До Рождества оставалось всего несколько дней. Я только вернулась домой с обслуживания деревенской свадьбы, которая временами напоминала «Сумеречную зону»[94]. Сначала пьяная и, очевидно, беременная невеста принялась кричать на своего, вот уже как шесть часов, мужа за то, что тот напился как свинья и испортил весь праздник. Одна из гостей начала голосить: мы, видите ли, не подали жареного цыпленка и кукурузу в початках. Невеста ничего подобного не заказывала. Попыталась объяснить все девушке. Она завопила, будто это не ее проблема, потом спросила, что я собираюсь по этому поводу предпринять. Я послала недовольную гостью в KFC, который расположен всего в нескольких кварталах отсюда, и даже согласилась нарисовать ей карту.
Поворачивая к дому, заметила припаркованную рядом красную, по всей видимости, дорогую спортивную машину. Я плохо разбираюсь в автомобилях, но почти уверена, это была «феррари». Интересно, чья она и почему стоит перед моим коттеджем.
Я заехала в гараж и закрыла за собой ворота. Как только вошла в гостиную, раздался звонок. Я подошла к двери. После происшествия с кирпичом попросила тех же людей, что вставляли новое стекло, установить глазок. Посмотрела, кто пришел. Это был Аэрон.
Я торопливо открыла замок, откинула защелку и распахнула дверь. Видимо, все чувства и эмоции были написаны у меня на лице, потому что мужчина вдруг поднял руку и сказал:
– Я не тот, кто вы думаете.
Я в замешательстве остановилась.
Он подошел ближе.
– Вы ведь Мэгги? А я брат Аэрона, Эндрю.
Он выглядел один в один, как его брат, как человек, которого я любила.
– Входите.
Эндрю прошел в гостиную. Даже походка у него была такая же. Я показала на диван.
– Присаживайтесь.
– Спасибо.
Сама села в кресло напротив. Эндрю посмотрел на елку и тоже сел.
– Красиво.
– Мы с Эндрю… – Я запнулась. – Мы с Аэроном украшали. Это его елка.
– Мне показалось немного странным, что он занялся подобным бизнесом. Но если кто и знает, как заработать на продаже елок, так это мой брат.
Становилось не по себе каждый раз, когда гость смотрел на меня, будто рядом сидел Аэрон, но в то же время и не он. Однажды я пекла банановый кекс. Кто-то в банку из-под сахара положил соль. На вид кекс получился такой же, а на вкус нет. Наконец я сказала:
– Простите, это что-то… невероятное. Вы с братом так похожи.
– Ну, я сейчас несколько понакачаннее его, – возразил Эндрю. – Последние два года много времени проводил в спортзале.
– Кстати, – опомнилась я, – как у вас дела?
– Я вышел, – ответил он. – Здесь хорошо. Свобода – хорошо.
– Не могу поверить, что вы пошли на такое ради брата.
– Поэтому и пришел с вами поговорить. Если бы вы знали, сколько он для меня сделал, вы бы не удивлялись моему поступку. Он всегда за мной присматривал. А у близнецов чувство ответственности друг за друга особенно высоко.
– Это как?
– Ну, например. Мы учились в средней школе, я безумно хотел играть за школьную баскетбольную команду. Конечно, Джордан или Леброн[95] из меня бы не вышли, но способности были. Постоянно тренировался, чтобы принять участие в отборе. В тот день, когда начались соревнования, какой-то пацан решил пошутить и в столовой надел мне на голову тарелку с чили. Я сломал ему нос. Меня отправили к директору. Тот назначил наказание в виде дополнительных занятий после уроков в течение двух недель. Я сказал, что у меня соревнования. А он говорит: «Надо был думать, а не махать кулаками».
Ситуация была безвыходная. Можно не ходить на отработку, но тогда выгонят из школы, и я в любом случае не смогу играть.
После уроков поплелся в библиотеку. Там уже сидел Аэрон. Он записался под моим именем. Увидев меня, стал подавать знаки, чтобы я уходил. Я побежал в спортзал и попал в команду. Для меня это было очень важно. Аэрон знал. Он всегда помогал.
К сожалению наше сходство заканчивается на внешности. Если же взять человеческие качества, то мы как соль и перец. При чем он соль, а я перец. Я вспыльчивый, он спокойный. Я легкомысленный, он дисциплинированный. Я драчун, а он, наоборот, убеждал всех не ввязываться в драки.
Он вообще самый умный из всех, кого я знаю. Чем бы мы ни занимались, Аэрон всегда был нашим мозгом. Я просто старался держаться рядом, ведь Аэрон всегда знал, что делает. Брат меня всегда прикрывал. И диплом я получил лишь благодаря ему. Только пока он сидела за учебниками, я развлекался.
На последнем курсе мне предстоял экзамен по мировой экономике. Предмет был кошмарным. Профессор – заносчивый, высокомерный тип, который не считал студентов за людей, а потом оправдывал свою жестокость «воспитанием». Я ненавидел его так же, как саму дисциплину. Ничего не смыслил в экономике. Да и не старался, если честно.
За день до настоящего экзамена, проходил пробный, где можно было испытать свои силы. Я с треском провалился и понимал, тест мне не сдать. А значит, не получить заветный диплом.
