– Насколько я понимаю, мистер Ли, – сказал полковник Джонсон, – сегодня днем в комнате вашего отца состоялось нечто вроде семейного сбора, не так ли?
– Верно. Но он прошел совершенно обычно, без всяких формальностей. То есть я хочу сказать, что это не был семейный совет. Ничего подобного.
– Что там произошло?
– Мой отец был не в настроении, – спокойно ответил Дэвид. – Он был стар и притом инвалид, так что нужно делать на это скидку. Похоже, он собрал нас у себя для того… для того, чтобы выплеснуть на нас свое раздражение.
– Вы можете припомнить, что именно он сказал?
– Это были какие-то глупости, – негромко ответил Дэвид. – Он сказал, что от нас никакой пользы… что в семье ни одного мужчины. Заявил, что Пилар – это моя испанская племянница – стоит двоих. Он сказал… – Дэвид неожиданно замолчал.
– Прошу вас, мистер Дэвид, если можете, повторите точно его слова, – попросил Пуаро.
– Он говорил довольно резко, – неохотно признался Дэвид. – Сказал, что надеется, что где-то в мире у него есть сыновья получше нас… пусть даже незаконные…
Дэвид умолк. На его лице читалось отвращение.
Суперинтендант Сагден внезапно насторожился и поднял голову.
– Отец говорил что-нибудь вашему брату Джорджу? – спросил он, подавшись вперед.
– Джорджу? Не помню… О да, кажется, отец сказал, что в будущем моему брату придется сократить свои расходы, потому что он урежет ему содержание. Джордж рассердился и сделался красным, как индюк. Заявил, что в таком случае он едва сможет сводить концы с концами. Отец хладнокровно ответил, что ему все равно придется. Мол, жена Джорджа должна научиться экономить. Это была довольно неприятная резкость, ибо Джордж всегда был прижимист и тяжело расстается с каждым пенни. Магдалена же, как мне кажется, привыкла сорить деньгами. У нее экстравагантные вкусы.
– Значит, она тоже расстроилась? – спросил Пуаро.
– Да. Кроме того, отец довольно грубо упомянул о том, что она жила с морским офицером. Конечно, он имел в виду ее отца, но это прозвучало довольно двусмысленно. Магдалена тут же покраснела. Я не виню ее.
– Ваш отец упомянул свою покойную жену, вашу мать, верно? – спросил Пуаро.
Было видно, как на висках Дэвида пульсирует кровь. Кисти его рук, лежавшие на столе, непроизвольно сжались и слегка подрагивали.
– Да, – сдавленным голосом ответил он. – Он ее оскорблял.
– Что он сказал? – уточнил полковник Джонсон.
– Не помню! – выкрикнул Дэвид. – Какие-то пренебрежительные слова.
– Ваша мать давно умерла? – мягко спросил Пуаро.
– Давно, я был тогда ребенком, – коротко ответил Дэвид.
– Она была… не совсем счастлива, живя здесь?
– Как можно быть счастливым с таким человеком, как мой отец? – презрительно усмехнулся Дэвид. – Моя мать была святая. Она отошла в мир иной с разбитым сердцем.
– Ваш отец, наверное, был огорчен ее смертью? – задал новый вопрос Пуаро.
– Не знаю, – резко ответил Дэвид. – Я уехал из дома.
Немного помолчав, он добавил:
– Возможно, вы не в курсе, но до того, как приехать сюда, меня в этом доме не было двадцать лет. Боюсь, я ничего не могу рассказать вам о его привычках, его врагах или о том, что здесь происходило.
– Вы знали о том, что ваш отец хранил в сейфе в своей спальне алмазы, которые дорого стоят? – спросил полковник.
– Неужели? – равнодушно произнес Дэвид. – Что за глупость, однако!
– Вы можете коротко описать свои перемещения по дому этим вечером? – продолжил Джонсон.
– Мои? После ужина я довольно быстро встал из-за стола. Мне было скучно сидеть там, попивая портвейн. К тому же я понял, что между Альфредом и Гарри назревает ссора. Терпеть не могу скандалов. Я вышел в другую комнату и немного поиграл на пианино.
– В музыкальном салоне рядом с гостиной, не так ли? – уточнил Пуаро.
– Да. Я поиграл там какое-то время… до того… до того как… это случилось.
– Что именно вы услышали?
– Какой-то грохот, как будто где-то наверху крушили мебель. Затем послышался ужасный крик… – Дэвид снова сжал пальцы. – Душераздирающий адский вопль. Боже, это был сущий кошмар!
– Вы были один в музыкальном салоне? – спросил Джонсон.
– Что? Нет, там была моя жена Хильда. Она пришла туда из гостиной. Мы… мы поднялись наверх вместе с остальными… Вы же не хотите, чтобы я описал вам то… то, что там увидел? – нервно добавил он.
– Это не обязательно, – заверил его полковник Джонсон. – Благодарю вас, мистер Ли, у меня больше нет к вам вопросов. Скажите, у вас нет соображений, кому могло быть выгодно убийство вашего отца?
– Думаю… это выгодно многим, – резко ответил Дэвид. – Но я не могу кого-то назвать.
С этими словами он, громко хлопнув дверью, вышел из комнаты.
Глава 13
Полковник Джонсон успел лишь откашляться, не более того. Ибо дверь открылась и в комнату вошла Хильда Ли.
