— Вы погибнете! Гора сейчас рухнет. Идите за огоньками. Они выведут вас наружу. Поторопитесь! Кстати, Бух, твой глаз у тебя под ногами.
Тролли озадаченно переглядывались. Они едва не зажарили Отца Рождество, а он теперь помогал им спастись.
Отец Рождество, Мэри и Амелия припустили во всю прыть. Уворачиваясь от камней, они мчались вперёд. Скалотрясение взметнуло пыль, которая застилала взгляд не хуже лондонского смога. Наконец они выбрались на открытое пространство. За несколько секунд до того, как пещера рухнула, из её каменного нутра повалили тролли всех мастей и размеров. Они падали на колени и громко кашляли, отплёвываясь от пыли. Сейчас тролли больше, чем когда-либо, напоминали серые замшелые валуны.
— Ты нас спасать, — сказала Ургула и чихнула, выплюнув огромное облако пыли.
Джо, стоявший рядом, скромно поддержал супругу.
— Теперь я по-другому думать про людей, — сказал он.
— Мы их убивать или нет? — на всякий случай уточнил Бух.
— Убивать! — взревела правая голова двухголового тролля (та, что была вся покрыта наростами).
— Пусть они жить! — возразила левая (она была добрее и бородатее).
Две головы сцепились друг с другом не на жизнь, а на смерть. Ургула задумалась так тяжело, что на лбу у неё вылезла новая бородавка.
— Я запутаться, — сказала она. — Отец Рождество быть добрый и хороший. Это я знать раньше. Но нам говорить другое.
— Это правда, — вдруг раздался голос.
Все дружно обернулись и увидели маленькую бескрылую пикси. Она стояла и смотрела на Ургулу с непоколебимой уверенностью того, кто всегда говорит правду и только правду.
Глава 51
— Пикси Правды! — радостно воскликнул Отец Рождество.
Амелия заинтересованно посмотрела на маленькое существо в ярко-жёлтой тунике. Рядом с ним стояли ещё два — не таких маленьких, с заострёнными ушами. Кажется, это были эльфа и её детёныш. Пикси была в два раза ниже взрослой эльфы, и даже предрассветная темнота не могла скрыть проказливое выражение её личика. Амелия подумала, что милее создания она в жизни не видела. Потом ей на глаза снова попались тролли: судя по всему, они ещё не отказались от идеи сделать из них рождественский ужин. Девочка зябко поёжилась. Может, в Работном доме мистера Мора было не так уж плохо…
— Пикси Правды говорит правду. Отец Рождество — самый добрый человек на свете, — громко сказала она.
Нуш легонько подпихнула Пикси Правды, и та снова взяла слово:
— Да! Отец Рождество хороший и добрый. И он пытается сделать мир людей хоть капельку счастливее. При этом он не подвергает нас никакой опасности. Люди слишком заняты собой, чтобы идти сюда. Летучие историкси вас обманывают. Не знаю, зачем они это делают, но все пикси, которых я знаю, готовы это подтвердить. Из-за них вы выглядите даже глупее, чем есть на самом деле. А вы и так выглядите очень глупо, откровенно говоря.
— Лгунья! — рыкнул Бух и топнул так сильно, что с горы неподалёку сошла лавина.
— Она не мочь лгать, — возразил Джо, меланхолично почёсывая задницу. — Она Пикси Правды.
Ургула ткнула в Амелию и Мэри узловатым пальцем размером с кушетку:
— Но вот же люди.
Амелия набрала полную грудь воздуха и шагнула вперёд.
— Отец Рождество спас нас, когда мы попали в беду. Вот почему мы здесь. Вас он тоже спас. И было бы неплохо проявить немного благодарности, а не вести себя, как большие задиры.
Малыш Мим восторженно хлопнул в ладоши. Амелия ему уже нравилась.
Ургула наклонилась и нависла над Амелией. Девочка надеялась, что её не стошнит прямо на снег: из пасти тролля пахло хуже, чем изо рта у мистера Мора. Как будто капусту смешали с козьим помётом и старыми ботинками.
— Ты быть храброй, человеческая девочка, — медленно проговорила Ургула.
— Спасибо, — вежливо ответила Амелия. — Можно мы уже пойдём? Отцу Рождество нужно доставить ещё много подарков.
Прежде чем Ургула успела открыть рот, к её уху, стрекоча крыльями, устремилась Летучая историкси. Она яростно что-то зашептала, но предводительница троллей отмахнулась от неё могучей рукой.
— Отстаньте, пикси! Вы больше не лезть к нам в уши! — громко объявила она.
Летучая историкси кувырнулась в воздухе и, пискнув что-то напоследок, полетела к Лесистым холмам.
Едва это случилось, вперёд вышла Нуш. Она прочистила горло и подняла глаза на Ургулу, самую большую из троллей, что когда-либо жили на земле.
— Позвольте представиться: я Нуш, журналистка «Ежеснежника». Это главная газета эльфов, вроде вашего «Воскресного Уга». Я хотела бы задать вам несколько вопросов.
Ургула посмотрела на эльфу так, словно та была козявкой, приставшей к её башмаку (если бы тролли носили башмаки). Предводительнице троллей не было дела до газет. Даже до газеты троллей. «Воскресного Уга» она читала только раз. Но справедливости ради стоит сказать, что с тех пор он не слишком изменился. «Воскресный Уг» был большой каменной табличкой, на которой самый грамотный тролль высек «ТРОЛЛИ ЛУЧШЕ ВСЕХ».
— Какой быть твой вопрос?