Вместо того чтобы готовиться, я отправился гулять и веселился всю ночь напролет. Проснулся уже к полудню, голова раскалывалась с похмелья. Вдруг вспомнил про экзамен: я его пропустил.
Рассказать об этом Аэрону не хватало духу. Было очень стыдно. Через пару часов, когда брат вернулся домой, я сказал, что пропустил тест. А он протянул зачетку и говорит: «Да нет же, ты все сдал. Теперь заслужи». Вот так всю жизнь.
Когда мы открыли компанию, я знал, что буду полностью зависеть от брата. Меня это устраивало. Так было всегда. Иметь свою фирму лучше, чем работать на чужого дядю. К тому же я умел находить общий язык с людьми, а Аэрон был больше сосредоточен на работе – такой своеобразный симбиоз. Аэрон никогда не относился ко мне как к тяжелой ноше.
Ему удалось привлечь супербогатых инвесторов, которые ставили на рулетку по десять тысяч и не парились. Аэрон брал у них деньги и делал еще богаче. Он был в ударе, принимал правильные решения, делал выгодные вложения. Но допустил одну ошибку: не кичился своими достижениями. Он так увлекся процессом, что никому не рассказывал об успехах. Один мой знакомый профессор говорил: «Порой в бизнесе лучше хорошо выглядеть, чем хорошо поступать». Может, в этом и есть доля правды.
Когда партнеры стали жадничать, они не знали, что мой вклад ничтожен по сравнению с работой Аэрона. Чаще всего инвесторы вообще нас не различали. Знали лишь, что Аэрону достается самый большой кусок пирога и не могли смириться.
Справиться с братом без меня им было не под силу, так как мы с ним владели контрольным пакетом акций. Они стали меня ублажать, поили, кормили и не говорили, что хотят избавиться от Аэрона, просто подговаривали меня стать управляющим партнером, сулили баснословные деньги, пообещали кондоминиум в Кабо-Сан-Лукасе. Тот, в котором вы отдыхали.
В итоге я повелся на их льстивые речи. Мне хотелось верить, что я не хуже брата. Хотелось доказать Аэрону, что я не лентяй и не халтурщик.
С моей помощью фирма перешла под контроль инвесторов. К сожалению, партнеры тут же вышвырнули Аэрона из компании, которую тот основал. – Эндрю покачал головой. – Никогда не забуду лицо брата, когда ему об этом сообщили. Мы все собрались за столом в конференц-зале, но было такое ощущение, что кроме нас двоих, его и меня, там больше никого нет. Во время заседания Аэрон, не веря своим ушам, не сводил с меня глаз.
Стервятники, как и обещали, подняли зарплату, но забыли сказать, что платит ее брат.
Аэрон был подавлен. Естественно. Я предал его. И будто этого было мало, на следующей неделе жена сообщила ему, что уходит к одному из инвесторов и хочет развода. Думаю, в тот момент он окончательно сломался. Потерял компанию, супругу. Обиднее всего, конечно же, оказалось мое предательство.
Но Аэрон не из слабаков. В течение месяца открыл новую фирму. Та же самая бизнес-модель, тот же план, но только он сам стал другим. Аэрон начал пить, причем сильно. Стал неосторожен. Потерял уверенность. Когда не удалось отбить первые инвестиции, брат сошел с рельсов.
Вместо того, чтобы смириться с провалом, стал присваивать деньги инвесторов и прятать их. Непонятно, чего он добивался, может, хотел исчезнуть из поля зрения, мы этого никогда не узнаем. Но он не смог так жить.
Когда Аэрон сдался, я понял, что он сам себя уничтожает. Брат потерял все: репутацию, компанию, жену, семью, а самое главное, уважение к себе. К счастью, он стал сотрудничать со следствием. Поэтому и получил всего пару лет. Пару лет, которые я ему задолжал.
Я молчала, осознавая услышанное. Сердце болело за Аэрона, за то, через что ему пришлось пройти, но в свете сложившихся обстоятельств, это было уже не важно.
– Зачем вы мне все рассказываете? Мы с Аэроном расстались.
– Именно поэтому и рассказываю. Все два года брат приезжал ко мне каждую неделю. Даже когда переехал в Юту. Десять часов туда и десять обратно, чтобы всего час поговорить со мной. Всю неделю я ждал этого часа. Ожидание меня спасало.
Нам не важно было, о чем говорить. Обычно мы начинали с последних заголовков газет и спорта, обсуждали матчи «Наггетс»[96] и «Бронкос»[97], но заканчивали всегда рассуждениями о бизнесе и тех возможностях, которые нас ждут после моего освобождения. Как в старые времена. Между делом он уверял, что простил меня. И уезжая, вселял надежду.
Эндрю улыбнулся.
– И вот однажды появились вы. Все, с тех пор он больше ни о чем другом говорить не мог. Это я предложил ему свозить вас в Кабо. Вернувшись из поездки, Аэрон сказал, что нашел женщину, с которой хочет провести всю свою жизнь.
– Потом взял и бросил меня.
– Не просто так. Он заботился о вас, как раньше заботился обо мне. Его любимая женщина не должна жить со сломленным человеком. Вот и все. Брат бросил вас, потому что любит.