с Бридж. Меня бы сейчас здесь не было, если бы не Бридж. Я понимаю это. И я вытяну шею и скажу, что она не была бы такой собранной, богатой… может быть, не совсем спокойной женщиной, если бы не я. Мы были друг для друга ступеньками к счастью.
Люк включил гриль, чтобы разморозить хлебцы.
– Расскажи мне побольше о «Баттерли». Дай мне немного предыстории. С чего ты начинал?
– Ну, вообще-то все это организовал мой дед, – начал Джек. – Он был простым рабочим в пекарне, у которого возникла идея, что он может заработать больше денег, продавая выпечку на рынках за долю прибыли. Затем он понял, что если он будет сам производить булочки и продавать их, то заработает еще больше. Так он научился печь на кухне моей прабабушки, нанял кого-то из семьи в качестве пекаря, потом купил помещение, потом фабрику. Потом за дело взялся отец, потом я… Вот, собственно, и все. То, что я сделал с бизнесом, не так впечатляет, как то, что ты создал его с нуля.
– Но ты, должно быть, расширил его? Или он всегда производил два миллиона булочек в день?
– Да, я расширил его. За четыре года я увеличил производство в три раза. И расширил линейку. Мой отец даже не допускал мысли о веганских булочках, он считал, что веганство – это «мыльный пузырь», который быстро сойдет на нет.
– Ха! – воскликнул Люк.
Успех подтолкнул Джека к тому, чтобы отступить от давно принятой в компании политики простоты, и таким образом он сделал себя чрезвычайно богатым человеком. Он не хотел думать о том, скольким он обязан «веганской булочке Баттерли с маслом».
– У тебя хорошая команда? – поинтересовался Люк.
– Да, они… все очень эффективны. По крайней мере, сейчас, – ответил Джек. – Мне нужна была новая кровь, когда я вступил в должность.
– О?
– Отец был… – Он не знал, как сказать поделикатнее. – Он… не был великим бизнесменом. Он считал себя великим, но ему просто повезло: его отличная команда продавала первоклассный продукт, но в пшенице было слишком много мякины. Большинство менеджеров за свои завышенные зарплаты делали как можно меньше, а шеф-повар, занимавшийся разработкой продукции, за несколько лет не придумал ничего. Впрочем, отец и не хотел ничего разрабатывать, в этом-то и была проблема. Поэтому шеф-повар сидел в своем кабинете, делал ставки на лошадей из газеты и курил.
– Скажи, что ты от него избавился, – попросил Люк.
– О да, он ушел первым.
– Позволь мне предположить, что на руководящих должностях не было женщин.
– Нет.
Джек решил, что не стоит подробно рассказывать об отношении отца к женщинам, это было бы неправильно. Он вспомнил, тогда отец описывал Мэри как «удивительно хорошую работницу для глупой молодой штучки». То, что она была женщиной моложе тридцати, автоматически делало ее глупенькой. А некоторые люди, вроде шофера компании Фреда, автоматически заслуживали уважения, поскольку были мужчинами. Мэри работала на износ, а Фред частенько ленился, но отец не хотел этого замечать.
– Мужчины были хорошими, женщины – плохими. Это призма, через которую мой отец видел мир.
Джек не осознавал, что произнес это вслух, пока Люк не ответил ему:
– Но ты ведь не так о них думаешь, верно?
– У отца был неудачный развод. Он называл женщин «замаскированными пулями».
– О, это горько.
– И нет, отвечая на твой вопрос: я с ним не согласен.
Люк усмехнулся ему.
– Ты, должно быть, самый привлекательный холостяк в городе. Готов поспорить, женщины облепили тебя, словно сыпь.
– Знаешь что, Люк? Я думаю, я… – Джек пропустил остаток фразы мимо ушей.
– Что? – переспросил Люк. – Ты не можешь остановиться на этом месте, я заинтригован.
– Я хотел сказать нечто жалкое.
Джек с силой вонзил нож в огурец.
– Позволь мне судить об этом.
Джек выпустил из себя воздух.
– Хорошо.
«Поехали».
– Думаю, я немного боюсь женщин. Вот.
Было слишком легко разговаривать с этим человеком, пока они готовили вегетарианские фаршированные лепешки. Он никогда даже не обсуждал это со своими старыми друзьями.
Люк хмыкнул.
– Вступай в клуб, приятель. – Затем он сдержал смех, уважая признание Джека. – Ладно, к черту шутки. Почему?
Джек попробовал найти отправную точку.
– Отец был очень мужественным. Он не хотел, чтобы его жена ходила на работу, хотел, чтобы к его приходу на столе стоял чай, рубашки были выглажены и все в таком духе. Он не мог понять, как моей маме могло наскучить находиться в коробке с шестью спальнями и бассейном, тем более что она ослушалась его и устроилась на работу на полставки… И в итоге ушла от него к кому-то, кого там встретила. Отец был расстроен, я бы даже сказал, это сильно ударило по нему. К тому же мама никогда не боролась за меня, это сыграло ему на руку. Поэтому я легко поверил в папины обличительные речи, что женщины – ужасные существа.
– Точно, – Люк задумался. – Итак… ты выбираешь женщин, которые недолговечны, в которых ты не можешь влюбиться. Женщин, которые не способны причинить тебе боль. Я прав?
У Джека отвисла челюсть. Казалось, этот человек, жарящий питу, заглянул ему в душу. Люка позабавило выражение его лица.
