Отец Рождество громко сглотнул.
— Да. Хорошая идея. Игрушки и сладости. Каков злодей, а?
Прежде чем приступить к «инспекции» работного дома, Отцу Рождество пришлось встретиться с мистером Мором. Тот стоял перед ним, постукивая длинными тонкими пальцами по набалдашнику трости.
Обычно Отцу Рождество нравились люди, но он сразу почувствовал, что мистер Мор — случай особый.
— Так-так, — сказал мистер Мор и замолчал. Слова повисли в воздухе, тяжёлые, как его дыхание. — Значит, вы мистер Чудовс, инспектор. И работаете на…
Отец Рождество задумался. На руке мистера Мора он заметил следы от зубов. Судя по размеру розового шрама, укусил его ребёнок.
— На Британское правительство, — нашёлся он. — И… И на королеву.
Губы мистера Мора растянулись в холодной улыбке.
— Очень сомневаюсь. Видите ли, я управляю этим работным домом вот уже десять лет. Иными словами, с дня основания работных домов. И я с уверенностью заявляю, что вы не инспектор. Инспекторы не носят штаны, которые им явно малы, и не пахнут глинтвейном. Вы не инспектор, вы самозванец. И я уже послал мистера Хромуля в полицейский участок за моим другом констеблем Нюхлзом. В самое ближайшее время констебль явится сюда и арестует вас за то, что вы выдаёте себя за другого.
Отец Рождество не нервничал так с тех пор, как был маленьким мальчиком. Вот уже много лет его оберегало волшебство. Но сейчас оно не работало, и в мире людей он был совершенно беззащитен.
— Я не выдаю себя за другого!
Мистер Мор подошёл к нему вплотную. Лицо его было сухим и серым, нос — сломанным и погнутым, а губы — почти чёрными. Изо рта у него несло, как из сточной канавы.
— Вы не инспектор работных домов, и я более чем уверен, что мистер Чудовс — не ваше настоящее имя. Понимаете ли, по долгу службы мне приходится каждый день общаться со всевозможным лондонским отрепьем. И я научился чуять ложь.
Отец Рождество задумался, как мистер Мор вообще мог что-то почуять, когда у него так воняло изо рта. Но вслух ничего не сказал — только посмотрел на управляющего. Тот выразительно сморщил нос.
— Никаких сомнений, в этой комнате смердит ложью. Вы совершаете серьёзное преступление, притворяясь, что работаете на королеву. Очень серьёзное. За такие полагается смертная казнь.
Отец Рождество почувствовал, что по спине проскакал табун мурашек.
— И если у вас при себе нет письма от её величества королевы Виктории, — продолжил мистер Мор, — то боюсь, вы в большой беде!
Письмо от королевы Виктории? Ну конечно! Как раз оно-то и лежало у Отца Рождество в кармане. Он быстро вытащил письмо и вручил его мистеру Мору. Тот уставился на подпись и королевскую печать. Он смотрел, и смотрел, и смотрел на письмо, пока наконец не выдавил из себя улыбку и не склонил голову набок, отчего живо напомнил птицу.
— Мистер Чудовс! — воскликнул он, протягивая костлявую руку Отцу Рождество. — Для меня честь познакомиться с вами. Прошу прощения за это маленькое недоразумение. Когда бы вы хотели начать инспекцию?
— Прямо сейчас, — сказал Отец Рождество.
Глаза мистера Мора расширились.
— Прямо… сейчас?
— Да.
Перед мысленным взором мистера Мора все ещё стояло письмо с королевской печатью. Поэтому он кивнул и сказал:
— Что ж, тогда приступим.
Глава 34
В работном доме даже днём было неуютно и сумрачно, а по ночам он и вовсе превращался в царство теней. Кое-где горели масляные лампы, но их тусклого света не хватало для того, чтобы разогнать темноту.
— Уверен, вы знаете, что работный дом — это не гостиница, — сказал мистер Мор Отцу Рождество, пока они шагали по пустым коридорам. — Ему полагается быть неуютным.
— Зачем специально делать дом неуютным?
— Жизнь сурова, мистер Чудовс. Только идиот станет обманывать людей, убеждая их в обратном.
Сверху донёсся какой-то шум. Отец Рождество прислушался: кажется, там кто-то ходил.
— Что это? — спросил он.
Мистер Мор сухо улыбнулся.
— Два года назад, тоже посреди ночи, к нам заявился ещё один незваный гость. Не знаю, как Отцу Рождество удалось проникнуть в дом, но на следующее утро нам пришлось потрудиться, чтобы изъять все подарки, которые он оставил. Я твёрдо решил, что в моём заведении это не повторится. Так что сегодня ночью работают не только кухарки и те, кого наказали дополнительными сменами. Я специально нанял людей, чтобы они проследили за порядком.
Отец Рождество побагровел от злости и прикусил язык, чтобы ненароком себя не выдать. Повернувшись к мистеру Мору, он спросил:
— Могу я осмотреть остальной дом?
— Разумеется.
И Мистер Мор продолжил идти по коридору, ни на шаг не отставая от Отца Рождество.
— В одиночестве, если вы не возражаете, — уточнил тот.
Мистер Мор очень даже возражал. Нижняя губа у него задрожала, как умирающий червяк. Но потом он вспомнил про письмо с королевской печатью.
