«Дорогой Натан!
Я знаю, сейчас тебе это кажется странным и глупым, но придет время, и ты встретишь девушку. Она улыбнется тебе – и твое сердце на мгновение остановится. Так было со мной, когда я впервые увидела твоего отца. Потом ты поймешь, что влюблен, и если это настоящая любовь, то не сможешь прожить без этой девушки и дня. Не слушай тех, кто станет говорить, будто в наши дни любовь скоротечна. Настоящая любовь не проходит, и я уверена, что ты полюбишь свою избранницу однажды и на всю жизнь».
Я притянул Меган к себе, и она потеряла равновесие. Я прижал ее крепче и посмотрел ей в глаза. И в это мгновение мое сердце замерло. Меган молча ответила на мой взгляд, а потом смущенно убрала руки. Я усадил ее в кресло и опустился на одно колено, помогая ей ставить ноги на подставку.
– Пора в палату.
Она подняла на меня глаза.
– Обязательно? Если нет никаких медицинских противопоказаний, я бы еще погуляла.
Прочистив горло, я сел на стул неподалеку.
– Надеюсь, доктор Гёрц нас не осудит, – пробормотал я.
– Оливия никогда меня не простит, – сказала Меган. – Я танцевала с ее избранником. Этот танец мне понравился куда больше, чем пляски с однокурсниками. Спасибо.
– Всегда к вашим услугам. – Я улыбнулся.
– Я не шучу. – Она опустила голову и покрутила пуговицу на белом халате, подыскивая, что бы сказать. – Ты хороший врач.
– Я не врач. Я даже почти не студент… Да и откуда ты знаешь? Тебя я никогда не лечил.
– Я с детства провожу много времени в больнице и могу отличить хорошего врача от плохого. У тебя это в крови. Дар.
Я покачал головой.
– Да! Не спорь! Отец говорит, что свой дар мы часто не замечаем, пока кто-нибудь на него не укажет.
Я недоверчиво склонил голову к плечу, и Меган засмеялась.
– Правда. Ты прирожденный доктор.
Я ничего не сказал. Она замолчала, устав меня убеждать.
– Ты выйдешь на старт в моем благотворительном забеге?
– Обязательно. И колокольчики надену, – ответил я.
Я посмотрел на часы и постучал по циферблату. Меган пожала плечами.
– Жизнь пробегает мимо, пока ты подгоняешь часы.
Я отвез ее в палату и помог лечь в постель.
– Спасибо, Натан.
Я с улыбкой повернулся проверить, как там Чарли. Мальчик спал, и я потихоньку вышел в коридор. По дороге я напомнил медсестре, что Меган нужно снова подключить к телеметрии. Уходя домой, я знал, что буду думать о Меган всю ночь.
После полуночи Чарли заворочался в постели. Рич, спавший рядом на маленькой кушетке, сразу же проснулся и подошел к сыну.
– Ничего не болит?
– Просто устал, – ответил Чарли.
– Ты поспи, а когда проснешься, я буду здесь.
– Пап, я устал, а спать не хочется. Расскажи мне про Аляску.
Первые годы службы в военной авиации Рич провел на Аляске, и Чарли очень любил слушать истории о том, как отец бродил по горам, встречал лосей и северных оленей, видел медведей, ловил палтуса и смотрел, как играют в воде выдры и проплывают моржи.
– Когда-нибудь мы с тобой туда поедем, – пообещал Рич. – Будем ловить рыбу и смотреть, как подплывают к берегу киты-белухи.
Через пять лет после женитьбы Рич уволился из армии. Позже он говорил, что это было худшее решение, которое он принял в жизни. Рич безуспешно искал работу, а счета за лечение Чарли все росли.
– Я только и делаю, что хожу по собеседованиям, а моя работа достается другим! – раздраженно говорил он.
Родители часто ссорились, и их споры пугали Чарли.
– Папа, расскажи мне про Аляску, – попросил как-то Чарли посреди особенно ожесточенной ссоры. Наверное, он надеялся отвлечь отца от мыслей о деньгах и счетах.
– Чарли, мы никогда не попадем на Аляску! У нас просто не будет на это денег!
Рич тут же пожалел о сказанном. Он бы с радостью пообещал сыну, что отвезет его куда угодно, но не хотел лгать. Им никогда не накопить денег на путешествие. Лесли работала неполный день, и на ее доходы семье было не прожить, а счета за лечение все множились. В почтовом ящике появились первые письма от судебных приставов, и Рич не выдержал. Он ушел из дома, когда Чарли было пять лет, а Мэтью – три года.
– Все образуется, – уговаривала его Лесли, однако Рич укладывал сумки и не слушал ее. Ему казалось, что без него мальчикам только лучше. Он станет посылать им столько денег, сколько заработает, но жить они будут порознь. Рич не находил в себе сил и ответственности содержать семью.
Спустя пять месяцев Рич позвонил Лесли.
– Я хочу вернуться домой. – Она молча слушала. – Лучше жить в бедности, но вместе с тобой и с мальчиками, чем сходить с ума без вас.
В конце концов, Рич нашел постоянную работу – стал водителем грузовика. Однако дом им купить не удалось – банк отказал в ссуде, потому что глава семьи работал в последние годы от случая к случаю.
