Но Отец Рождество вспомнил жарко растопленный камин и мальчишек, которые его стерегли.
Он покачал головой:
— Нет, не получится.
Амелия металась по столовой, уворачиваясь от тянувшихся к ней рук. Крики мистера Мора не смолкали:
— Хватайте девчонку!!! Остановите её! Живо! Ловите её! Идиоты! Куда вы смотрите?! Мы должны схватить её, мистер Хромуль!
— Что нам делать? — крикнула Мэри Отцу Рождество.
Тот уже собирался крикнуть что-то в ответ, когда сквозь царящий в столовой шум и гам до него донёсся тихий топот. Точнее, тихий цокот. И раздавался он откуда-то сверху.
Только Отец Рождество мог с уверенностью сказать, что это за звук. Ведь только он слышал его уже много-много раз.
Это был цокот оленьих копыт по крыше.
— Рогатушки мои, — пробормотал он себе под нос.
Амелия задумалась, что бы сделал Капитан Сажа, попади он в такую переделку. Она верила, что коты куда умнее людей, — во всяком случае, когда речь шла о побегах.
Капитан Сажа запрыгнул бы на стол, решила Амелия — и последовала его примеру. Она запрыгнула на ближайший ряд столов, конец которого терялся в глубине столовой, и рванула что было сил.
— Я не вижу её, сэр! — пожаловался Хромуль. — Тут слишком много народу. И темно, как в печной трубе.
Но мистер Мор видел в темноте почти так же хорошо, как и при свете дня.
— Она на столе! — рявкнул он. — Бежит к дальней двери. Кто-нибудь, подкараульте её там!
— Не беспокойтесь, мистер Мор, я запер ту дверь.
Мистер Хромуль с довольной улыбкой показал хозяину большой железный ключ.
— Отлично, Хромуль, просто отлично.
Тем временем Амелия добежала до конца зала и обнаружила, что дверь и в самом деле заперта. Она толкнула её плечом и зашипела от боли. Дверь не поддавалась.
— Ну давай же, давай, — шептала она, продолжая толкать.
Все до единого хотели помешать Амелии сбежать — особенно теперь, когда здесь был мистер Мор собственной персоной. Помочь ей могли лишь Мэри и Отец Рож…
Но тут Амелия заметила, что Отец Рождество устремился в противоположном направлении. Она видела, как на другом конце столовой он развернулся и пошёл прочь.
Как это на него похоже.
Опять бросает её в беде.
Но чего ещё она от него ожидала?
В Амелии раскалённой лавой вскипела злость, и девочка с новой силой ударилась плечом о дверь.
Потом начала в бешенстве колотить по ней кулаками.
Бах, бах, бах!
Но она ничего не могла поделать. И костлявая, пахнущая окороком рука мистера Мора снова легла ей на плечо.
— Выхода нет, — сказал он, дьявольски усмехаясь.
Бах, бах, бах, бах, бах, бах, бах, бах, бах, бах, бах…
Амелия сдалась.
Мистер Мор удовлетворённо кивнул.
— Теперь ты будешь сидеть в подвале, пока не забудешь, как выглядит солнце.
Глава 41
В столовой было слишком шумно, чтобы Отец Рождество мог посвятить Амелию в свои планы. Пока весь работный дом гонялся — нет, охотился — за девочкой, он решил, что лучше всего поможет ей, если воспользуется случаем и незаметно ускользнёт.
Отец Рождество быстро прошагал по коридору, который вёл от мужского крыла к пекарне, и вошёл в зал, где в камине по-прежнему ревел огонь, а рядом с ним по-прежнему караулили мальчики.
— Что там происходит? — спросил высокий паренёк с крысиным лицом, державший в руках кочергу.
Отцу Рождество не пришлось ломать голову над ответом.
— Отец Рождество пробрался в столовую! Они пытаются его остановить. Скорее, ребята! Мистер Мор здорово разозлится, если узнает, что вы всё время торчали тут…
Мальчики побледнели и переглянулись. Затем молча кивнули и секунду спустя уже исчезли в коридоре.
Отец Рождество проглотил смешок, который, заблудившись в животе, лишил его ещё одной пуговицы на штанах. Однако, подойдя к очагу, он понял, что кое о чём не подумал. Разве можно забраться по дымоходу жарко растопленного камина и не превратиться в горстку пепла?
Пока Отец Рождество смотрел на пламя, пытаясь найти выход, из трубы ударила тонкая струя жидкости. Она текла и текла, медленно гася огонь.
Отец Рождество оторопело уставился на дымящиеся угли. Струя была жёлтой. Его осенило. Это же оленья моча! И, судя по цвету, облегчался в трубу Блитцен.
Камин в зале был большим, и дымоход у него был соответствующий. Отец Рождество подумал, что ему не понадобится много волшебства, чтобы подняться наверх. Согнувшись чуть ли не вдвое, он шагнул на шипящие угли и сунул голову в печную трубу. Стараясь не касаться мокрых стен, Отец Рождество закрыл глаза. Он отогнал прочь все мысли и начал старательно верить, что в действительности он на крыше со своими оленями. Через секунду он и в самом деле очутился там. Все восемь оленей стояли на крыше работного дома, и красные сани поблёскивали в лунном свете.
— Привет, мои хорошие! — радостно сказал Отец Рождество, забираясь в сани. Барометр надежды мерцал ярче, чем прежде. — Давайте поторопимся, нам нужно кое-кого выручить.
Хотя мистер Мор крепко держал Амелию, она видела, как с другого конца столовой к ней бежит Мэри. Судомойка грозно размахивала кастрюлей, раскручивая её, словно боевой молот.
