Все наслаждались рождественскими песнями по радио и печеным картофелем с маслом перед камином, запивая обед красным вином, за исключением Чарли, который пил джин-тоник с коктейльной вишней.
– Чарли очень любит вишню, – сказал Робин. – Я взял с собой банку на случай, если в Авморе не будет вишен. «Вишни на скорую руку», как я их называю.
– Мне кажется, вишня «Мараскино» пахнет Рождеством, – пояснил Чарли. – Я не ем их ни в какое другое время года, кроме декабря, потому что это вызывает у меня головокружение и глупое предвкушение. К тому же я должен съедать в день не менее пяти овощей и фруктов. Вместе с ягодами можжевельника в джине получается уже два.
Он по-мальчишески хихикнул, и Робин закатил глаза.
– Три, если считать картошку, Чарли, – поправил Джек, уплетая свою порцию.
– О да-а-а, конечно, – музыкальный смешок Чарли растянулся на несколько тактов.
– Этот картофель в мундире просто замечательный, – сказал Люк. – Простое и потрясающее блюдо.
– Обычно я добавляю сыр, но сейчас хорошо и без него, – ответила Бридж.
– Мы разрабатываем веганский сыр, – поделился Люк. – Те, что есть сейчас, ужасны. Я полон решимости разработать хороший рецепт. Я работаю с актером, роли которого иссякли, поэтому он научился делать сыр и основал собственную компанию «Хвала сырам» – ужасное название; зато сыр потрясающий.
Бридж заметила, с каким оживлением он говорил о своем бизнесе. Он действительно отличался от того Люка, за которого она вышла замуж и который однажды чуть не поджег кухню, когда пытался приготовить сыр на тосте, перевернув тостер на бок, – Люка, которого она знала.
Джек слизал остатки масла со своих пальцев, а затем скомкал фольгу.
– Это было прекрасно, – сказал он. – Мы делали такие в школе. Мы пробирались через окна общежития, разводили костер и запекали картошку в горячих углях. Весь процесс занимал половину ночи.
– Школа-интернат? – спросил Люк.
– Да.
– Мажорское дерьмо.
– Там было тяжело? – спросил Чарли.
– Нет, хотя первый год был немного жестким, когда нас всех сильно прессовали взрослые мальчишки. Но мне нравилось. Я до сих пор дружу со многими из тех, кто был в моем классе. К тому же у меня было отличное образование.
– Университет? – спросила Бридж.
– Оксфорд.
– Мажорское дерьмо, – снова сказал Аюк.
Джек засмеялся.
– Действительно, немного бесполезно. Я всегда собирался работать в семейной фирме, а не становиться профессором истории. Но мне нравился этот предмет, и я с удовольствием посещал лекции.
– А ты училась в университете, Мэри? – спросил Чарли.
– Нет, я бросила колледж и пошла работать в «Баттерли», – ответила она. – Мне очень повезло, что отец Джека искал секретаря, и я сразу попала на эту работу. – Она знала, что не получила бы ее, если бы на нее претендовал кто-то другой. Особенно кто-то постарше и, следовательно, «более разумный». То, что она не брюнетка, тоже помогло. – Мне надоело учиться, я хотела вырваться и начать зарабатывать деньги.
– Я бы изучал английский, если бы поступил в университет, – сказал Чарли. – Наелся бы Джейн Остин и ее произведениями до отвала. А Робин бы изучал географию.
– Откуда ты знаешь, что бы я делал? – спросил Робин, бросив на него недовольный взгляд.
– Потому что ты любишь путешествовать и знаешь все обо всем.
Робин оспорил это предположение.
– Я мог бы заниматься теологией, насколько ты знаешь. Моя мать хотела, чтобы я стал священником. Точнее, хотела, пока не узнала о моих наклонностях.
Чарли рассмеялся над этим.
– Из тебя получился бы прекрасный кардинал, независимо от твоих наклонностей. Ты так привлекательно выглядишь в красном. Смертный грех.
– Ох, остановись, мои бока уже раскалываются, – произнес Робин, обхватив себя руками и притворяясь, что ему больно от смеха.
– Вы двое словно комедийный дуэт, – сказала Бридж, улыбаясь вместе с остальными и наслаждаясь обменом шутками между двумя самыми старшими членами их компании.
– Нам очень весело вместе, – ухмыльнулся Чарли, глядя на Робина, и в его глазах стоял смех.
– Да, капитан, нам очень весело, – ответил Робин.
Этот момент, полный тепла и привязанности, надолго завис между ними.
– Хорошо, я уберу… – начал Люк.
– Нет, не уберешь. Я уберу посуду, – заявил Чарли, и его было не остановить.
– Тогда я сделаю хлопушки, – сказал Люк и отправился на поиски того, из чего их можно было соорудить.
Бридж решила пойти поискать что-нибудь для подарка. Она вытащила из шляпы имя Люка, и именно его она хотела вытащить меньше всего.
– Партию в шахматы? – спросил Джек у всех, кто мог ответить.
– Я сыграю, – сказала Мэри.
Она уже знала, какой подарок подготовит своему Тайному Санте. Немного банально, но она надеялась, что это сгодится.
– Должен предупредить, что я был капитаном школьной команды, – произнес Джек.
Мэри поставила ему мат за пятнадцать ходов.
