— «Хо-хо-хо»? — с сомнением в голосе повторила пикси. — Зачем он говорит «Хо-хо-хо»?
— Да он всегда это говорит. Он же так смеётся. Все смеются «ха-ха-ха» да «хи-хи-хи». А Отец Рождество — «хо-хо-хо». У него такой округлый смех.
— То есть он смеётся надо мной, — заключила Пикси Правды.
— Нет, он смеётся, когда счастлив. То есть почти всё время.
— Какой же он чудик, — мечтательно вздохнула Пикси Правды. — Большой, круглый, смеющийся, невероятно очаровательный, пахнущий пряниками чудик.
Мы всё ползли, и ползли, и ползли. Прошёл час — а может, и больше, трудно сказать, — и туннель стал медленно расширяться, а мрак рассеиваться. Причиной тому были светящиеся червячки — очевидно, волшебные, поскольку светились они жёлтым, зелёным и полночно-синим.
— Цветные червяки, — сказала Пикси Правды. — Странно.
— Что тут странного?
— Цветные червяки не живут под землёй. Это древесные черви. Их можно найти на деревьях и в книгах, что, по сути, одно и то же. Моя тётушка говорила, что книги — это всего лишь деревья, которым снится сон. Она была Пикси Мечты, а не Пикси Правды. Пикси Мечты не врут, как Пикси Лжи, они придумывают самые дивные объяснения, которые только можно представить. Например, когда я спрашивала тётю, почему луна одна на небе, она отвечала, что луна поссорилась с солнцем и теперь очень грустит, буквально тает от тоски. И если ты смотришь на небо и видишь там месяц, значит, луна в глубокой печали, а если её там нет, значит, она совсем закручинилась. И про снег тётушка говорила, что он падает с луны, потому что луна шелушится. Но суть в том, что цветные червяки не живут под землёй. Для них это противоестественно.
— Как же они сюда попали? — Задав вопрос, я уже поняла, что знаю ответ. И Пикси Правды торопливо зашептала, повторяя мои мысли:
— Кто-то принёс их сюда, чтобы освещать туннели.
— Но кто?
— Тот, кто прорыл эти норы.
Мы добрались до очередной развилки. Нам снова нужно было выбрать из двух туннелей.
— Пойдём туда, где светлее, — предложила я. — И смотри, этот туннель просторнее.
— Нетушки, — заупрямилась Пикси Правды. — Там-то и сидят те, кто его вырыл.
— Именно! Вот почему мы должны пойти туда. Надо узнать, кто и зачем это сделал. Наша история там. До неё рукой подать. Так что пошли.
Пикси Правды неохотно последовала за мной, стараясь случайно не раздавить червячков, которые освещали нам дорогу. Благодаря им я сумела разглядеть на полу туннеля отпечаток чьей-то ноги. Хотя нет, не ноги. Это был отпечаток лапы. Я замерла и уставилась на него. Это определённо была лапа — круглая, с четырьмя короткими пальцами. И рядом с первым был ещё один, точно такой же отпечаток.
Пикси Правды протиснулась рядом со мной и внимательно посмотрела на след. Потом ткнула пальцем вперёд. Там тоже виднелись отпечатки лап.
— О-оу, — сказала она. — Это кролики.
— Кролики? Из Страны нор и холмов?
— Да. Но до неё двести миль. Не могли же мы проползти двести миль по этим туннелям?
— Нет, скорее кролики пришли сюда из Страны нор и холмов, а потом прорыли эти туннели в Лесистых холмах.
— Да, это вероятнее, — согласилась Пикси Правды. — И, скорее всего, эти норы не единственные. Вопрос в том, для чего они нужны? Может, в них скрывается страшный ужас, и кролики хотят выпустить его на свободу? Или это туннели-ловушки, и мы скоро станем чьим-то завтраком?
— Ты не могла бы мыслить более позитивно? — тоскливо попросила я.
— Я Пикси Правды, — напомнила Пикси Правды. — И не могу прятать голову в землю, пока по ней скачут кролики. Во всяком случае, пока… — Она вдруг замолчала. В радужном сиянии ползавших по стенам червяков мне было видно, как Пикси Правды сосредоточенно хмурится. Кончики заострённых ушей настороженно дёрнулись.
— О-оу, — прошептала она.
— Что такое?
— Ты разве не слышишь?
— Что я не слышу?
Но тут я услышала.
Из туннеля впереди доносился шум. Пока тихий, но с каждой секундой он нарастал.
Это были не голоса, скорее свист и хлопанье.
— Нам надо бежать, — испуганно проговорила Пикси Правды. — ПРЯМО СЕЙЧАС И ОЧЕНЬ БЫСТРО!
Но разве можно бежать ползком? Да и будь туннели просторнее, мы бы всё равно не успели.
Потому что они стремительно приближались.
— Птицы! — крикнула я. — Ложись!
Но у Пикси Правды не только слух был острее, она и видела лучше меня.
— Это не птицы, — ответила она. И оказалась права — на то она и Пикси Правды. Мы вжались в землю, пока над нами с шелестом проносились «не птицы».
Бумага. Эти штуки сделаны из бумаги.
Я вспомнила газеты, которые опускались эльфам прямо в руки. А ещё вспомнила Летучего историкси, с которым встретилась в лесу. И его мягкий шелковистый голос: «Давным-давно жила-была бумажная птица… Она вылетела из дыры и полетела прямо к свету…»
Схватив одну на лету, я прижала её к земле и на первой полосе увидела себя — прямо под названием «Снежная правда». Хотя теперь только моим лицом дело не ограничилось. Рядом художник разместил Отца Рождество и Мэри. Заголовок гласил: «ЛЮДИ ДОЛЖНЫ УЙТИ!»
