У матери Джейн был чайный сервиз в стеклянном шкафу, который звался «Вечный красавец» и использовался только по особым случаям, а сама она пила только «итальянское шампанское» под названием Asti Spumante[45], которое она покупала в «Марке и Спенсере». Бридж не думала о Джейн двадцать лет, но вот она появилась, огромная, как жизнь, плавающая в водах ее сознания. В конце концов мать Джейн разорвала их дружбу, посчитав Бриджет Винтерман слишком обычной. А Бридж очень хотелось понравиться маме Джейн настолько, чтобы та подумала о ее удочерении.
– Бридж? – Голос Мэри подтолкнул ее, пузырь ее задумчивости лопнул. – Ты готова?
– Извини, Мэри. Пару секунд, – ответила Бридж, натягивая джинсы и застегивая молнию. – Ну вот, теперь я готова.
Мэри взволнованно улыбнулась.
– Безумие какое-то!
– Определенно. Я не уверена, что мне снится: плохой сон или хороший, – сказала Бридж, приподняв плечи в жесте «черт возьми». Но, хотя все это и начиналось как кошмар, сейчас она испытывала то самое головокружительное чувство, которое обычно появляется у детей в рождественское утро, когда они спускаются по лестнице. И не потому, что ей хотелось порыться в ее собственном чулке – ее ожидания были невелики, – а потому, что она хотела увидеть, как он открывает свой подарок. Конечно, там лежала не дорогущая вещь из «Джона Льюиса»[46], но Бридж казалось, она попала в точку.
– Так, все, можете выходить, – раздался голос Люка на лестничной площадке.
Волнение от предвкушения пробежало по позвоночнику Мэри, когда Бридж открыла их дверь.
– Счастливого, счастливого Рождества всем, – сказал Чарли.
– И с днем рождения, милая Мэри, – добавил Робин, обнимая и прижимая ее к себе.
– Да, конечно, с днем рождения, Мэри, – повторила Бридж, раздраженная тем, что забыла об этом.
– С днем рождения, Мэри, – произнес Джек. Он не был уверен в том, нужно ли сопроводить свои слова каким-либо физическим жестом, из-за чего упустил момент, когда Чарли плавно двинулся к ней и обнял.
– Двойной праздник! – воскликнул Люк. – Давайте не будем терять ни секунды.
Они спустились вниз в радостном ожидании. В гостиной уже горели елочные гирлянды, негромко играло радио, а в очаге плескались и потрескивали поленья, создавая уют рождественского утра.
– О, кто все это сделал? – спросил Чарли. – Как заботливо!
– Конечно же, Санта! – парировал Люк.
– У меня такое чувство, будто я только что попала на рождественскую открытку, – сказала Бридж, гадая, не Люк ли прокрался чуть раньше, чтобы устроить для них все это. Он был мастером маленьких внимательных жестов.
– Всех с Рождеством, – донеслось из динамиков радио. – Надеюсь, вы уже открываете подарки в это прекрасное снежное утро и находитесь в безопасности дома со своими близкими. А вот и волшебный голос Сэмми Дэвиса-младшего[47], поющего «Во всем мире Рождество».
Люк хотел бы быть дома со своими близкими. Перед сном он помолился Богу. Хотя он не верил в него со школы, но, если вдруг он сможет убедиться, что Кармен в безопасности и здорова, он примет это как знак: возможно, его атеизм был хреновым.
Гостиная выглядела красиво и по-рождественски: очаг, елка, украшения, даже три передних окна обрамляли триптих снежных сцен, словно картины в галерее.
– Что у нас сначала – завтрак или подарки? – осведомился Чарли.
– Подарки! – прозвучал в ответ дружный хор голосов.
– Давайте все сядем к огню, – сказала Мэри.
– Давайте открывать их по очереди, – предложила Бридж. – Слева направо.
– О да, давайте, потому что мой будет первым, – сказал Робин и, подняв носок, заглянул внутрь. – Ах, как мило и традиционно. Апельсин и немного орехов.
Мэри озадаченно наморщила лоб. Она не клала их туда.
Робин высыпал орехи в скорлупе и клементин на колени, не ожидая найти ничего другого, пока оттуда не выпал крошечный пакет. Он развернул ткань, и там оказались номер мобильного телефона, записанный на клочке бумаги, и браслет дружбы Мэри. Он точно знал, почему она подарила именно его. Это был знак истинной доброты. И дружбы.
– О, Мэри, это так много значит для меня, – произнес Робин, наклоняясь и целуя ее в щеку, а затем сразу же попросил ее закрепить на его запястье маленькие блоки, на каждом из которых была написана буква: П. М. К. Т. Б. Н. Д. «Позвони Мне, Когда Тебе Будет Нужен Друг». Он позвонит, потому что ему это действительно понадобится.
– Я следующий, – сказал Чарли.
Робин передал ему его носок; в нем также были апельсин и орехи. Должно быть, кто-то из них спустился и сделал это. Тот же заботливый человек, который развел огонь и включил радио и елочные гирлянды.
– Продолжай, – посоветовал Робин, когда Чарли решил, что уже опустошил носок.
Тот потянулся в самый конец и обнаружил прямоугольник бумаги. На нем был нарисован импровизированный чек, подписанный Робином Реймондом.
