
КАРИНА
Я думала, ты возвращаешься сегодня. Позвони мне. Нам надо поговорить. Это важно.
КАРИНА
Мне уже подавать в розыск?
Я пропустила мольбы Клайва и прослушала последнее голосовое от Карины. Голос у нее был расстроенный. «Дорогая, позвони мне сразу, как только сможешь. Должна сказать тебе кое-что важное».
Тут же набрала ее номер. Карина ответила после первого гудка.
– Ну, наконец-то, – выпалила она, даже не пытаясь скрыть своего раздражения. – Где тебя черти носят?
– Я дома. Вчера вернулась.
– Почему не позвонила? Места себе не нахожу. Штук десять сообщений уже тебе отправила.
– Девять. Прости. Забыла, что выключила телефон. Что случилось?
– Нам надо поговорить.
– Я слушаю.
– Лично. Нужно встретиться.
– Зачем? Все так плохо?
Она ничего не ответила, и я поняла:
– Значит, серьезно.
– Думаю, да.
Я вздохнула. Мне так не хотелось впускать в свою жизнь новую трагедию.
– Хорошо, – решилась я. – Где встретимся?
– В кофе через двадцать минут, – предложила Карина.
– Давай через сорок. Я только что встала.
– Ладно, через сорок, – согласилась она. – Пока.
Через полчаса я была готова. В предвкушении плохих новостей настроение окончательно испортилось. Мозг перебирал все возможные напасти: от предъявления нам иска до увольнения Карины.
Когда я вошла в кофейню, подруга уже сидела в самом дальнем уголке, подальше от любопытных глаз. В этот раз без макияжа, волосы собраны в хвост на затылке, под не накрашенными глазами темные круги. От ее внешнего вида стало не по себе. Лишь только я подошла к столику, она встала и обняла меня.
– Рада, что ты вернулась. Взяла тебе большой кофе. Надеюсь, ты не против.
– Спасибо, – поблагодарила я, усаживаясь. – У меня сердце из груди выпрыгивает. Что стряслось?
– Как поездка? – спросила она.
– Идеально.
– А Эндрю?
– И он идеален.
Она выглядела скорее удивленной, чем довольной.
– Он рассказал тебе о себе? О своем прошлом?
– Немного. Был женат. Работал в финансовой сфере, но незадолго до переезда из Колорадо с бизнесом возникли проблемы.
– Он сообщил тебе, почему ему пришлось переехать?
– Ему не приходилось переезжать, – ответила я. – Эндрю сказал, что были проблемы с работой.
Карина лишь качала головой. Ее скрытность сводила меня с ума.
– Да что же, черт возьми, ты так хочешь мне рассказать? – не сдержалась я.
Подруга глубоко вздохнула и полезла в сумочку. Она достала оттуда листок бумаги и положила передо мной. Это была копия газетной статьи, распечатанной из интернета. От фотографии на листке у меня чуть не остановилось сердце. На ней был Эндрю, его уводили в наручниках.
ЖИТЕЛЬ ДЕНВЕРА ПРИЗНАН ВИНОВНЫМ В МАХИНАЦИЯХ С ИНВЕСТИЦИЯМИ НА СУММУ 32 МИЛЛИОНА ДОЛЛАРОВ
Менеджер инвестиционного фонда в Денвере Аэрон Хилл был признан виновным по шести обвинениям в инвестиционном мошенничестве после перевода почти 32 миллионов долларов на офшорные банковские счета. В результате сотрудничества Хилла с агентами службы безопасности были найдены и возвращены все средства инвесторов кроме 75 000 долларов. Хилл был генеральным директором и основателем инвестиционной компании «Хилл и партнеры».
Федеральный судья назначил Хиллу выплатить долг и приговорил его к трем с половиной годам лишения свободы с правом на условно-досрочное освобождение через 24 месяца. Приговор вступает в силу 6 декабря. Наказание Хилл будет отбывать в Федеральном исправительном учреждении в Энглвуде, в тюрьме общего режима для социально неопасных правонарушителей.
Я взглянула на Карину, сердце неистово колотилось.
– Этого человека зовут Аэрон.
– Но это же он, да?
Снова посмотрела на фотографию. Без сомнений, на ней был Эндрю. Статья датирована 3 декабря 2014-го, прошло почти два года.
– Должно быть, он сменил имя, – предположила Карина.
– Где ты нашла вырезку?
– В интернете. Погуглила, и вот что вылезло. – Она с тревогой посмотрела на меня. – Еще не все.
Подруга достала другой листок.