Эркюль Пуаро с интересом взглянул на нее. И был вынужден признать, что жены сыновей Симеона Ли представляли собой любопытный материал для изучения. Быстрый ум и грациозность Лидии, вульгарное кокетство Магдалены, уверенная сила Хильды.
Пуаро отметил, что старушечья прическа и немодная одежда Хильды делали ее старше своих лет. Впрочем, в темно-русых волосах не было седины, карие глаза на полноватом лице сияли, как маяки доброты. Славная женщина, подумал он.
– …большое напряжение для всех вас, – сочувственно произнес полковник Джонсон. – По словам вашего мужа, вы в Горстон-холле впервые?
Миссис Ли кивнула в подтверждение правоты его слов.
– Скажите, раньше вы были знакомы с вашим свекром?
– Нет. Мы поженились вскоре после того, как Дэвид уехал из дома, – любезно ответила Хильда. – Он не хотел иметь ничего общего с семьей. До настоящего времени мы ни с кем из них не общались.
– Тогда что вас подвигло приехать сюда?
– Свекор написал Дэвиду. Он подчеркнул свой преклонный возраст и свое желание на Рождество собрать всю семью под одной крышей.
– И ваш муж откликнулся на это приглашение?
– Боюсь, он сделал это в угоду мне, – ответила Хильда. – Я неверно истолковала ситуацию.
– Будьте любезны, мадам, объяснить это нам более подробно, – перебил ее Пуаро. – Мне кажется, то, что вы нам расскажете, способно пролить свет на многие вещи.
Хильда тотчас повернулась к нему.
– До того момента я ни разу не видела моего свекра, – ответила она. – Я понятия не имела, что им двигало. Я подумала, что он стар и действительно хочет помириться со своими детьми.
– И что же, по-вашему, двигало им на самом деле?
Хильда мгновение помедлила с ответом.
– Я уверена – у меня нет ни малейших сомнений, что на самом деле мой свекор не желал примирения, а хотел еще сильнее разжечь вражду.
– Каким образом?
– Это его забавляло, – тихо ответила Хильда. – Ему нравилось взывать к низменным инстинктам человеческой натуры. В нем жила, если можно так выразиться, некая сатанинская зловредность. Он решил столкнуть лбами членов семьи.
– Ему это удалось? – резко спросил Джонсон.
– Да, удалось, – ответила Хильда.
– Нам известно, мадам, что днем имела место некая сцена, – вступил в разговор Пуаро. – Причем довольно бурная.
Женщина наклонила голову.
– Не будете ли вы любезны описать ее нам, по возможности правдиво?
Хильда на минуту задумалась.
– Когда мы вошли, мой свекор разговаривал по телефону.
– Насколько я понимаю, со своим адвокатом?
– Он просил мистера… кажется, Чарльтона? – я не помню его имени… – приехать к нему, потому что он-де желает составить новое завещание. По его словам, последнее завещание устарело.
– Подумайте хорошенько, мадам. Как по-вашему, мистер Симеон Ли намеренно хотел, чтобы вы все услышали его разговор с адвокатом или вы услышали его слова случайно? – спросил Пуаро.
– Я почти уверена, что он хотел, чтобы мы его услышали, – ответила Хильда Ли.
– С тем, чтобы посеять среди вас сомнения и подозрительность?
– Да.
– То есть, возможно, он не собирался менять завещание?
– Нет, – возразила она, – с его стороны это прозвучало вполне искренне. Вероятно, он и в самом деле пожелал составить новое завещание, однако намеренно и всячески это подчеркивал.
– Мадам, – сказал Пуаро, – я не работаю в полиции, и мои вопросы, как вы понимаете, это, возможно, не те вопросы, которые задал бы вам британский полицейский. Тем не менее хотелось бы знать, каким, по-вашему, было бы новое завещание. Меня интересуют не точные факты, а лишь ваше мнение. У женщин мнение возникает очень быстро, Dieu merci[21].
– Охотно его выскажу, – улыбнулась Хильда. – Сестра моего мужа Дженнифер вышла замуж за испанца Хуана Эстравадоса. Ее дочь, Пилар, только что приехала сюда. Очаровательная девушка, она единственная внучка Симеона Ли. Старик тотчас проникся к ней теплыми чувствами. Ему было приятно ее общество. По-моему, в новом завещании он решил оставить ей приличные деньги. Предполагаю, что в старом ей причиталась лишь малая сумма или же ей вообще ничего не полагалось.
– Вы совсем не знали вашу золовку?
– Нет, мы никогда не встречались. Если не ошибаюсь, ее муж-испанец умер при трагических обстоятельствах, вскоре после их свадьбы. Сама Дженнифер умерла год назад. Пилар осталась сиротой. Вот поэтому мистер Ли и попросил ее приехать и пожить с ним в Англии.
– А остальные члены семьи, они были рады ее приезду?
– Мне кажется, она понравилась всем, – спокойно ответила Хильда. – Это приятно, когда в доме находится кто-то молодой.
– Скажите, а ей самой здесь понравилось?
– Не знаю, – медленно ответила она. – Для девушки, выросшей на юге… в Испании, ей наверняка все кажется непривычным и холодным.
– Сейчас и в Испании не слишком приятно, – вступил в разговор Джонсон. – А теперь, миссис Ли, мы бы хотели услышать от вас о разговоре, состоявшемся днем.