— И правда, — протянула Ургула, удивлённо открыв рот.
— Они гипнотизируют вас и заставляют верить в то, чего на самом деле нет!
Слова Отца Рождество троллям не понравились. Они сердито нахмурились. Правая голова двухголового тролля разозлилась особенно.
— Тролли не глупые, — прорычала она. — Ты думать, что у большой умный тролль вообще нет мозги?
Отец Рождество совсем запарился. Спина горела и краснотой не уступала тулупу. Даже Буху, который всего-то караулил пленника, было жарко. Капля пота сорвалась с его шишковатой головы и, на лету обратившись в камушек, стукнула Отца Рождество по животу.
— Я просто пытаюсь объяснить, что происходит. Летучие историкси внушили вам страх перед чужаками. Вам промыли мозги. Задурили головы.
— Нет, это мы тебе объяснить, что происходит! Мы тебя съесть. Вот и всё, — утробно хохотнула Ургула. — Мы давно тебя ждать. Не хотеть эльфу и её щуплого мальчишку.
— Но откуда вы знали, что я приду? — спросил Отец Рождество. Лицо его налилось багрянцем, как угли в камине.
Ургула искренне озадачилась.
— Мы просто… знать. Так. Бух, ты поддать жару. Я хотеть мясо с корочкой.
В следующий миг до Отца Рождество донёсся какой-то шум. Он не был похож ни на громкое дыхание голодных троллей, ни на треск огня. И шёл откуда-то снаружи. Кажется, это были шаги. Совсем близко. Ургула их тоже услышала.
— Кто-то ходить там.
Бух вскинулся и вогнал грязные пальцы в глазницу, чтобы с сочным чпоканьем вытащить свой единственный глаз. Держа глаз в руке, он выставил его на улицу и посмотрел, что снаружи.
— Человеческая девочка, — отчитался он.
— Амелия, нет, — сокрушённо пробормотал Отец Рождество.
Бедная глупышка.
Глава 49
Вернув глаз на место, Бух другой рукой грубо схватил Отца Рождество за шею. Камень уже раскалился до невыносимости.
В пещеру вбежал унтертролль, с головы до ног покрытый шерстью. На плече у него болталась Амелия. Девочка вопила и брыкалась изо всех сил.
Бух повернулся посмотреть, что происходит, и чуть ослабил хватку на мокрой от пота шее Отца Рождество.
— Амелия! — ахнул Отец Рождество. — Что ты здесь делаешь?
Унтертролль схватил Амелию за волосы и потряс, чтобы похвастаться добычей.
— Я поймать рождественский пудинг нам на ужин!
— Я хотела спасти тебя, как ты спас меня, — торопливо сказала Амелия. — Я перед тобой в долгу.
— Ничего ты мне не должна!
Амелия покачала головой. Сделать это было непросто, ведь тролль по-прежнему держал её за волосы. Унтертролля звали Теодором. Из пасти у него одиноко торчал коричневый зуб. Но Амелия не выглядела испуганной. Она вдоволь набоялась в прошлой жизни и порядком устала от страха.
— Ты ни в чём не виноват! Я просто рассердилась, потому что в жизни случаются плохие вещи. Но хорошие случаются тоже. И волшебные. То, что ты делаешь, потрясающе. Я была такой счастливой в позапрошлое Рождество, когда открывала подарки! Невероятно счастливой. Не из-за подарков, а потому что они появились по волшебству. Я была очень рада узнать, что волшебство в самом деле существует. Ты делаешь мир лучше. И в том, что сейчас происходит, твоей вины нет. Ты хороший человек, Отец Рождество. И поступаешь правильно.
— Скукотища, — нервно почесался Джо. Как все тролли, он страдал аллергией на сентиментальность. Супруг Ургулы поковырялся в ухе и вытащил кусок серы. — Давай убивать их, Ургула. По одному. Пора.
Пока Отец Рождество думал над тем, что сказала Амелия, его внимание привлекло странное свечение. Что-то сияло за пределами пещеры, переливаясь всеми цветами рождественской гирлянды. Зелёные, розовые, фиолетовые и голубые огни вспыхивали один за другим. Отец Рождество смотрел на них и чувствовал, как внутри разливается знакомое тепло, словно он выпил горячего сиропа. Это тепло не имело никакого отношению к камню под ним. Это было тепло магии и чудовства. Амелия показала ему, какими добрыми, сильными и храбрыми могут быть дети. И Отец Рождество вспомнил обо всех, кто ждёт его подарков. Доброта Амелии наполнила Вселенную надеждой. Следуя за своим сердцем, она рискнула жизнью, чтобы спасти его. Её доброта сотворила волшебство.
Но достаточно ли сильное? Отец Рождество собирался выяснить это немедленно.
Он уставился на бородавчатую руку унтертролля, которая продолжала удерживать Амелию, и пожелал, чтобы она больше никогда не причинила вреда этой девочке. В следующий миг кулак тролля разжался, выпустив волосы Амелии, и врезался в потолок пещеры. По камню пробежала трещина, за которой не замедлили последовать другие.
— Что ты делать, Теодор? — сердито спросила Ургула и подкрепила свои слова ударом по стене, отчего по ней тоже побежали трещины. Тролли известны тем, что не умеют держать себя в руках.
— Наша пещера ломаться, — заметил Джо.
— Да, ломаться.
— Надо выбираться отсюда, пока мы не… — начала Амелия.
