— Да! — воскликнула королева. — Как раз такой я и хотела.
Отец Рождество кивнул.
— Мне нужно доставить ещё много подарков, — сказал он, усаживаясь в сани и беря поводья.
— А если вы опять во что-нибудь врежетесь? — с ноткой беспокойства спросила королева.
Отец Рождество посмотрел на барометр надежды. Он не ошибся: в глубине тёмной сферы горел огонёк. Может, встреча с королевой Викторией увеличила количество волшебства в воздухе. Отец Рождество нажал кнопку на циферблате — и время остановилось.
Отчасти.
Королева Виктория замерла, уподобившись масляным полотнам на стене, но потом двинулась с места, пусть и очень-очень медленно.
— Ладно, рогатушки. Остановить время не получилось, но оно уже не так спешит вперёд. А вот нам следует поторопиться. Будем надеяться, что мир замедлился достаточно и нас никто не заметит.
Олени рванули с места и через открытое окно взмыли в небо над Лондоном. Сани слегка потряхивало, но всё же они летели над домами и церквями, над луковицей собора Святого Павла, мимо неповоротливых голубей, пока не приземлились на крышу дома номер 99 по Хабердэшери-роуд.
По улице внизу шли под руку мужчина и женщина. Казалось, что они не движутся, но это было не так. Мужчина курил трубку и невыносимо медленно вынимал её изо рта. Скакун оступился и отколол копытом кусок кровли. Тот начал плавно соскальзывать вниз.
Отец Рождество наклонился к приборной доске и несколько раз вдавил кнопку «СТОП», но обломок продолжал скользить.
— Чтоб тебя!
Время должно было остановиться. Совсем! Не споткнуться, не замедлиться, а замереть. У Отца Рождество в мешке лежали подарки для 227 892 951 ребёнка. И их все требовалось развезти сегодня ночью. Поэтому время нужно было остановить. Но как?
Отец Рождество ещё не знал, что ответ на этот вопрос отчасти таится на конце дымохода, возле которого он стоял. Забираясь в печную трубу — объёмистый живот ничуть ему не мешал, спасибо давнему чудовству, — Отец Рождество заметил под самым колпаком отпечатки чьих-то испачканных в саже пальцев. Судя по размеру, их оставил ребёнок.
«Хм-м-м», — подумал Отец Рождество. И этой короткой мысли суждено было вырасти в большое беспокойство.
Глава 28
Что-то было не так.
Отец Рождество почувствовал это ещё до того, как увидел кровать.
А потом он увидел кровать.
И ахнул.
Амелия выросла.
Отец Рождество знал, что ей уже десять лет. Ещё он знал, что за два года маленькая девочка может сильно измениться. Но он и не подозревал, что так сильно! Теперь Амелия занимала всю кровать. Живот у неё был не меньше, чем у Отца Рождество. И она храпела, как простуженный поросёнок.
Отец Рождество огляделся.
Комната осталась прежней. С отсыревших голых стен всё так же облезала краска. И с потолка всё так же капало, потому что крыша протекала. Вот только Отец Рождество не заметил ни следа чёрного кота, который спал в ногах Амелии два года назад.
Теперь у её кровати стояла бутылка.
Бутылка из-под виски.
Неужели девочки в десять лет могут пить виски?
За окном мелькнула какая-то тень, а потом послышался грохот.
Отец Рождество подбежал к окну и посмотрел вниз. В лунном свете он разглядел осколки черепицы. Куривший трубку мужчина и его спутница куда-то пропали. Падал снег.
Внезапно скрипнула половица.
Амелия села на кровати. За два года она отрастила бороду — пушистую, как у Отца Рождество, и чёрную, как у Отца Водоля. А ещё прибавила лет сорок. И сменила пол.
— Ты не Амелия.
— Ты что делаешь в моей комнате? — взревел мужчина, который выглядел и пах, как самый настоящий пират. Схватив пустую бутылку из-под виски, он швырнул её в Отца Рождество. Тот пригнулся, и бутылка разбилась о стену.
— Мамочки, — воскликнул Отец Рождество. Он быстро сунул руку в мешок в надежде вытащить что-нибудь, что понравится хозяину комнаты. Это оказалась повязка на глаз.
— Держите, — Отец Рождество протянул ему подарок. — С ней вы будете совсем как пират.
Но мужчине повязка почему-то не понравилась.
— Я совершенно не похож на пирата, — возмущённо фыркнул он. — А вот ты похож. На большого красного пирата.
Тогда Отец Рождество нашарил в мешке кучу шоколадных монет.
— Я Отец Рождество, а не вор или что вы там себе подумали. Пожалуйста, возьмите.
— Монеты? — сверкнул глазами бородач.
— Шоколадные, — уточнил Отец Рождество. — Из лучшего эльфийского шоколада.
— Шоколадные? Отличная идея! — Мужчина быстро надкусил одну.
— Сначала нужно развернуть, — подсказал Отец Рождество.
— Ах да, точно, — кивнул хозяин комнаты, выплёвывая фольгу.
— Простите, что напугал вас. Вы папа Амелии?
— Что ещё за Амелия?
— Девочка, которая здесь живёт. Или жила.
Мужчина задумался.
— Я тут уже год. Соседи говорили, что женщина, которая жила тут до меня, умерла… У неё была дочка, но я не знаю, куда она делась.