– Я так устал ждать! Терпеть не могу эту конуру, – пожаловался однажды Рич. Он сидел на кровати рядом с Лесли, а Мэтью устроился между ними. Чарли остановился у открытой двери, слушая отца. – Мы же порядочные люди, Лесли. Мы много работаем. Почему нам отказали?
– Давай будем это делать вместе, папа! – Чарли запрыгнул на кровать и втиснулся между родителями, раскачивая под Мэтью матрас.
Мама и папа однажды расстались, и Чарли был готов на все, лишь бы не дать им разойтись снова.
– Делать что? – спросил отец.
– Ждать вместе! Я могу ждать сколько угодно, хоть вечно… если надо.
Когда Чарли был совсем маленьким, Рич и Лесли с ужасом ждали, когда врачи поставят ему диагноз, потом мучились вместе с сыном от операции к операции. Затем Чарли стало лучше, и несколько лет он почти ничем не отличался от своих ровесников. Только в последнее время начались ухудшения. Пять месяцев назад доктор Гёрц, заподозрив неладное, оставил Чарли в больнице на несколько дней, чтобы сделать анализы и кардиограммы, а потом пригласил родителей мальчика на консультацию.
– Сердце Чарли бьется нерегулярно, – сообщил им доктор.
Лесли стиснула руку мужа.
– Что это значит? – спросил Рич.
– Возможно, ему будет достаточно принимать лекарства.
– А если недостаточно? – спросила Лесли, чувствуя, что доктор недоговаривает.
– Тогда это будет означать, что его сердце слабеет.
По щекам Лесли потекли слезы. Когда родители взяли себя в руки, доктор Гёрц привел Чарли и рассказал мальчику кое-что о его диагнозе. Посмотрев на мать, Чарли догадался, что она плакала.
– У вас были когда-нибудь пациенты с такой болезнью, как у меня? – спросил врача Чарли.
– Да, и много.
Мальчик снова посмотрел на родителей и на доктора.
– Что самое худшее в приеме лекарств?
– Ждать, когда они подействуют, – ответил доктор.
Чарли триумфально улыбнулся.
– Это не страшно! Мы умеем ждать!
Слушая рассказ Рича об Аляске, Чарли уснул. Когда он открыл глаза, отец сидел рядом и читал.
– Все ждешь, пап? – спросил Чарли.
Рич взглянул на сына поверх книги.
– Если надо, я буду ждать вечно.
Доктор Гёрц сдержал слово и утром отпустил Меган домой.
– Аритмии нет, – сказал он, проводя осмотр. – Однако я прошу тебя немного отдохнуть, всего несколько дней. Будем надеяться, что все пройдет само собой.
Меган собралась было возразить, но врач покачал головой.
– И не бегать. Совсем.
– Сколько дней?
– Неделю.
– Почему? Мне гораздо лучше! Вы сами так сказали…
– Не совсем. Я сказал, что у тебя нет аритмии, но отчего-то же ты упала в обморок? По правде говоря, я надеюсь, что расстаюсь с вами обоими надолго, если не навсегда.
– Мне тоже можно домой? – спросил Чарли.
Доктор Гёрц показал на дверь.
– Уходи! И побыстрее! Бегом!
Чарли сбросил одеяло и уселся на кровати, болтая ногами.
– Знаешь, Чарли, радуйся, что я не принимаю твое веселье на свой счет!
Лесли рассмеялась и помогла сыну собрать одежду. Аллисон смотала шнур от плеера Меган и спрятала его в сумку.
Меган обняла доктора.
– Не обижайтесь, док!
Он остановился у двери.
– Не буду. Но если ты не станцуешь со мной при лунном свете, точно обижусь!
– Откуда вы знаете? – задохнулась от удивления Меган.
Доктор Гёрц улыбнулся и вышел из палаты.
– У меня всюду глаза и уши, – сказал он уже из коридора.
Меган подбежала к двери и крикнула ему вслед:
– Медсестры-болтушки!
Глава шестая
Величайшее счастье в жизни – это уверенность в том, что вас любят[13].
Ранним утром, еще до завтрака, пациента неотложки стошнило прямо мне на брюки. Я переоделся и вернулся в приемный покой. У стойки посетителей дожидались Меган и Чарли.
– Нас выписывают! – радостно бросился ко мне мальчик.
Меган улыбнулась.
– Мы хотели тебе сообщить, – сказала она. – То есть напомнить, что в той палате нас больше не будет, если вдруг…
Меган замолчала, подыскивая слова. Я с улыбкой ждал, пока она скажет, что уезжает домой и хотела бы встретиться со мной снова.
– Ну, если… тебе потребуется нас найти по какому-нибудь делу.
Чарли растерянно взглянул на нее. Он не понимал, к чему ведет Меган.
– Хорошо, – ответил я. – Если понадобится обсудить результаты анализов или кардиограмм, я с вами свяжусь.
Мальчик забавно скривился.
– Полагаю, номера телефонов есть в наших больничных картах, – широко улыбнулась Меган.
Они ушли, и, глядя им вслед, я подумал, что у меня впереди замечательный день.
Меган лежала на диване в гостиной, обложенная подушками, и отдыхала.
Прошло уже два дня – пришлось пропустить две тренировки. А на вечер были назначены соревнования, в которых ей тоже не придется участвовать. Меган устала от безделья. В последние дни никто не подписал ее спонсорский лист забега в фонд больницы, и от этого ее настроение испортилось еще сильнее.