— Мой вопрос быть… То есть я хочу спросить, почему в прошлом году вы не тронули редакцию «Ежеснежника»? Вы же стёрли с лица земли практически весь Эльфхельм. Откуда такая избирательность?
Ургула крепко задумалась. Страшное лицо троллихи скорчилось от боли. От сложного слова «избирательность» у неё заныли зубы, а от мыслей в голове затрещали мозги.
— Мы не напасть на «Ежеснежник», потому что Повелитель слов быть хороший.
— Что за Повелитель слов? — навострила уши Нуш.
Ургула покачала головой.
— Повелитель слов в «Ежеснежнике». Так они его называть.
— Они? Кто они? — не отставала Нуш.
Она проводила взглядом Летучих историкси, которые стремительно покидали Долину троллей. Шелестя крыльями, они летели к Лесистым холмам, в родные земли пикси. Ургула тоже это заметила. С неожиданной для такой громадины прытью она схватила одного пикси. Это оказался мальчишка в серебряных одеждах. Нуш уже видела его раньше. Точнее, сегодня утром, за окном кабинета Отца Водоля.
Тут ей вспомнилось ещё кое-что. Следы на снегу в прошлое Рождество. Когда Отец Водоль пришёл на Олений луг с Лесистых холмов, а не из редакции «Ежеснежника», где ему полагалось быть в Сочельник. Отец Водоль всегда ненавидел Рождество. И завидовал Отцу Рождество с тех самых пор, как тот занял его место во главе Совета эльфов.
— Пожалуйста, не обижайте меня, — пискнул пикси. В руках огромадного тролля он казался крохотной серебристой блёсткой.
— Зачем вы шептать нам глупости в уши? Ты говорить, а то я тебя съесть!
— Повелитель слов приказал нам. Если мы делаем, что он просит, он даёт нам хорошие слова. Длинные! — Пикси облизнулся. — Слова, которых мы не знаем.
— Я очень устала, но он говорит правду, — сказала Пикси Правды, развернулась и пошла домой.
Нуш вспомнила, как в детстве поймала Летучую историкси в банку. И дедушка подарил пикси слово «разносторонний», чтобы та не держала на них зла.
— Повелитель слов? — медленно повторила Нуш. Картинка сложилась. — Отец Водоль! Отец Водоль любит длинные слова.
Отец Рождество посмотрел на Нуш.
— Это ведь он отправил тебя сюда?
— Да.
В лунном свете было видно, как погрустнела Ургула. Крупная слеза скатилась по щеке троллихи и камнем упала рядом с Амелией. Девочка на всякий случай отошла подальше. Ургула отпустила историкси. Трепыхая помятыми крылышками, тот полетел догонять сородичей.
— Мы ошибаться. Нам жаль. Мы наказать Повелителя слов, — сказала Ургула.
Отец Рождество покачал головой.
— Не нужно. Повелитель слов, то есть Отец Водоль, больше не ваша забота. Совет эльфов разберётся с ним. Мы лишь просим оставить нас в покое, соблюдать мирный договор и больше не слушать Летучих историкси. До конца ночи нам ещё многое предстоит сделать, так что…
Ургула кивнула. Бух выглядел разочарованным. Изрядно потрёпанная правая голова двухголового тролля — тоже. Отец Рождество, Мэри, Амелия, Нуш и Малыш Мим припустили к саням, которые стояли за соседним холмом. Амелия подбежала к ним первой, и Капитан Сажа, всё это время прятавшийся в бездонном мешке, высунул любопытную мордочку.
— Я встретила настоящих троллей, — поделилась с ним Амелия. — И пикси. И эльфов! Вот и они. Это Нуш, а это…
Нуш потрепала сына по макушке и усадила в сани.
— Малыш Мим, — подсказала она.
Капитан Сажа мяукнул и потёрся головой о Малыша Мима. Он сам был размером с эльфёнка. Наверное, для Малыша Мима он как лошадь, подумала Амелия.
— Ты странно выглядишь, — промяукал Капитан Сажа Малышу Миму, — но ты мне нравишься.
Малыш Мим осторожно погладил кота и повернулся к Амелии.
— Привет, — улыбнулся он. — Сколько тебе лет?
— А как ты думаешь? — спросила Амелия.
Малыш Мим смерил Амелию взглядом. Она была очень высокой.
— Четыреста восемь? — серьёзно предположил он.
Амелия прыснула. Мэри тоже засмеялась.
— Даже не буду спрашивать, сколько, по-твоему, мне лет!
Амелия рассказала Нуш, что тоже хочет стать писателем, как Чарльз Диккенс. А Нуш покраснела и прикрыла сыну уши, потому что для эльфийских ушей слово «Диккенс» было очень похоже на ругательство.
Мэри с Отцом Рождество сели впереди. Часы на приборной панели показывали начало Скоро Утреннего.
Блитцен и Гроза повернули головы к Отцу Рождество, ожидая его приказаний.
— Летите, мои олени! — воскликнул он.
И сани взмыли в небо.
Глава 52
Отец Рождество поговорил по телефону с Отцом Топо, который всё это время терпеливо ждал новостей в Мастерской игрушек. Амелия слушала и улыбалась. Она до сих пор не могла поверить, что это в самом деле Отец Рождество, и он разговаривает с настоящим эльфом по какому-то «телефону», пока они летят по небу на волшебных санях.
— С ними всё в порядке, Отец Топо. Да… Да, именно так! Скажи Зануднику. Это всё козни Отца Водоля, но с ним мы разберёмся завтра. Сейчас у нас есть дела поважнее.