— Конечно-конечно. Осматривайте всё, что посчитаете нужным.
Отец Рождество пошёл дальше, теперь уже без сопровождения. Он помнил эти коридоры и спальни по своему прошлому — как оказалось, бессмысленному — визиту. По дороге ему встретилась измождённая старушка. Несмотря на поздний час, она ревностно натирала пол шваброй.
— Что вы делаете? Караулите Отца Рождество? — спросил он.
— Нет, сэр, я мою пол. Он должен быть таким чистым, чтобы мистер Мор мог разглядеть в нём своё отражение. С тех пор как я совершила ужасный проступок, мне приходится работать по ночам.
— И что же за проступок вы совершили?
— Зевнула, когда мистер Мор говорил.
Затем Отец Рождество прошёл мимо мальчика, который висел вниз головой, привязанный шнурками к трубе под потолком.
— А ты что натворил? — спросил он.
— У меня шнурок развязался. В наказание я должен висеть так до утра.
В большом зале Отцу Рождество встретились три мальчика постарше, здоровых и широкоплечих. Один держал в руке кирпич, второй — острый нож, а третий — раскалённую докрасна кочергу. Они стояли вокруг камина, в котором ревел огонь.
— Стой, кто идёт? — спросили мальчики, когда Отец Рождество подошёл поближе.
— Меня зовут мистер Чудовс, я ночной инспектор. У меня есть письмо королевы, — он показал им письмо. — Так что прошу вас объяснить, что вы здесь делаете.
— Мистер Мор приказал нам стоять здесь всю ночь, — ответил мальчик с кочергой. — Пусть Отец Рождество только сунется, мы ему устроим жаркую встречу!
Отец Рождество опасливо покосился на горячую кочергу.
— Что ж, если я его увижу, дам вам знать, — сказал он.
Отец Рождество догадывался, что, скорее всего, найдёт Амелию в одной из спален. Он помнил, где они располагались, ведь он раскладывал там подарки два года назад. Подарки, которые отняли у детей ещё до завтрака, не дав им хоть немножко порадоваться.
Отец Рождество добрался до столовой. В холодном зале гуляли сквозняки и пахло горелой овсянкой. За высокими хмурыми окнами проплывали тёмные облака. В соседней комнате раздался лязг, и Отец Рождество на цыпочках пошёл проверить, кто там.
Заглянув в кухню, он первым делом увидел большие котлы с серым варевом. Возле них суетилась судомойка в мешковатой коричневой одежде. Отец Рождество медленно открыл дверь и переступил через порог.
— Здравствуйте, — сказал он.
Судомойка резко повернулась и ахнула. Затем быстро схватила с ближайшего стола половник и швырнула его в Отца Рождество. К счастью, он успел увернуться, — но судомойка проявила настойчивость и метнула второй. Этот угодил Отцу Рождество точно в лоб. Кухня вдруг начала вращаться, а потом всё потемнело.
Открыв глаза, Отец Рождество понял, что лежит на холодном кухонном полу. С потолка над ним свешивался большой окорок.
Глава 35
Следующим, что увидел Отец Рождество, был очередной половник в руке склонившейся над ним судомойки. Щеки у неё были румяные и круглые, как яблоки, и делались только круглее от того, что волосы она собирала в тугой пучок на макушке. В глазах судомойки мерцали искорки. Отец Топо как-то сказал Отцу Рождество, что доброго человека всегда можно узнать по искоркам в глазах. Хотя у этой женщины искорки были довольно сердитые.
— Ты кто такой? — спросила она. — И зачем шастаешь тут посреди ночи в штанах, которые на тебе еле сходятся?
Что-то в словах судомойки, точнее, в том, как они были произнесены, расположило к ней Отца Рождество. Он понял, что от этой женщины правду скрывать не нужно. Конечно, она только что сбила его с ног половником, но у неё было лицо человека, которому можно доверять.
И потому он честно ответил:
— Я Отец Рождество.
— А я тогда Крёстная фея, — рассмеялась судомойка.
Отец Рождество широко улыбнулся.
— О! Здравствуй, Крёстная фея.
Судомойка рассмеялась ещё громче. Было приятно слышать чей-то смех в подобном месте.
— Ты что, в самом деле поверил, будто я Крёстная фея?
— Но ты же сама так сказала.
— Ну так вот, я не она.
Теперь рассмеялся Отец Рождество. Он уже и забыл, что люди бывают довольно забавными.
— А я действительно Отец Рождество. Только никому не говори.
Женщина пришла в замешательство.
— Тогда зачем ты мне об этом сказал?
— Не знаю. Но это чистая правда.
— И зачем Отцу Рождество подглядывать за судомойками, когда он должен разносить подарки?
— Это долгая история, — вздохнул Отец Рождество.
Судомойка внимательно на него посмотрела. Она в жизни не видела человека, которому бы ей так хотелось поверить. Но всё-таки… Отец Рождество? По слухам, он облетел весь мир за одну ночь. Разве толстяк с белой бородой на такое способен?
— Сделай что-нибудь волшебное, — попросила она. — Угадай, как меня зовут.
Отец Рождество задумался и потёр шишку на лбу.
— Понимаешь, уровень волшебства сейчас критически низкий. Вот почему я здесь.