– Подумать только, какое злодеяние, и где? В этом доме, где вот уже много лет жизнь идет спокойно, своим чередом…
– То есть это был спокойный дом? – уточнил Пуаро. – Но не очень счастливый?
– Я бы так не сказал, сэр.
– То есть когда-то, когда семья жила в нем в полном составе, это было счастливое время?
– Я бы не назвал это гармоничной жизнью, сэр, – медленно произнес Трессильян.
– Если не ошибаюсь, покойная миссис Ли была инвалидом?
– Да, сэр, она сильно хворала.
– Дети миссис Ли любили мать?
– Мистер Дэвид был всей душой ей предан. Он был скорее как дочь, а не как сын. После ее смерти он уехал, у него не было больше сил оставаться здесь.
– А мистер Гарри? – уточнил Пуаро. – Каким он был?
– Он был молод и необуздан, но сердце у него было доброе… О господи, как же он меня напугал, когда позвонил в звонок, а потом снова, такой он нетерпеливый, и я открыл дверь, и на пороге стоял незнакомец, а затем голос мистера Гарри произнес: «Привет, Трессильян. Все еще здесь, да?» Все такой же, ничуть не изменился…
– Должно быть, это странное ощущение, – сочувственно произнес Пуаро.
– Иногда мне кажется, сэр, – произнес Трессильян, и его щеки слегка порозовели, – что прошлое – это не прошлое! Если не ошибаюсь, в Лондоне показывали пьесу о чем-то подобном. В этом что-то есть, сэр, на самом деле есть. На тебя находит ощущение, будто ты раньше делал то же самое. Мне кажется, будто звонит звонок, и я иду открывать, а за дверью стоит мистер Гарри, – даже если на самом деле это мистер Фарр или какой-то другой человек, и я говорю себе: «но ведь я уже делал то же самое …»
– Весьма любопытно… весьма любопытно, – произнес Пуаро.
Трессильян с благодарностью посмотрел на него.
Джонсон немного нетерпеливо откашлялся и повел разговор дальше.
– Хочу уточнить время, – сказал он. – Когда наверху послышался шум, насколько я понимаю, мистер Альфред Ли и мистер Гарри Ли находились в столовой. Это так?
– Точно сказать не могу, сэр. Все джентльмены находились там, когда я подавал им кофе, но это было за четверть часа до этого.
– Мистер Джордж разговаривал по телефону. Вы можете это подтвердить?
– Думаю, да, кто-то говорил по телефону, сэр. В моей буфетной звенит звонок, и когда кто-то берет трубку, чтобы набрать номер, в звонке слышится легкий шум. Я помню, что услышал его, но не обратил внимания.
– Вы не знаете точно, когда это было?
– Не могу сказать, сэр. Это было после того, как я отнес джентльменам кофе, вот что я могу сказать наверняка.
– Вы знаете, где в упомянутое мной время находились дамы?
– Когда я пошел за подносом для кофе, сэр, миссис Альфред находилась в гостиной. Это было за минуту или за две до того, как я услышал крик.
– Что она делала? – спросил Пуаро.
– Она стояла возле дальнего окна, сэр. Немного отодвинула в сторону штору и выглядывала наружу.
– Больше никого из дам в комнате не было?
– Нет, сэр.
– Вам известно, где они были?
– Не могу сказать, сэр.
– Вы не знаете, где были другие?
– Думаю, мистер Дэвид играл в музыкальной комнате. Она рядом с гостиной.
– Вы слышали, как он играл?
– Да, сэр. – Старый дворецкий снова весь передернулся. – Это был своего рода знак, сэр. Мне потом так подумалось. Он играл «Похоронный марш». Я хорошо помню, как у меня по спине пробежали мурашки.
– Да, любопытно, – заметил Пуаро.
– Кстати, этот ваш лакей, Хорбери, – сказал главный констебль. – Вы готовы поклясться, что в восемь часов его не было в доме?
– О да, сэр. Это было сразу после того, как пришел мистер Сагден. Я помню это точно, потому что он разбил кофейную чашку.
– Хорбери разбил кофейную чашку? – переспросил Пуаро.
– Да, сэр, одну из старых чашек вустерского фарфора. Одиннадцать лет я их мыл, и все были целы. Ни одна не разбилась до сегодняшнего вечера.
– А что Хорбери делал с кофейными чашками? – поинтересовался Пуаро.
– Видите ли, сэр, он вообще не должен был прикасаться к ним. Он взял в руку чашку, как будто хотел полюбоваться ею. Я же возьми и скажи ему, что, мол, заходил мистер Сагден. И тогда Хорбери ее уронил.
– Вы сказали «мистер Сагден» или упомянули слово «полиция»? – уточнил Пуаро.
На лице Трессильяна появилось испуганное выражение
– Кажется, сэр, я сказал так: «Заходил суперинтендант полиции», – ответил он.
– И Хорбери уронил кофейную чашку, – договорил за него Пуаро.
– Выглядит подозрительно, – заметил главный констебль. – Хорбери задавал вам вопросы о приходе суперинтенданта?
– Да, сэр. Спросил, что ему тут понадобилось. Я ответил, что он-де приходил по поводу пожертвований на полицейский приют и поднимался к мистеру Ли.
– Хорбери успокоился, услышав ваши слова?
– Теперь, когда вы это сказали, сэр, я понимаю, что да, он успокоился. Его поведение сразу изменилось. Он похвалил мистера Ли, сказал, что тот очень щедрый – правда, говорил без особого уважения, – а после этого ушел.
