Все расселись вокруг огня. Они пили чай и слушали радио-Брайана, который теперь наперебой давал советы, что делать с остатками рождественской еды и выпивки.
– У кого на Рождество остается выпивка? – спросил Робин. – У нас ничего не остается, правда, Чарли?
– Ни капли вишневого вина, – ответил Чарли. – Кстати говоря, тут где-нибудь есть вишня?
– Я раздобуду тебе одну из бара, – сказал Аюк, вскакивая, чтобы принести ему вишню на коктейльной палочке. Или две, тут уж как получится.
Чарли положил их в свою кружку, и Бридж поморщилась.
– Таблетки разрушают мои вкусовые рецепторы, – пояснил он. – В последние пару недель мне хотелось чего-то необычного, правда, Робин?
– Да. В какой-то момент я даже подумал, не беременный ли он, – ответил Робин.
Мэри не сказала, что то же самое происходило с ее отцом. У него развилась одержимость беконом, подгоревшим до хруста, который он макал в уксус. Она не сказала об этом, ведь тогда ее отцу недолго оставалось. Это было похоже на переключение, странные желания усиливались. Кубики желе, посыпанные солью, тосты, намазанные майонезом. А ведь раньше он не любил майонез.
– Любой каприз, Чарльз, – сказал Люк.
– …мы с женой любим карри из индейки, – объявил им радио-Брайан. – А мой друг Малкольм готовит экономный суп из листьев, которые вы снимаете с кочанов капусты. Он говорит, что это очень вкусно.
– Малкольм, похоже, тот еще шутник, – ответил на это Робин.
– На улице минус два, но по ощущениям – минус десять, – сообщил радио-Брайан.
– Еще больше причин сесть поближе к этому великолепному огню, – промолвила Бридж.
Люк бросил взгляд на корзину с поленьями.
– Думаю, нам нужны еще дрова из сарая.
– Я пойду с тобой, – сказала Мэри.
– Не пойдешь, – отреагировал Чарли. – У нас же есть молодые здоровенные мужчины.
– Это эпоха равенства полов, Чарли, – ответила Мэри, погрозив пальцем.
Однако Чарли этого не допустил.
– Женщины и мужчины не могут быть равны, слишком много биологических различий. Мужчины не могут рожать детей, а женщины не могут отращивать бороды.
– Я видел нескольких, которые могли, – фыркнул Люк.
– В наши дни все границы размыты, Чарли, – сказала Бридж. – Лучше не заходить на эту территорию.
– Чарли прав с точки зрения воспитания, – произнес Джек. – Я не смогу сидеть здесь, пока леди бросает вызов стихии ради меня. Я пойду с тобой, Люк.
– Леди, да? – приподняла бровь Бридж, глядя на Мэри, когда Джек и Люк ушли.
Мэри ничего не ответила. Это было просто слово, оно ничего не значило.
Джеку пришлось упереться плечом в дверь дровяного склада, потому что она, казалось, примерзла к косяку. После второго мощного толчка она поддалась, и Джек, пролетев сквозь нее, приземлился на кучу дров.
– Ага, прекрасное начало дня, – вздохнул он, пока Люк помогал ему подняться.
– Почему так? Я думал, у нас все хорошо.
– Я дарил Мэри, наверное, самые худшие в мире рождественские подарки. Головные платки и тартановые сумки, старушечьи туалетные принадлежности, помадку. И фрукты в желе.
– Господи, ей двадцать пять лет, а не сто пять. Зачем ты покупал ей это?
– Я… э.„вообще-то, я поручил кое-кому другому купить что-нибудь для нее, – последовал ответ.
– Ух ты, вот сучка, – сказал Люк с кривой ухмылкой удивления. – Почему ты просто не купил ей что-нибудь сам? Это не так уж сложно, даже если ты самый плохой в мире сборщик подарков. Подарочная карта в «Джон Льюис» никогда не подведет.
«Потому что ты сын своего отца, вот почему», – раздался недобрый голос в голове Джека.
– И, если хочешь знать, мне ужасно стыдно за себя, когда речь идет о Мэри. За последние несколько дней выяснилось довольно много вещей.
– Например?
– Это просто ужасно.
– Попробуй, – сказал Люк.
Джек глубоко вздохнул.
– Я покровительствовал ей, – произнес он таким тоном, каким человек мог бы признаться, что трахнул зебру.
Люк ждал продолжения, и, когда ничего не последовало, он замахал руками в воздухе, как бы призывая говорить.
– Я обращался с ней, как с молодой женщиной, которая должна заниматься тем, за что ей платят, а не как с умным человеком, способным на многое вне рамок своей работы.
– Например? – спросил Люк; это разоблачение его не очень-то шокировало.
– Знаешь, Люк, это была идея Мэри, что компания должна делать веганские булочки. Я помню, что в тот момент, когда она это предложила, я подумал: «Спасибо, но я знаю обо всем этом больше, чем вы, и не могли бы вы позвонить в химчистку и спросить, готов ли мой костюм».
– Да, это действительно покровительственно, – кивнул Люк.
Джек сморщился.
– Затем на рынке появились веганские булочки, которые произвели фурор, и наш руководитель по разработке продуктов сказал, что мы должны последовать этому примеру. Мы могли бы стать лидерами, если бы я послушал Мэри. Но мы, слава богу, не опоздали, и они действительно стали хитом… И должное я отдал отделу развития продуктов за эту идею.
– Ай, – сказал Люк.
– Дальше – лучше. Точнее, хуже. Сначала веганские булочки были недостаточно хороши, и именно Мэри, а не команда пекарей, сказала мне, что нам нужно пересмотреть рецепт. Она же предложила использовать красный сыр вместо белого, чтобы сырные булочки выглядели более сырными, и она же предложила делать булочки люкс с коротким сроком годности исключительно для дорогих магазинов. Все блестящие идеи принадлежали ей.
– Блестящие идеи из головы девушки, которая не должна мыслить нестандартно? – предположил Люк.
Джек не мог смириться с тем, что в этих словах отражался он сам.
– И было еще много…
– Ты шутишь, – сказал Люк.
– Я не смог даже нормально поддержать ее, когда умер ее отец. Я попросил ту же женщину, которая покупала подарки, узнать, когда Мэри вернется на работу. Я просил ее сказать, что спешить некуда, но, похоже, она пропустила эту часть письма.
– Сучка – слишком мягкое слово, я думаю.
– Да, очень. Потом, в прошлом году, умер мой отец, и Мэри была… сама доброта. Держала оборону, когда я уезжал. – Он раздраженно потер лоб. – У меня только что была с ней самая ужасная и неудобная игра в «Букару».
Люк фыркнул, пытаясь не рассмеяться, и скрыл это кашлем.
– Я сказал, наверно, самые неправильные вещи. Я даже не могу повторить, что я говорил об этом чертовом дневнике. – Последовал рык разочарования. – В любом случае после нашего вчерашнего разговора я решил взять быка за рога, пошел в комнату Мэри и написал в дневнике, что я хотел бы пригласить ее на ужин.
– Черт возьми, – произнес Люк, потрясенный этим. – Я впечатлен.
Он и правда удивился. Вряд ли это был самый прямой подход, но Джек смог хотя бы так шагнуть вперед.
– Люк, в последние несколько дней мне кажется, что я смотрю на Мэри глазами других людей. Здесь она всем нравится и все ее уважают. И она такая милая. Почему я не замечал ее раньше?
– Ты заметил ее сейчас, – сказал Люк, открывая мешок и начиная бросать в него поленья. – Лучше поздно, чем никогда.
– Я не хочу быть своим отцом. Я никогда не понимал, пока не приехал сюда, насколько я похож на него. Я не хочу быть таким.
– Так не будь им, – посоветовал Люк. – Просто не будь.
– Я хочу того же, что у тебя с Кармен или у Бридж с ее новым мужчиной. Я хочу быть таким же влюбленным, как Чарли и Робин. Я хочу, чтобы кто-то улыбался мне так же, как они улыбаются друг другу.
– Да, это действительно стоит всех усилий. – Люк улыбнулся при мысли о том, что у него есть Кармен.
– Я чуть не поцеловал Мэри вчера, знаешь, после того как мы спели рождественскую песню. Я смотрел на нее в этой огромной куртке и этих нелепых ботинках, и мне хотелось подхватить ее на руки и прильнуть к ее губам.
– Тогда, может быть, тебе стоило это сделать, Джек? – сказал Люк.
– Я не знаю, что она чувствует ко мне.
– Я тоже, – ответил Люк.
Он не собирался облегчать ему задачу. Джеку нужно было на собственном опыте узнать, что он должен соответствовать требованиям своих требований. Все этого заслуживали.
Глава 30
Когда Джек и Люк вернулись, в доме никого не было.
– Мы здесь, наверху, смотрим фотографии, – позвал Робин с верхнего этажа.
Джек и Люк сняли куртки и ботинки, сложили дрова у огня, чтобы потом воспользоваться ими, и присоединились к остальным. Они рассматривали фотографии в рамках, развешанные по стенам. Впрочем, не только фотографии, но и пожелтевшие страницы из старой книги, название которой можно было разглядеть в мелких витиеватых надписях вверху.
«Ифтория деревушки Фигги Холлоу из Иоркфира».
– Ифтория Фигги Холлоу из Иоркфира, – попыталась прочитать вслух Мэри.
– Будь осторожна с буквой «ф» там, где должна быть «с», – предупредил ее Робин. – Ты можешь навлечь на себя всевозможные неприятности.
– Звучит так, будто это написал радио-Брайан, – захихикал Чарли.
– Сдаюсь, я не могу разобрать написанное даже в очках, – сказал Робин, снимая и засовывая их обратно в нагрудный карман рубашки, он отошел в сторону, чтобы Люк мог подойти поближе и почитать.
– Здесь говорится, что Фигги Холлоу была англо-факфонским пофелением, – зачитал Люк.
– Ага, «Холлоу» означает «долина», – вставила Бридж, внимательно вчитываясь.
– «Долина фиг»? – переспросил Люк. – Интересно, была ли она первоначально «Долиной сиг»? Может быть, Фигги Холлоу – это место, где викинги получали свои беспошлинные сигареты.
– Перестань быть задницей хотя бы ненадолго, прошу тебя, – сказала Бридж, хотя она и видела, как Робин, Мэри и Чарли хихикали, словно малыши, только что услышавшие слово «пук».
Она продолжила читать дальше, умело переводя «ф» в «с», где это было уместно:
– «Название Фигги Холлоу, как говорят, произошло от фиговых растений, которые завезли римляне и выращивали с тринадцатого века монахи из близлежащего монастыря. Долина, то есть ложбина, и приток ручья создавали идеальные условия для укрытия и полива инжира, а монахи торговали собранными плодами на рынках восточного побережья и делали инжирное пиво, вино и бренди».