Отец Рождество ахнул. Он вспомнил, о чём просила Амелия в последнем письме. Какой подарок хотела получить на прошлое — и так и не случившееся — Рождество. В животе у него заворочался противный холодный ком.
— Понятно, — сказал Отец Рождество. — Ладно. Хорошо. Спасибо. Мне пора.
Разбуженный посреди ночи мужчина удивлённо следил за тем, как толстяк в красном направляется к камину.
— А ты там поместишься? — недоверчиво спросил он.
— Волшебство поможет, — ответил Отец Рождество. — Счастливого Рождества!
С этими словами он исчез в очаге, который, несомненно, был слишком маленьким для взрослого человека. Сначала всё шло хорошо, но ближе к концу Отец Рождество застрял. Его голова торчала из трубы, а остальное тело как будто сжимал в кулаке великан.
— Вот незадача, — проворчал Отец Рождество.
Стоявшие на крыше олени с любопытством наблюдали за тем, как он пытается вылезти. Комета не выдержала и расхохоталась, выпуская из ноздрей облачка пара.
— Комета, это не смешно!
Блитцен подошёл к трубе и наклонил голову. Отец Рождество крепко ухватился за рога, и олень медленно потянул его на себя.
Чпок!
Отец Рождество выскочил из дымохода, как пробка из бутылки. К счастью, он держался за рога, так что далеко не улетел. На самом деле, он даже перекувырнулся и приземлился оленю на спину.
— Спасибо, Блитцен, — сказал Отец Рождество, бросая выразительный взгляд на Комету. — Ты хороший друг.
Затем он слез с Блитцена и направился к саням, осторожно ступая по заснеженной крыше.
Глава 29
Итак.
Признаюсь, довольно сложно объяснить, как работает волшебство.
Северное сияние, остановка времени, полёты по небу и всё остальное.
Волшебство зависит от многих вещей. Пожалуй, даже от очень многих.
Чтобы растолковать, как оно работает, потребуется не одна и не две книги. А семь тысяч четыреста шестьдесят две. И я бы с удовольствием их написал, но, боюсь, у меня отвалятся пальцы, и вдобавок я умру от голода.
К тому же, если начать разбираться в волшебстве, оно рассеется. Представьте, что вы увидели красивую бабочку и захотели рассмотреть её поближе. Но когда вы подходите к ней, бабочка отлетает. Вот, совсем улетела.
(Если вам кажется, что в последнем абзаце мало смысла, поверьте мне, это не так. Просто перечитайте его повнимательнее).
Но кое-что я всё-таки могу вам рассказать. Например, что Отец Рождество был сбит с толку.
Он знал: в Эльфхельме что-то неладно. Что-то, о чём Отец Топо предпочёл не рассказывать.
Ещё он знал, что Амелия Визарт пропала. А Амелия Визарт была очень важна. Она стала первым ребёнком. Её надежда на чудо сделала Рождество возможным. Надежда имеет огромное значение. Это главный ингредиент рождественского волшебства. Но надежда и сама по себе является волшебством, причём совершенно особенным. Амелия зарядила воздух волшебством просто потому, что поверила в него. И это случилось до того, как остальные дети узнали об Отце Рождество. Амелия верила не в толстяка в красном костюме, а в возможность. В возможность чего-то чудесного — вроде того, что рождественским утром каждый ребёнок на земле получит подарок.
— Так, — обратился Отец Рождество к оленям. — Думаю, мы сможем спасти Рождество. Но сперва нужно найти эту девочку. Она где-то в Лондоне. Поэтому… На поиски!
Глава 30
Отец Рождество понимал, что олени на крыше выглядят подозрительно — особенно сейчас, когда время снова текло своим чередом. Поэтому он приказал им лететь на покрытое снегом клубничное поле возле деревеньки Хакни в пригороде Лондона.
Кое-как выбравшись из саней — поездка вышла довольно тряской, — Отец Рождество повернулся к оленям:
— Ведите себя прилично. Я скоро вернусь. Во всяком случае, постараюсь.
Затем он направился в Лондон. Шагая по сумрачным туманным улицам, Отец Рождество чувствовал себя не в своей тарелке. В ярко-красном тулупе и колпаке он явно выделялся из толпы. Лондонцы предпочитали чёрные шляпы, хотя Отец Рождество и заметил нескольких женщин в белых чепцах. Все были одеты тускло и однообразно. В конце концов Отец Рождество снял красный колпак и спрятал в карман.
Оленей и саней на улицах тоже не было видно. И пряниками не пахло. Только дымом, грязью да лошадиным навозом.
— Мир без волшебства — довольно унылое место, — пробормотал Отец Рождество.
Время продолжало вести себя, как ему вздумается: то останавливалось, то бежало вперёд. Мир напоминал сломанную машину с глохнущим двигателем. Отец Рождество, разумеется, предпочёл бы, чтобы мир наконец замер и дал ему спокойно найти Амелию и доставить подарки детям. Он прошёл мимо церковных часов на Хабердэшери-роуд. Те показывали половину первого ночи, то есть Очень-Очень Поздно на эльфийский лад.
Людей на улицах было совсем мало. На скамейке сидела беззубая старуха с затянутыми бельмами глазами. Она куталась в шаль и кормила голубей, которые то махали крыльями, то зависали в воздухе, то снова начинали махать.