— Остановите её, Хромуль! — рявкнул мистер Мор.
Мистер Хромуль послушно встал на пути у Мэри.
— Дорогу даме с кастрюлей! — прокричала Мэри, и кастрюля, завершив очередной оборот, врезалась Хромулю точно в лицо, отчего привратник улетел к противоположной стене. А Мэри подскочила к мистеру Мору.
— Опустите кастрюлю, миссис Винтерс, — холодно приказал он.
— Мисс! Я мисс Винтерс. Мне так и не встретился достойный мужчина.
Мистер Мор едва заметно кивнул мальчику с крысиным лицом, который подкрадывался к Мэри сзади. Тот метнулся и попытался вырвать кастрюлю у неё из рук.
— Ох, юный Питер, зря я добавляла сахар тебе в кашу, — сокрушённо сказала судомойка.
— Мисс Винтерс, надеюсь, вы сознаёте, что совершаете серьёзное преступление, — сказал мистер Мор. — Нанесение тяжких увечий кастрюлей! И это не говоря уже о натирании пола маслом и покушении на убийство при помощи окорока.
— Ну, вы-то разбираетесь в преступлениях, мистер Мор, — ответила Мэри. Ей наконец удалось выдрать кастрюлю у Питера из рук, и мальчик отлетел на пол. — Всё это место — одно сплошное преступление. Нельзя держать людей взаперти. Я на вас больше не работаю!
— Я спасаю людей, которые оказались на улице, — заявил мистер Мор.
— Вы наслаждаетесь властью, — парировала Мэри.
— Вы чудовище, — добавила Амелия, пытаясь освободиться от его костлявой руки.
— О да, я наслаждаюсь властью, которая позволяет мне очищать общество от грязи, — прорычал мистер Мор. — Поддерживать порядок, приучать к дисциплине и уважению! Так что ты, Мэри, отправишься в полицейский участок, а ты, Амелия… Что ж, по закону ты принадлежишь мне, как и всякий ребёнок в этом работном доме. И я посвящу свою жизнь тому, чтобы сделать каждый твой день как можно более несчастным.
— Чтоб ты сдох! — выплюнула Амелия. Никогда и никого она не ненавидела так сильно, как мистера Мора в тот самый миг. Чтобы выплеснуть кипевшую в ней злость, Амелия изо всех сил наступила ему на ногу.
— А-а-а-а-а! — взвыл мистер Мор, но хватку не ослабил. Напротив, он впился ногтями Амелии в руку и потащил её прочь.
Как вдруг…
От двери шёл шум. И Амелия определённо не имела к нему никакого отношения. Во-первых, её по-прежнему держал мистер Мор, а во-вторых, она смотрела вообще в другую сторону. Но мистер Мор тоже услышал.
— Что за чёрт? — нахмурился он.
БУМ!
Звук повторился.
Теперь стало ясно, что кто бы ни стучал по двери, он находится не внутри, а снаружи.
Глава 42
— Кто там? — раздражённо спросил мистер Мор.
Ответа не последовало, и мистер Мор подошёл к двери, волоча Амелию за собой.
Зря он это сделал: что-то твёрдое и острое проломило доски и ударило мистера Мора по голове. Перед глазами у него всё поплыло, и он осел на пол, выпустив Амелию и выронив трость.
— Что это было? — изумилась Мэри.
— Ходячее дерево, — с уверенностью сказал Хромуль.
Мистер Мор, пошатываясь, попытался встать.
— Это не дерево, идиот, — рыкнул он. — Это рога!
И тут дверь распахнулась. На пороге стоял Отец Рождество — в красном тулупе, в красном колпаке и с воинственно всклокоченной бородой. За ним виднелись олени и сани.
Все в зале громко ахнули. Мистер Мор подобрал свою трость и сумел-таки встать.
— Это Отец Рождество! — прошептал кто-то из детей, и его шепоток побежал по толпе, как сквозняк из неплотно закрытого окна.
— Амелия! — крикнул толстяк в красном. — Пришло время снова поверить в волшебство!
Барометр надежды вспыхнул ярким светом. Отец Рождество отступил на шаг и бросил взгляд на часы. Они показывали половину Глубокой Ночи по эльфийскому времени, что равнялось трём часам утра по человеческому.
Амелия не сводила глаз с оленьей упряжки. Её переполняли сотни вопросов, но Отец Рождество сейчас не мог ответить ни на один из них. К тому же сани сами по себе были лучшим ответом на все её сомнения. И Амелия побежала прямо к ним.
— Остановите её! — заорал мистер Мор, ковыляя вслед за девочкой.
— Нажми кнопку на часах! — бросил Амелии Отец Рождество, а сам кинулся в столовую выручать Мэри. — Скорее!
Амелия не поняла, о какой кнопке он говорит, поэтому нажала первую попавшуюся. Ею оказалась кнопка «ПУСТЬ ВОЛШЕБСТВО ПОЗОВЁТ НАС в ПОЛЁТ». Сани начали медленно подниматься в воздух, заваливаясь то на один бок, то на другой. Мистер Мор смешно подпрыгивал, пытаясь зацепить полозья тростью и притянуть сани вниз.
— Другую кнопку! — крикнул Отец Рождество, заметив, что происходит с санями. — На которой написано «СТОП»!
В столовой творилось светопреставление. Все кинулись к Отцу Рождество. Он слишком поздно заметил, что в голову ему летит раскалённая кочерга. Пригнуться Отец Рождество уже не успевал. Но вдруг кочерга застыла в воздухе всего в миллиметре от его носа. Всё остальное в столовой тоже замерло.