Глава 19
– Не могу поверить, что сегодня канун Рождества, – сказал Робин, сидя у огня и поджаривая зефир на большой вилке. – Чарли, что, ради всего святого, ты делаешь?
Он проследил, как Чарли опускает вишенку в горячий шоколад.
– Это специальное блюдо «Черный лес», – ответил он. – Перестань волноваться. В вишне нет холестерина.
– Улыбочку, все, – позвал Люк, поднимая свой телефон, чтобы сделать селфи, на котором они все сидели вокруг камина с горячим шоколадом и лицами, сияющими от света пламени. Он щелкнул, запечатлев их в идеальном улыбающемся кадре, источающем уют. Он хотел бы отправить его Кармен, показать ей, что он в безопасности, хотел бы поговорить с ней и понять, в порядке ли она. Казалось, прошло очень много времени с тех пор, как он видел ее в последний раз.
– Странно, но я с нетерпением жду завтрашнего дня, – сказала Бридж. – Думаю, будет весело.
– Какие раньше у тебя были планы? – спросил Робин.
– Просто провести это время в одиночестве, – ответила Бридж, быстро добавив: – Я имею в виду, вдвоем, конечно. Бен отлично готовит.
– Очевидно, он прекрасно тебе подходит. – Люк подмигнул ей.
– О, прошу тебя, – взмолилась Бридж. – Я помню, как ты думал, что чечевица – это подпорка для дверной щели.
– Ну, мы ничего не можем поделать с тем, что наши планы изменились, поэтому, полагаю, мы должны извлечь из этого пользу, – заключил Робин, передавая по кругу тарелку с поджаренным зефиром.
– Держу пари, в Авморе у нас такого бы не было, – сказал Чарли.
– Тебя бы выгнали из отеля, если бы ты начал добавлять вишню в свои напитки. Что дальше? Мандарины в капучино? Финики в твой лапсан сушонг[37]?
Чарли вздрогнул.
– Фу, не говори глупости, Робин.
Затем он откусил зефирку и принялся блаженно жевать ее.
– Отличный горячий шоколад, Джек, – похвалила Бридж. – Идеальный, на самом деле.
– О… спасибо, ты… ты правда так думаешь? – смущенно потупился Джек. – Я всегда был единственным, кто делал его для других в школе Святого Кристофера. Они всегда говорили, что у меня получается хорошо.
– Ты был чьей-то шестеркой? – спросил Робин.
– Да, был, – сказал Джек, похоже, гордясь этим. – В этом нет ничего необычного. На первом курсе от тебя, вроде как, ожидали, что ты будешь немного прислуживать старшим мальчикам. Я выполнил несколько поручений и приготовил чертовски много горячего шоколада. Мальчик, которого я обслуживал, был очень милым, сыном министра правительства. Он давал мне тридцать фунтов в конце каждого семестра. Мне это очень нравилось, это льстило мне. – Ностальгическая улыбка на его лице отражала сказанное.
Бридж посмотрела на него повнимательнее. В отличие от остальных, которые оставались точно такими же с момента встречи, Джек изменился. Он начинал терять бдительность проницательного бизнесмена и давал им возможность разглядеть человека, которого, вероятно, не так часто хвалили, судя по тому, как он отнесся к чьим-то словам про его горячий шоколад. У него были безупречные манеры, а ей это нравилось в мужчинах, а еще он разжигал огонь чаще других и следил за тем, чтобы все приступили к трапезе раньше него, когда они ели и пили. И если он говорил с кем-то, то уделял ему все свое внимание, как она заметила. Все эти черты Бридж могла назвать положительными. Он все еще казался напыщенным индюком, хотя она и сняла его с должности напыщенного болвана.
– Восхитительно пенистый, с правильным количеством шоколада. Не слишком жидкий, не слишком густой. – Люк оценил его, словно хорошее вино.
– Слышу-слышу, – сказал Чарли. – Было бы очень неплохо, если бы в него добавили ром.
– Вишня и ром? – воскликнул Робин, взглянув на него. – Отвратительно.
Пока они сидели и прихлебывали шоколад, на заднем фоне вернувшееся радио Брайана играло какую-то удивительно праздничную музыку эпохи Возрождения. Брайан заставил всех расплескать свои напитки, объявив, что «впервые был захвачен мадригалами на Кембриджском народном фестивале».
– Интересно, это как-нибудь связано с историей пропажи его зубов? – спросила Бридж, добавив веселья, и Люк вспомнил, какой остроумной она была, ничуть не уступала ему. Она заставляла его много смеяться, а также плакать, кричать и бить стены.
– Я, например, не могу дождаться хлопушки Люка, – сказала Мэри. – Я слышала, как он хихикал про себя, когда делал их.
– Они и правда хороши, отвечаю вам, – оживился Люк, воспользовавшись возможностью покрасоваться. – Кажется, я придумал новое горячее деловое предприятие.
– «Мальчик-хлопушка»? – Бридж сморщила нос. – Не очень-то похоже на то, что было раньше.
– Тебе стоит бросить в меня одной из них завтра и посмотреть, какое имя выпадет, – ответил Люк; мягкие полные губы изогнулись в издевательской улыбке; на мгновение он и Бридж оказались единственными людьми в комнате.
– Итак, план на завтра – это..? – спросил Робин, обращаясь к группе в целом.