«Я обещаю предъявителю: полчаса моего времени, которое вы можете использовать по своему усмотрению».
Чарли прямо посмотрел на Робина, желая убедиться, что он все правильно понял.
– Полчаса твоего времени? – переспросил он.
Робин медленно, решительно кивнул.
Чарли протянул к нему руку, крепко сжал его ладонь, и его взгляд стал стеклянным.
– Спасибо, Робин. Спасибо.
– Что это? Это что-то пикантное? – спросил Люк.
– Пикантнее, чем ты можешь себе представить, – ответил Чарли. – Давай оставим это.
– Очевидно, он попал в точку, – сказал Джек, надеясь, что его подарок тоже попал в точку. Когда Мэри подняла носок, он мысленно скрестил два пальца.
– Снова орехи и апельсин, – доложила Мэри. – Кто положил их сюда?
– Эльфы, – предположил Джек, который также подозревал Люка или Робина, если это, конечно, была не Мэри.
– Надеюсь, это сумочка от «Шанель». Я знаю, что ты хотела бы такую, – озорно сказала Бридж.
– Почему-то я так не думаю, но ничего страшного, – ответила Мэри, извлекая тонкий красный ежедневник с золотым штампом «Дома Перьев» внизу. Нетрудно догадаться, кто его подарил, потому что именно она открывала посылку с ним. Джек заказал его, чтобы подарить миссис Чикафудзи. Он стоил более ста фунтов и был совершенно идеален. Для ежедневника.
– «Дом Перьев». – Чарли присвистнул. – Очень мило.
– Тому, кто купил мне это, – начала Мэри в духе Тайного Санты, – спасибо, он прекрасен. Я буду дорожить им.
Она старалась не выглядеть разочарованной, пытаясь разглядеть что-то иное, нежели хваленый дневник. Типичный подарок Джека – он снова не соответствовал получателю, по крайней мере, точно не подходил ей. Ее официальным рождественским подарком, который Джек вручил ей за день до поездки в «Тайнхолл», были тартановая косынка, сумка для покупок и коробка с желе из фруктов. Подарки от человека, который совсем ее не знал и не собирался узнавать. Дневник был функциональным и практичным, надежным и скучным. Такой ее и видел Джек: офисная вещь.
– Ты не должна дорожить им, ты должна им пользоваться, – подсказал Чарли.
– О, конечно, я буду.
Мэри послала свою самую яркую улыбку на благо новых друзей; однако она не могла смотреть на Джека, потому что ее глаза выдали бы ее состояние.
– Я следующий, – сказал Люк. Он волновался больше, чем если бы щенки лабрадора вдруг обнаружили в своей комнате тайник с рулонами туалетной бумаги.
Он поднял свой чулок и потряс его. Еще орехи и маленький апельсин. И спичечный коробок. Открыв его, он обнаружил, что тот полон пепла.
– Пепел?
Подарок от Бридж, он знал. Без сомнения, она не смогла найти кусок угля, чтобы вручить ему, как непослушному ребенку из списка Санты.
– Ну, будь здоров, кто бы ты ни…
– Это символ. Я собираюсь отдать тебе прах Сабрины, – перебила его Бридж. – Я знаю, что это немного странный подарок, но я также знаю, что ты будешь им дорожить.
Люк в который раз потерял дар речи.
– Собака или кошка? – мягко спросил Чарли, видя, как потрясен его новый друг.
– Собака, – ответили Люк и Бридж вместе.
Бридж хранила прах их собаки, потому что могла. Люк спрашивал, может ли он забрать половину, захоронить в своем саду и посадить на этом месте розу. Она отказалась просто из вредности, даже зная, как много значила бы для него такая уступка. Она путала доброту со слабостью, пока не повзрослела и не поняла, что в этом качестве кроются достоинство и сила. Она сохранила ошейник Сабрины; Люк должен был получить пепел целиком.
– Это много значит для меня, Бридж, – сказал Люк, проглотив комок эмоций, застрявший в горле.
– Я знаю, – ответила она, потянувшись к своему носку, который выглядел самым полным из всех.
Она вытащила орехи и маленький апельсин, а затем достала банку со сливовыми помидорами. Увидев их, она засмеялась.
– Воспоминания, – объяснила она всем остальным, которые выглядели озадаченными. Ее взгляд переместился на Люка и задержался на нем. – Счастливые воспоминания.
– Когда-то мы были очень счастливы, верите или нет, Бридж и я, – сказал Люк, обращаясь ко всем, прежде чем его глаза встретились с глазами Бридж.
Они нарезали помидоры и разогревали их на открытом огне, потому что у них не было монет для электрического счетчика. Помешивая, они добавляли соль и перец и макали в сковороду дешевый белый хлеб с полки в местном магазине. Это было их маленьким пиршеством. Ни Бридж, ни Люк не смогли забыть ту скромную банку помидоров, сколько бы воды ни утекло под их мостами с тех пор. И сейчас она держала в руках символ того, кем они когда-то были друг для друга. И что помогло им стать теми, кем они были сейчас.
– Спасибо тебе, – сказала Бридж, и эти два слова вместили в себя целое ведро эмоций.
– Ладно, Джек, твоя очередь, – напомнил Робин.
Джек поднял носок, быстро подсчитал все и понял: его Тайным Сантой был Чарли.