Однако не успела она договорить, как потолок пещеры начал осыпаться. Острый камень полетел прямо в голову Амелии. Девочка едва сумела отскочить. Промешкай она хоть секунду, от неё бы и мокрого места не осталось. Вслед за первым посыпались другие обломки. Грохот стоял невообразимый.
А потом послышался голос. Он не принадлежал ни троллю, ни Амелии, ни Отцу Рождество.
Это был голос Мэри.
— Отец Рождество? Это я! — кричала она.
Теперь он её видел. Тугой пучок Мэри воинственно съехал на сторону, а сама она увлечённо метала камни в голову Буху. Один из них попал точно в цель и рассёк его толстую шкуру. Серо-зелёная кровь брызнула из раны и застучала по полу россыпью мелких камней. От боли Бух выпустил пленника и гневно затопал, породив очередные трещины.
Отец Рождество резво скатился с раскалённого камня и запрыгал на месте, остужая горячий тулуп. Внезапно до него донёсся глухой стук. Свалившийся с потолка камень ударил Мэри по голове, и теперь она неподвижно лежала на полу пещеры.
Горе, тяжёлое, как гора, придавило Отца Рождество.
— Мэри! — закричал он. — Мэри, ты меня слышишь?
Мелкие тролли суматошно носились по пещере, пока убертролли пытались удержать потолок на месте.
— Ты спасёшь её, — сказала Амелия, незаметно подойдя к Отцу Рождество. Девочка чувствовала, как в груди у неё растёт надежда, которую уже ничто не погасит. Она знала, что надежда поможет Отцу Рождество. Ведь именно так работает магия Вселенной. Всё начинается с простой веры в чудо. — Ты сможешь. Ты должен её спасти!
Глава 50
Отец Рождество обвёл взглядом пещеру. Ему отчаянно не хватало времени.
Времени.
А затем он увидел лицо Амелии. Даже посреди рушащейся пещеры оно светилось надеждой. Сквозь трещины в стенах и потолке тоже пробивался свет. Вся пещера была залита мягким зелёным сиянием. В нём купались и тролли, и Летучие историкси, и свет показывал им путь к выходу.
Глаза Амелии горели волшебным зелёным огнём. То был цвет надежды, цвет Рождества. В это мгновение Отец Рождество понял, что именно Амелия вернула ему магию. Амелия и Мэри. Тем, что пришли спасать его — и Рождество. Этого сполна хватило, чтобы волшебство вернулось. Оказывается, для него не нужны ни сани, ни новомодные часы, ни кнопки. Всё, что нужно, — это думать о других. Осознав это, Отец Рождество закрыл глаза и пожелал, чтобы время остановилось. Пожелал сильнее, чем когда-либо в своей жизни.
Открыв глаза, он увидел, что Амелия застыла в неподвижности. И не только она. Замерло всё — даже камни зависли в воздухе на разной высоте от земли.
У него получилось.
Воспользовавшись вневременьем, Отец Рождество опустился на колени рядом с Мэри, заглянул в её мертвенно-бледное лицо и призвал на помощь надежду. Он вспомнил доброту её глаз, поцеловал в лоб и сказал:
— Я люблю тебя, Мэри.
Он сказал это впервые, но, едва произнёс, понял, что это правда. Он любил её. Время текло мимо них, и то, что они знали друг друга всего одну ночь, не имело никакого значения. Отец Рождество ясно видел и её прошлое, и их будущее. Он хотел остаться с ней навсегда. Он видел день их свадьбы. И его надежда преобразилась в настоящее волшебство, вернее, в чудовство — заклинание надежды. Единственное заклинание, способное вернуть к жизни. Ресницы Мэри едва заметно задрожали — словно тень мелькнула за занавеской.
— Мэри? Мэри? — позвал Отец Рождество.
Её глаза наконец распахнулись. Мэри была жива.
— Я люблю тебя, — выпалил Отец Рождество.
— И я тебя люблю, — ответила она, вложив в это признание всю надежду, любовь и волшебство, что таились в её сердце. Отец Рождество не мог представить подарка чудеснее.
Но тут Мэри обратила внимание на повисшие в воздухе камни, и её лицо вытянулось от страха.
— Почему Амелия превратилась в статую?
— Мы вырвались из времени. Нам придётся вновь его запустить, чтобы увести отсюда Амелию… Нужно идти на свет, он выведет нас. Иди! Иди вперёд.
Мэри покачала головой.
— Я останусь с тобой, мистер. Я так долго ждала встречи с любовью всей моей жизни не для того, чтобы потерять её в пещере троллей!
Отец Рождество покосился на упомянутых троллей. Большинство пытались удержать потолок пещеры. Бух валялся на земле, сражённый метким броском Мэри. Глаз он держал в руке, чтобы иметь лучший обзор.
Прежде чем запустить время, Отец Рождество забрался на обломок скалы, вытащил глаз из пальцев Буха и положил ему в ноги.
— Это его задержит.
Всё было готово. Отец Рождество отпустил время, и оно рвануло вперёд, навёрстывая упущенное. Отец Рождество крикнул Амелии:
— Скорее, сюда! Следуй за огнями!
Он и сам был готов уйти, как вдруг в животе его заворочалось тяжёлое чувство вины. Если подумать, он собирался обречь десятки существ на верную гибель. В Рождество. Чувство вины стремительно росло и заполнило уже весь его живот. А живот у Отца Рождество был очень большой. В конце концов, Рождество — время добра. Даже для троллей, которые пытались вас съесть. Поэтому Отец Рождество развернулся и крикнул им: