Но баронесса и без ружья прекрасно справилась. Она подошла к Отцу Рождество и крепко схватила его за нос. Потом выкрутила и толкнула. Отец Рождество и не подозревал, что на свете бывает такая боль. Он упал на пол, прижимая руку к лицу, и с ужасом воззрился на баронессу.
А та повернулась к королеве.
— Много лет насат, до того как я стала фашей гуфернанткой, я немношко занималась уличными боями. Среди прочих дефочек я была изфестна, как Ганноферский Ушас.
Отец Рождество мысленно согласился, что прозвище подходило ей как нельзя лучше. А баронесса тем временем наклонилась, ухватила его за тулуп и штаны и начала раскручивать вокруг себя. Альберт утомлённо прикрыл рукой глаза.
— Размажь его, баронесса! — завопила королева Виктория, возбуждённо хлопая в ладоши. — Вышвырни из окна!
Олени испуганно следили за тем, как баронесса Лецен, подобно жуткому волчку, крутится всё быстрее и быстрее. Наконец она с диким рёвом отпустила Отца Рождество, и он вылетел в то самое окно, через которое влетел несколькими минутами ранее.
— Ауфидерзейн, французиш швайн! — крикнула ему вслед баронесса и утробно расхохоталась.
Глава 26
Отец Рождество летел вниз, как соскользнувший с тарелки сливовый пудинг. Но постойте, что за тень устремилась к нему?
Вихрь! Самый быстрый из оленей. Он выпрыгнул из окна и буквально в последний миг уберёг Отца Рождество от столкновения с землёй.
Бах!
Солдаты снова принялись палить во все стороны, и Вихрь поспешил вернуть Отца Рождество в комнату королевы. Оказавшись там, Отец Рождество увидел, что её величество забрала у мужа ружьё. Он снова был на мушке — теперь уже у королевы.
— Как они это делают? — спросила она.
Отец Рождество с трудом оторвал взгляд от дула, которое смотрело ему в лицо.
— Делают что?
— Летают. Как твои дьявольские лошади летают?
Отцу Рождество решительно не нравилось, что королева Виктория называет оленей дьявольскими лошадьми. Они были чувствительным созданиями, в особенности Танцор, и не любили, когда их обзывали.
— Это олени. И они не имеют никакого отношения ни к дьяволу, ни к лошадям. Это уникальные животные. А летают они благодаря волшебству. Из-за Рождества в воздухе много волшебства. Но всё-таки недостаточно. Поэтому мы и врезались в ваше окно. Слегка сбились с курса…
— Чёрт побери, да кто ты такой?
— Я Отец Рождество!
— Отец Рождество? — нахмурилась королева. — Никогда не слышала.
— Я слышал, сахарок, — нервно произнёс Альберт с таким видом, будто каждое его слово было сделано из фарфора. — Хенрик рассказывал о нём. Помнишь Хенрика? Это мой друг из Норвегии. Тот, который прислал ель. Два года назад Отец Рождество облетел землю в Сочельник и подарил всем детям подарки.
— Ах да! Об этом я слышала. Пробираться по ночам в чужие дома! Это непозволительно.
Отец Рождество покачал головой.
— Я не пробирался. Видите ли, я останавливаю время. Во всяком случае, должен. Использую волшебство, чтобы дарить людям надежду, которая в свою очередь помогает творить волшебство.
Кажется, королеве Виктории не понравилось то, что он сказал. На лице у неё появилось сердитое выражение. Возможно, это было самое сердитое лицо в истории человечества.
— И для этого ты разнёс Букингемский дворец? Мы только переехали. Посмотри, во что превратилась моя комната.
Принц Альберт поднял руку.
— Разрешите обратиться?
— Разрешаю, — хмуро ответила королева.
— Я просто хотел напомнить, что во дворце осталось ещё сто пятьдесят две спальни, ягодка.
— А вот это было сейчас совершенно неуместно. Баронесса, тресните его хорошенько!
Баронесса охотно влепила несчастному принцу Альберту оплеуху.
— Это был несчастный случай, — сказал Отец Рождество, кивая на окно. — И я искренне сожалею.
На пороге возникли солдаты, слегка запыхавшиеся от бега по лестницам. Они дружно отдали честь королеве.
— К вашим услугам, ваше величество!
Королева кивнула солдатам и задала Отцу Рождество ещё один вопрос:
— Ты ведь знаешь, с кем говоришь?
— Да. С королевой Англии.
— Верно, — сказала королева. — Если быть точной, с королевой Соединённого королевства Великобритании и Ирландии, главой Британской империи, над которой никогда не заходит солнце. То есть самой важной особой в мире.
— Нам убить нарушителя? — спросили солдаты.
— Мне кажется, не стоит стрелять в Отца Рождество, — вмешался принц Альберт.
— Помолчи! — рыкнула на него королева Виктория. А потом смерила ночного гостя тяжёлым взглядом. — Откуда нам знать, что ты и в самом деле Отец Рождество?
— Я прилетел сюда на оленях. По-моему, это неплохое доказательство волшебства.
— Полагаю, это несколько странно, — ответила королева Виктория. — Хотя в мире вообще много странностей. Рыбы, например. Пупок. Бедность. Но, пожалуй, стрелять в тебя мы не будем.
Отец Рождество очень обрадовался.
— Спасибо! Это большое облегчение.
— Нет. Лучше мы тебя повесим.
Отец Рождество сглотнул. Нужно было что-то делать. Он закрыл глаза и крепко задумался. Так крепко, что погрузился в подобие сна. В этом сне он увидел несчастную восьмилетнюю девочку, очень похожую на королеву Викторию. Девочка сидела в роскошно убранной комнате, полной невероятно красивых вещей: лошадок-качалок, волчков, игрушечных сервизов и кукол. Женщина с волосами, стянутыми в пучок, — молодая баронесса Лецен — сердито отчитывала её.
— Я хочу к маме, — плакала девочка. — Где моя мама?
— Вы очень плохо вели себя, Виктория! — ругалась баронесса. — Вы должны научиться быть леди. Ведь однажды вы станете королевой!
— Но я не хочу быть королевой!
— Будете так говорить — не получите подарков на Рождество.
— Единственное, что я хочу на Рождество, — это никогда не стать королевой! Никогда, никогда, никогда!
Отец Рождество открыл глаза и повторил то, что только что услышал.
— Всё, о чём вы мечтали на Рождество, когда были маленькой, — это никогда не стать королевой. Никогда, никогда, никогда.
Королева Виктория погрустнела. Она стала очень-очень-очень грустной. Может, даже ещё грустнее.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что я Отец Рождество.
Королева положила ружьё на кровать и тихо хлопнула в ладоши, отпуская стражу и баронессу Лецен. Когда последний солдат покинул комнату, она погрузилась в раздумья. Блитцен, как будто мало было кучи на ковре, принялся жевать дорогие занавески.
— Знаешь, я была не очень счастливым ребёнком. Все ждали, что я буду вести себя, как полагается. Ведь я была будущей королевой. Это очень тяжело, когда на тебя возлагают столько ожиданий. Понимаешь?
Отцу Рождество это было знакомо.
— Понимаю. Честно, я знаю, каково это.
— У меня было много игрушек, но никакого волшебства.
Отцу Рождество захотелось приободрить королеву, и он запел «Бубенцы звенят».
— Что ты делаешь? — удивлённо спросила она.
— Пою «Бубенцы звенят».
— Зачем?
— Чтобы вас развеселить.
Королева Виктория прыснула со смеху. Альберт обеспокоенно посмотрел на супругу.
— Дорогая, дьявольская лошадь ест наши занавески.
— Это не дьявольская лошадь, — поправила его Виктория. — Это олень.
И она улыбнулась Отцу Рождество. А он улыбнулся в ответ.
Глава 27
Королева Виктория попросила прощения у Отца Рождество. Ей было искренне жаль.
— Дарить детям волшебство — это чудесно, — сказала она.
— Как раз волшебства-то сейчас и не хватает, — ответил Отец Рождество. В доказательство своих слов он ткнул пальцем в разбитое окно и колышущиеся на ветру занавески. — В прошлом году его совсем не было. И Рождество не случилось. Я не могу допустить, чтобы такое снова произошло.
— В детстве у меня ничего не было, — вздохнув, продолжил он. — Кроме куклы из репки. И маленьких санок. Но они даже близко не были похожи на эти.
Отец Рождество кивнул на большие красные сани. Ему показалось, что в барометре надежды вспыхнула слабая искра.
— Думаю, когда я была маленькой, мне бы понравилось верить в волшебство, — сказала королева Виктория. — И знать, что некоторые вещи невозможно объяснить. По-моему, это замечательно, когда в жизни есть место загадке. От этого всё становится лучше. В моей жизни никаких загадок не было. Всё, что я делала, планировалось заранее. И было тоскливым, как лондонский туман.
Королева Виктория величаво прошла через комнату к антикварному столику и принялась что-то писать. Закончив, она накапала на бумагу красного сургуча и прижала к нему деревянную печать. На сургуче остался оттиск с изображением короны.
— Королевская печать одобрения, — с гордостью пояснила она и протянула бумагу Отцу Рождество. — Если попадёшь в беду, достаточно будет её показать. Любой человек сразу поймёт, что это написала я.
Отец Рождество посмотрел на бумагу. Письмо было не слишком длинным: «Кто бы вы ни были, окажите содействие этому человеку. Искренне ваша, королева Виктория».
Отец Рождество почувствовал, как в животе становится теплее.
— Благодарю вас. Приятно иметь друзей в высших кругах.
Королева Виктория коротко улыбнулась.
— Взаимно.
— Что бы вы хотели на Рождество? — спросил Отец Рождество королеву.
Та серьёзно задумалась.
— Пожалуй, Индию.
— Индию? — слегка опешил Отец Рождество. — Боюсь, Индия великовата. И мне кажется, неправильно дарить кому-то целую страну.
— Уверяю тебя, однажды Индия всё равно будет моей. Ну, а пока… Заварочный чайник тоже подойдёт.
— Думаю, с этим я справлюсь, — сказал Отец Рождество.
Он сунул руку в бездонный мешок и пожелал, чтобы там нашёлся нужный чайник — белый, с синим узором из ивовых деревьев. В следующий миг ему в ладонь ткнулась гладкая фарфоровая ручка. Отец Рождество вытащил чайник из мешка.