Мне повезло – бездомный никуда не ушел. Издали казалось, что на нем лишь фланелевая рубашка, а подойдя, я заметила дыры на джинсах. Лицо заслонял козырек бейсболки.
Остановившись рядом, я немного нагнулась и, кашлянув, начала:
– Здравствуйте, я Пайпер! Мне показалось, что вы проголодались.
И протянула ему пакет.
Бродяга ответил не сразу, сдвинув бейсболку, чтобы разглядеть меня против солнца – день был холодный, но солнечный.
– Там еще и немного денег, пятьдесят долларов. Только прошу не тратить их на алкоголь.
Бездомный открыл пакет, понюхал и спросил:
– А на стриптизерш можно?
Растерявшись, я, заикаясь, пролепетала:
– Ну, я бы предпочла, чтобы вы так не делали, но если вам хочется повеселиться на Рождество…
Он сдернул бейсболку совсем, и я увидела ярко-голубые глаза, живописно растрепанные медно-рыжие волосы и весьма красивое лицо.
Буравя меня глазами, рыжий спросил:
– Чего вы накурились, леди?
Я сглотнула.
– В каком смысле?
– Вы приняли меня за бездомного?
Ох, как неловко получилось!..
Сморщившись от неловкости, я попыталась возразить:
– А с какой иначе стати вам сидеть на тротуаре?
– Допустим, я работал в здании и вышел покурить, – парировал он. – Да мало ли!
Только тут я разглядела, что на нем плотная фланелевая рубашка с подкладкой, практически куртка, в которых ходят строители, и вообще этот якобы клошар больше смахивал на модель каталога «Л.Л. Бин»: не просто смазливый, а настоящий красавец. Щетина на подбородке явно сегодняшняя, и руки большие, сильные – руки умелого работника. Он выглядел… сексуально.
Пайпер, где были твои глаза? Как можно принять обычного человека за бродягу?
С каждой секундой я все глубже осознавала свою ошибку. Дыры на джинсах явно фабричные, а не от ветхости, вид у незнакомца ухоженный, и пахло от него не грязью и вонью, а одеколоном и немного табачным дымом.
– Простите, я невольно ошиблась, но вы сидели на земле, и я…
– Значит, если кто-то присядет отдохнуть, он автоматически считается бродягой?
– Сюда нередко приходят бездомные, поэтому я предположила не без оснований.
Рыжий почесал подбородок.
– Пайпер, позвольте вопрос: если шлюхи расхаживают по улицам на каблуках и пристают к мужчинам, это значит, что каждая женщина, которая, как вы, носит каблуки и цепляется к незнакомым людям, – шлюха?
Он что, назвал меня проституткой?!
Вот и делай после этого добрые дела!!!
– Слушайте, произошло досадное недоразумение, и я приношу свои извинения. Я всего лишь хотела сделать что-нибудь хорошее…
– Чтобы гордиться собой?
– Повторите! – завелась я.
– Опуская других, вы повышаете свою самооценку, наслаждаясь амплуа пафосной мажорки?
Еще того не легче!
Несмотря на мороз, меня бросило в жар.
– Знаете что, я свои деньги зарабатываю, и во мне нет ни пафоса, ни неблагодарности!
– Так разувайте глаза, прежде чем совать деньги кому попало! Вам же все равно, кому подать милостыньку, лишь бы лишний раз испытать чувство собственного превосходства!
Терпение у меня лопнуло.
– Ну вот что: я не знаю, кто вы и что делаете возле моего дома, но…
– Наконец-то удосужилась поинтересоваться, кто я! – Рыжий встал. – Могла бы скумекать до того, как пихать мне полтинник и жратву в пакете!
– Хоть бы в этом пакете одни бычьи хрены оказались, вам на обед пожевать! Счастливо оставаться! Сэндвич можете засунуть в задницу, а на деньги купите себе немного манер!
Я не сразу отошла от этой встречи.
Вечером я договорилась погулять с подругой, но, выйдя из квартиры, остановилась при виде пакета на коврике.
Бумажный пакет был тот самый, который я вручила рыжему хаму – с надписью «Деликатесы Рика».
Я нерешительно взяла его и открыла.
При виде семи резиновых дилдо разных цветов у меня перехватило дыхание.
А сбоку лежала записка.
«Ваше желание исполнилось – в доказательство прилагаю мешок с хренами (не бычьи, но сойдут). Хороших манер на Восьмой авеню не продают, зато искусственных членов там хоть завались. Я не могу их съесть, как Вы от души посоветовали, но уверен – такая чувствительная, отзывчивая особа, как Вы, которая только и печется о благе ближнего, с радостью найдет применение этим дилдо. Короче, веселых праздников.
P.S. Еду и деньги я отдал настоящему бездомному».
Глава 2Пайпер
Взглянув в зеркало, я заулыбалась.
Уже давно, глядя в зеркало, я не видела ничего радующего глаз.