– Куда?
– Вышел через дверь в прихожую для прислуги.
– Это правда, сэр, – вмешался в разговор Сагден. – Он прошел через кухню, где его видели кухарка и горничная. А затем покинул дом через черный ход.
– Послушайте, Трессильян. Подумайте хорошенько: каким образом Хорбери мог вернуться в дом незамеченным?
Старый дворецкий покачал головой.
– Он никак не мог этого сделать, сэр. Все двери запираются изнутри.
– А если у него был ключ?
– Двери также закрываются на засов.
– Как же он входит в дом, когда возвращается?
– У него есть ключ от черного хода, сэр. Все слуги приходят в дом именно так.
– То есть он мог вернуться через черный ход?
– В этом случае ему пришлось бы пройти через кухню, сэр. А в кухне обычно кто-то находится, примерно до половины десятого или даже до без четверти десять.
– Что ж, вы нас убедили, – сказал полковник Джонсон. – Спасибо, Трессильян.
Старый дворецкий встал и с поклоном вышел из комнаты. Однако уже через пару минут вернулся.
– Хорбери только что вернулся, сэр. Вы хотите поговорить с ним прямо сейчас?
– Да, пожалуйста, пусть прямо сейчас придет сюда.
Глава 17
Сидни Хорбери не произвел приятного впечатления. Он бочком вошел в комнату, потирая руки, и бегающими глазками окинул присутствующих.
– Вы Сидни Хорбери? – спросил Джонсон.
– Да, сэр, – ответил он подобострастным тоном.
– Камердинер при покойном мистере Ли?
– Да, сэр. Согласитесь, это ужасно. Я своим ушам не поверил, когда услышал об этом от Глэдис. Бедный старый джентльмен…
– Прошу вас отвечать на мои вопросы, – перебил его Джонсон.
– Да, cэр, разумеется.
– В котором часу вы выходили сегодня вечером и где вы были?
– Я вышел из дома без нескольких минут восемь, сэр, и отправился в кинотеатр. Это в пяти минутах ходьбы отсюда. На вечернем сеансе показывали «Любовь в старой Севилье».
– Кто-нибудь вас там видел?
– Барышня в кассе, сэр, она меня знает. И билетер у дверей. Он тоже меня знает. Кстати, сэр, я был не один, а с одной молодой особой. У нас там было назначено свидание.
– Ах, вот оно что! И как ее имя?
– Дорис Баккл, сэр. Работает в молочной лавке. Дом номер двадцать три по Маркхэм-роуд.
– Хорошо. Мы проверим. После кино вы сразу пришли домой?
– Сначала я проводил даму до дома, после чего сразу вернулся сюда. Вы сами в этом убедитесь. Я не имею к случившемуся ни малейшего отношения, сэр…
– А разве вас кто-то в чем-то обвиняет? – перебил его полковник Джонсон.
– Нет, сэр, конечно же, нет. Но, согласитесь, крайне неприятно, когда в доме происходит убийство.
– Откуда вам известно, что это убийство? Кстати, как долго вы были в услужении у мистера Ли?
– Чуть больше года, сэр.
– Вы были довольны своим местом?
– О да, сэр, оно меня устраивало. Приличное жалованье. Правда, порой с мистером Ли приходилось нелегко, но я привык ухаживать за инвалидами.
– То есть у вас имелся опыт?
– О да, сэр. Моими подопечными были майор Вест и достопочтенный Джаспер Финч.
– Эти подробности вы позднее сообщите Сагдену. Я же хочу знать следующее. В котором часу вы в последний раз видели мистера Ли сегодня вечером?
– Примерно в половину восьмого, сэр. В семь вечера мистер Ли обычно съедал легкий ужин, после чего я готовил его ко сну. Прежде чем лечь в постель, он обычно какое-то время сидел в халате перед камином.
– И во сколько же он обычно ложился в постель?
– По-разному, сэр. Иногда он делал это уже в восемь часов, если ощущал усталость. Иногда же засиживался до одиннадцати и даже позже.
– А что он делал, если ему хотелось лечь в постель?
– Обычно звонил мне, сэр.
– И вы помогали ему лечь в постель?
– Да, сэр.
– Но в этот вечер вас не было. Вы всегда берете отгулы по пятницам?
– Да, сэр, я всегда бывал свободен в пятницу вечером.
– А что делал мистер Ли, если желал лечь в постель?
– Он звонил в колокольчик, и помочь ему приходил либо Трессильян, либо Уолтер.
– Он был так беспомощен? Или же мог передвигаться самостоятельно?
– Мог, сэр, но с большим трудом. Ревматоидный артрит, как вы знаете. В иные дни ему было лучше, в иные – хуже.
– Скажите, а в дневное время он выходил в другие комнаты?
– Нет, сэр. Он предпочитал оставаться у себя. Видите ли, сэр, мистер Ли был человек скромных запросов. Ему хватало своей комнаты, ведь она была просторной и светлой.
– Вы говорите, что мистер Ли, как обычно, поужинал в семь.
– Да, сэр. Я убрал поднос и выставил на бюро шерри и два стакана.
– Это еще зачем?
– Так распорядился мистер Ли.
– И часто он об этом просил?
– Случалось. Родственникам было строжайше запрещено подниматься к нему наверх без приглашения. Так было заведено. Иногда ему хотелось побыть вечером одному. В иные же дни он посылал меня вниз, чтобы я пригласил мистера Альфреда или миссис Альфред, или их обоих отужинать вместе с ним.