ЖЕНА ОСУЖДЕННОГО УПРАВЛЯЮЩЕГО ФОНДОМ ОБВИНЯЕТ ЕГО В НАСИЛИИ
Бывшая жена Аэрона Хилла, управляющего финансовым фондом, обвиняет его в нанесении телесных повреждений и требует 2 миллиона долларов. Ранее Хилл был признан виновным по шести обвинениям в мошенничестве после присвоения почти 32 миллионов долларов клиентов своей фирмы. Хилл от комментариев отказался. По словам адвоката, его клиент отрицает обвинения и заслуживает рассмотрения дела в суде, а не осуждений, основанных на домыслах.
Я заплакала. Карина достала из сумочки платок и протянула его.
– Прости, дорогая. Так жаль, что ты узнала все от меня. Теперь, по крайней мере, понятно, почему он уезжает каждые выходные.
– Что ты имеешь в виду?
– Видимо, раз в неделю ему надо быть в Колорадо, чтобы отмечаться у офицера по УДО.
Я закрыла лицо ладонями. Слезы катились по щекам и капали на стол. Карина придвинулась поближе.
– Мне очень жаль, дорогая.
– Каждый раз, когда кажется, вот он тот человек, которому можно доверять, я ошибаюсь. Сначала я считала Клайва идеальным мужем. Теперь Эндрю…
– Аэрон, – поправила меня Карина.
– Да какая разница, – огрызнулась я.
– Все хорошо, дорогая. Ты имеешь полное право злиться.
– Почему их ко мне тянет? Что я такого делаю?
– Ты тут ни при чем. – Она погладила меня по спине. – Здесь нет твоей вины. Когда вы с ним встречаетесь?
– Вечером.
Карина нахмурилась.
– И что ты собираешься делать?
– Не знаю. – Я подняла со стола статьи. – Можно взять?
– Конечно.
На секунду мы обе замолчали, потом я сказала:
– Мне пора.
– Позвони, когда поговоришь с ним, – попросила Карина. – Или когда тебе будет удобно. В любое время дня и ночи. Я всегда тебе рада.
Мы обнялись и вышли из кафе, я с трудом держалась, чтобы не расплакаться. Только сев в машину, положила голову на руль и заревела навзрыд.
Глава тридцать вторая
Я его послала.
Я прорыдала почти весь день. Не знала, как поступить. Заводить ли разговор о том, что накопала Карина? Хватит ли у меня на это сил?
Эндрю приехал в начале восьмого. Он выглядел уставшим от всех перелетов, но счастливым от того, что мы снова встретились. Я лишь слегка приоткрыла дверь, и своим видом наверняка его напугала.
– Привет! – сказал он, но взглянув на меня, изменился в лице.
– Привет, – шмыгнула я носом.
– Все хорошо?
Я отрицательно покачала головой.
– Что случилось?
Я сглотнула.
– Плохо себя чувствую. У меня был ужасный день.
– Произошло что-то еще?
Я промолчала.
– В этом есть моя вина?
Снова ничего не ответила. Он секунду смотрел на меня, а потом сказал:
– Мне уйти?
Я запуталась. Хотелось, чтобы он утешил меня и защитил от себя. Собравшись духом, протянула:
– Наверное, так будет лучше.
– Ладно. – Он снова взглянул на меня. – Уверена, что дело только во мне?
Я мгновение помедлила и произнесла:
– Да.
Эндрю выжидательно смотрел.
– Ну, хорошо. Позвоню завтра. Спокойной ночи, – и пошел.
– Куда ты ездишь каждые выходные? – не удержалась я.
Он не понимающе обернулся.
– Ты же знаешь. В Денвер.
– Зачем?
– Повидать брата.
– Зачем?
В его глазах скользнула обида.
– Потому что в другое время не могу. – На секунду воцарилось молчание, которое нарушил он. – Не понимаю, почему ты перестала мне верить, но что-то определенно произошло. – Голос его надломился. – Мне тоже кстати нелегко. Не только у тебя, Мэгги, есть повод не доверять.
На мгновение его слова повисли между нами в воздухе, он смотрел так, будто хотел сказать что-то еще, только не решился. Развернулся и пошел прочь. Сердце подсказывало, надо его остановить, но я закрыла дверь. Поднялась в свою комнату и снова заплакала.
Следующие три дня прошли в атмосфере уныния и хандры. Весь мир блестел, искрился праздничными огнями, а в моем сердце, как и во всем доме, царила кромешная тьма. Я даже не включала гирлянды на елке. На ум вдруг пришла книга, которую читала много лет назад: «Зима тревоги нашей»[91]. Сейчас наступила зима тревоги моей. И не было видно ни конца, ни края этой зиме.
Эндрю не позвонил. Но зато звонил Клайв. Три раза. Я не брала трубку. Хотела, чтобы он исчез из моей жизни. Где-то в душе обвиняла его за то, что произошло между мной и Эндрю. Если бы не бывший муж, я бы не стала такой подозрительной. Может, он оказал мне услугу? Говорю же, я совсем запуталась. В понедельник вечером от Клайва пришло загадочное