Изумрудно-зеленое коктейльное платье с несрезанными этикетками висело в глубине шкафа уже года два. На прошлой неделе я ходила во «Второй шанс», люксовый комиссионный, продать последнюю из моих дизайнерских сумочек. Там брали все известные бренды, поэтому я захватила кое-что из моей аккуратно ношенной дизайнерской одежды, в том числе это платье, так и оставшееся ненадеванным. Я не помню, сколько Уоррен за него отдал (в то время я не глядела на этикетки, даже в «Барнис», где, собственно, мы его и купили), но когда в комиссионном мне предложили аж тридцать долларов за лимитированную коллекцию «Валентино», я решила оставить платье себе. Могу разочек его надеть, а потом продать на Ebay в десять раз дороже, чем норовил заплатить магазин. Ни за что не расстанусь с этим платьем меньше чем за несколько сотен, пусть тридцатка и пошла бы в часть квартирной платы за следующий месяц.
Сегодня я собиралась на долгожданную вечеринку к моей подруге Авриль. Я сейчас на мели и редко вижусь с друзьями; дни, когда я выкладывала по восемнадцать долларов за бокал вина в манхэттенском баре, остались в прошлом. Но у Авриль будут подавать шампанское по триста долларов бутылка и белужью икру, и мне ужасно хотелось немного полакомиться.
Я подкрасила губы алой помадой и вынула из шкафа элегантный кейп. Помедлив, я повесила кейп обратно и сняла с вешалки утепленную парку. На улице стоял мороз, и раз я не собиралась тратиться на такси, одеваться приходилось с учетом возможного ожидания автобуса. Кстати, когда я говорила, что стала куда счастливее с тех пор, как начала избавляться от «лишнего» в своей жизни, я не имела в виду такси. Как раз «Убера» мне остро не хватало.
Я спустилась на лифте на первый этаж и вышла, готовая покорять Манхэттен.
Сзади кто-то одобрительно присвистнул. Обернувшись, я увидела своего пожилого соседа в инвалидном кресле.
– Мистер Хэнкс? А что вы тут… – я нахмурилась. – Да еще в пижаме?
– Поджидаю красивых девушек. Вот дождался – и сейчас обратно поеду.
Я засмеялась.
– Спасибо. Я на вечеринку к подруге. Вам помочь?
– Да ну! Беги веселиться.
– Всего хорошего, мистер Хэнкс.
В несколько шагов пробежав вестибюль, я выскочила на улицу. Разумеется, на морозе у меня тут же пискнул телефон. Я остановилась, нашарила в кармане мобильный и стянула перчатки, чтобы ответить на смс.
Авриль: Где тебя носит?
Пайпер: В смысле? Сейчас только семь часов.
Авриль: Вечеринка начинается в семь.
Пайпер: Да, но кто приходит вовремя?
Авриль: Финн Паркер, вот кто!
Ого! Я и не знала, что он придет. Мы познакомились в прошлом году и сразу понравились друг другу. Финн дал мне свой телефон, но я так и не позвонила: мне оставалось несколько дней до операции, а после выхода из больницы мне было очень тяжело и абсолютно не до новых отношений, даже с обладателем глубоких ямочек на щеках. К тому же после разрыва с Уорреном на романтику меня еще долго не тянуло. Однако прошел уже почти целый год – год воздержания, и я торопливо набрала ответ:
Пайпер: Бегу!
Авриль: Поспеши. Он говорил, что сможет остаться только на час-другой.
Натягивая перчатки, я мельком обернулась к двери и увидела, что мистер Хэнкс так и сидит в своем кресле на прежнем месте. Я взглянула на телефон, на старика и снова на телефон, со вздохом убрала мобильный и снова открыла дверь подъезда.
– Мистер Хэнкс, у вас все в порядке?
Старик расплылся в улыбке, но глаза остались серьезными.
– Конечно!
В нескольких футах от кресла на полу лежала линейка.
– Это вы уронили?
Мистер Хэнкс нахмурился:
– Ох, наверное, я.
Я подобрала линейку и подала ему. Два месяца назад мистер Хэнкс перенес серьезный инсульт, после которого у него плохо слушались руки и одна нога. Я впервые сообразила, что только линейкой он и может нажать на кнопку вызова. Я так торопилась на вечеринку, что даже не дала себе труд подумать – пожилой человек не будет просто так сидеть на первом этаже с почтой на коленях. В голове моей опилки!.. Разве можно бросить славного старика без помощи и лететь веселиться!
Я нажала кнопку лифта.
– Я кое-что забыла, мне нужно вернуться, – солгала я. – Подниметесь со мной?
Прибыл лифт. Я зашла за кресло мистера Хэнкса и покатила, хотя в подлокотнике находился пульт управления, которым старик мог воспользоваться.
– Какие у вас планы на праздники? Чем займетесь?
– Сын в гости зовет, обещает домашний обед. Но я готов поспорить на мои деньги, что перед моим приходом он поотрывает ценники с еды, чтобы я не догадался – он купил Рождество. Вот моя Мэри-Джин всегда готовила праздничный обед: в канун Рождества рыбу, а на само Рождество ветчину и лазанью. Она пробовала научить мальчишку готовить, но он слишком рвался завоевать мир. Не подумай чего, Мейсон – хороший парень, просто чересчур много работает.
Я погрустнела.
– Моя мама тоже делала лазанью, а еще пекла домашний хлеб и тыквенный пирог. Обычно в рождественское утро все бегут смотреть, какие подарки принес Санта, а я любила просыпаться от запаха тыквенного пирога.
Дверцы разъехались, я выкатила мистера Хэнкса из лифта и повезла к его квартире (мы жили по разные стороны от лифта). Дверь оказалась распахнутой.
– Это вы так оставили?