Пикси Правды прочитала его и нахмурилась. Затем пробежала глазами статью.
— Да это же сплошная ложь! Отец Рождество не ненавидит эльфов! И не мечтает он о том, чтобы люди захватили Эльфхельм! И не прячет дома миллион шоколадных монет!
— Вот это уж точно, не прячет, — сказала я.
Газета так и рвалась у меня из рук, поэтому её пришлось отпустить. Радостно хлопая страницами, она тут же умчалась вслед за остальными. Скорее всего, они направлялись в Эльфхельм.
Когда шелест бумажных крыльев стих, мы поползли дальше. В туннеле становилось всё светлее и разноцветнее — спасибо многочисленным червякам. В какой-то момент я поняла, что уже не задеваю локтями стены. Теперь мы с Пикси Правды пробирались вперёд бок о бок.
— Должно быть, здесь Отец Водоль печатает свою газету, — сказала я. — Отец Рождество всё гадал, где же он это делает, раз «Ежеснежник» больше ему не принадлежит. Оказывается, вот где.
— Но Отец Водоль не кролик, — заметила Пикси Правды. — Мы видели следы кроликов, а не эльфов. Потому что у эльфов нет лап.
— И то правда.
— А что же ещё? Но в кроличьих туннелях не хватит места для печатного станка и редакции. Если только…
— Если только что?
Я выжидательно посмотрела на Пикси Правды, но та не ответила и снова навострила уши.
— Что теперь? — спросила я.
— Голоса.
Я прислушалась, но ничего не смогла услышать. Зато мой нос кое-что почувствовал.
Аромат был знакомый и очень приятный.
В туннеле пахло шоколадом.
— Голоса доносятся оттуда. — Пикси Правды указала на правый туннель.
Я принюхалась. Шоколадом тоже пахло из него.
— Что за голоса?
— Не знаю. И, сказать по правде, не горю желанием узнать. Я хочу домой.
— Мы должны держаться вместе, — напомнила я. — Послушай, тут явно что-то происходит. Что-то очень важное. Кролики, летающие газеты, норы. Запах шоколада. Всё это странно. Возможно, Отцу Рождество грозит опасность. Ты что, хочешь сбежать и упустить свой шанс стать героиней?
Пикси Правды, по-прежнему стоя на четвереньках, подняла на меня искажённое му́кой лицо.
— Я хочу ему помочь. Хочу стать его героиней. Хочу, чтобы он грезил обо мне так же, как я грежу о нём. Хочу, чтобы он сказал: «Пикси Правды, не знаю, что бы я без тебя делал», — выпалила она, а потом добавила сердито: — И хватит вопросов. Если ты меня о чём-то спросишь, я буду вынуждена ответить. Я физически не могу оставить вопрос висеть в воздухе. Я должна говорить правду. Говорить вслух. Это ужасно.
— Правда не бывает ужасной.
— Очень даже бывает, — возразила Пикси Правды. — Уж я-то знаю.
Я поползла на запах шоколада, и Пикси Правды неохотно последовала за мной. Вскоре я тоже начала слышать голоса. Минут через пять мы добрались до выхода из туннеля. Вот только он не выводил на поверхность, а наоборот, устремлялся куда-то вниз, где света было ещё больше. Мы с Пикси Правды подползли к крутому склону и увидели просторный зал, хотя правильнее было бы назвать его пещерой.
И там было полно кроликов.
Их были сотни и сотни, даже тысячи. Целая армия кроликов.
И это были не милые пушистые крохи, которых легко посадить в клетки. Нет, эти кролики размерами превосходили собак, а высотой — пикси. Некоторые были даже выше эльфов. И все они стояли на задних лапах.
В пещере было очень светло — и не только благодаря червякам. На стенах горели факелы. Я разглядела, что у этих кроликов есть ещё одно отличие от собратьев из мира людей. Они были одеты, причём в военную форму. На них были рваные бело-синие камзолы с золотыми пуговицами. У многих — особенно у тех, что стояли в первых рядах, — на головах виднелись чёрные шляпы-треуголки. Такие в своё время носил император Наполеон. У некоторых кроликов на нагрудных карманах даже поблёскивали золотые медали.
А посреди пещеры сиял боками огромный медный чан, похожий на гигантскую супницу.
Кролики стояли к нам спиной и смотрели на маленького кролика в чёрной шляпе и красном камзоле, который расхаживал взад-вперёд по земляной насыпи. Его длинные уши торчали строго вверх, хотя левое чуть болталось. Он разговаривал так громко и чисто, как позволяли ему крупные зубы.
Я подобралась поближе к краю, чтобы лучше видеть происходящее.
— Что ты делаешь? — спросила Пикси Правды так тихо, что её шёпот можно было спутать с ветерком.
— Смотрю, — прошептала я в ответ. — Это же наша история. Она происходит прямо здесь.
Пикси Правды закатила глаза, но осталась рядом. Мы сидели, прижавшись к земле, смотрели и слушали. Наши сердца бились так громко, что могли нас выдать.
— О нет, — вдруг пискнула Пикси Правды. — Я знаю, кто это!
Я повернулась к ней, и пикси ответила, не дожидаясь вопроса:
— Это Пасхальный кролик!