– Я так и думал. Джек, дружище, мой тебе совет: ты обречен, если не сломаешь свою привычку выбирать женщин, которые тебе на самом деле не очень нравятся. Какой смысл иметь все атрибуты успеха, если тебе не с кем их разделить?
– Я знаю, – сказал Джек. – Я ненавижу возвращаться каждый вечер в большой дом, где гуляет эхо. Я смотрю на своих друзей, на то, что у них есть: жен, детей, уютные дома, практичные машины и улыбки на лицах. Я так хочу этого, но… между их миром и моим стоит забор из колючей проволоки.
– Нет, это не так, – опроверг Люк. – Твой мозг лишь вообразил его, создал иллюзию, что все это не может быть твоим. Но ты ошибаешься, поверь мне. Тебе просто нужно сделать то, что ты сделал со своим бизнесом, и выйти из зоны комфорта, иначе ты будешь бегать в ней по кругу до конца жизни.
Джек задумался над словами Люка. Может быть, все действительно так просто?
– Ты очень мудр, – сказал он.
– Я совершил много ошибок. Люди, которые их совершают и извлекают из них уроки, обычно бывают очень сообразительными. – Люк немного помолчал, прежде чем продолжить. – Мэри хорошенькая.
На лице этой женщины красным маркером написано, что она думает о своем боссе. Джек, должно быть, слепой, если не видит этого.
– Да, она… – Джек снова собирался сказать «эффективная», – ужасно хороший работник.
– О, Джек, спустись на землю. Она тоже женщина. Ты должен снять свои офисные очки и посмотреть на нее как мужчина.
Люк поместил вторую партию хлебцев под гриль.
– Не смеши. Как я уже говорил: она воспринимает меня как своего босса. И я не давал ей ни малейшего повода думать иначе, – произнес Джек, начисто отбросив эту мысль.
– Я верю, – сказал Люк, возвращаясь к приготовлению обеда.
К тому времени, как принесли еду, все уже проголодались. Они вшестером уселись за длинный стол, передавая друг другу тарелки, и, несмотря на простоту блюд, пиршество удалось на славу. Гостиную согрел огонь в камине, от которого по комнате разливалось уютное оранжевое свечение, резко контрастирующее с голубовато-белым снегом за каменными стенами гостиницы.
По радио Брайан передал мрачное предупреждение о непрекращающемся снегопаде по крайней мере на ближайшие двадцать четыре часа. Так что никто не попадет домой или в роскошный шотландском отель на Рождество.
– Похоже, и завтра мы будем здесь все вместе, – сказал Чарли с немалым ликованием. – Нам надо подготовиться.
– Подготовиться? – спросил Джек. – Что ты имеешь в виду, Чарли?
– Празднование, – объяснил тот. – Конечно, мы должны повеселиться на Рождество. – Он качнул головой в сторону Мэри. – Как это делают норвежцы, наилучшим образом воспользовавшись нашей ситуацией.
– Точно, – добавила Мэри. Игра в шашки с Чарли ничуть не отвлекла ее от мыслей. – Мы должны приготовить рождественский ужин. В кладовке есть много ингредиентов, а иначе они, скорее всего, пропадут. Мы окажем хозяину дома услугу.
– Конечно, – сказал Люк, похвалив Мэри за ее альтруизм.
– Я надеялся, что мой рождественский ужин приготовит для меня шотландский шеф-повар с мишленовской звездой, – ворчливо произнес Робин. – Но, как и норвежцы, – он сделал жест в сторону Мэри, – я с радостью приму альтернативу.
– Вот это дух! – воскликнул Чарли.
– Давайте устроим Тайного Санту, – предложил Люк, хлопая в ладоши с детским ликованием. – Каждый из нас пойдет на поиски по гостинице и найдет что-нибудь, что можно завернуть для кого-то другого. Мы можем не забирать это с собой, нас не арестуют за кражу, когда вернется хозяин. В любом случае, главное – открыть подарок.
– Звучит неплохо, – сказала Бридж.
Она встала со своего места и вырвала страницу из блокнота Мэри, лежащего на барной стойке. Она разорвала лист на шесть частей, написала на каждом имена, сложила и переложила все в пивной бокал с ямочками.
– Так, выбирайте имя из «шляпы», – скомандовала она, возвращаясь к столу. – Если вы выбрали свое собственное, верните его обратно и выберите другое. Мы будем продолжать, пока каждый не получит чье-то имя. Не говорите, кто вам достался, это секрет.
Потребовалось три попытки, но в конце концов у каждого оказался клочок бумаги с чужим именем.
– Теперь мы должны положить один из своих носков перед камином, – сказала Мэри, когда ей пришла в голову идея.
– О, мне это нравится, – отозвался Робин, вставая, чтобы собрать тарелки. Бридж решила помочь ему. – Кто хочет кофе и мясного пирога? – спросил он.
– О, почему бы и нет, – сказал Чарли. – И посмотри, сможешь ли ты найти немного коньячного масла, пока ты там.
– Холестерин! – рявкнул Робин, и Чарли захихикал.
– Я собираюсь нарядить елку, – сообщила Мэри. – И сделаю несколько бумажных цепочек, это поможет скоротать время.
– Я займусь цепочками, пока ты будешь украшать елку, – бросила через плечо Бридж, направляясь на кухню за Робином.