Пасхальный кролик мерил насыпь широкими шагами. Вид у него был на редкость серьёзный и недовольный — во всяком случае, для кролика.
— Посмотрите на нас, — вещал он в толпу. — Посмотрите на всех, кто стоит рядом с вами! Мы генералы. Солдаты. Гении. Художники. Но никто не знает об этом, потому что мы живём под землёй. Мы вынуждены прятаться от солнечного света, от всего мира. Слишком долго мы мирились с этим. И сегодня я говорю: довольно!
— Довольно! — подхватила толпа. — Натерпелись уже!
— Посмотрите, как много мы сделали. Посмотрите, на что мы способны. Мы гении! Поглядите на сеть туннелей, которую мы прорыли собственными лапами! — Он ткнул лапой в медный чан. — Мы смогли протащить сюда это. И одержали победу над троллями в Битве за подземную пещеру!
— Это точно, начистили им тролльи рыла! — заревели кролики.
— Но прежде всего мы художники, творцы. Да, может быть, эльфы хорошо делают игрушки, сани и прочую ерунду, но мы занимаемся настоящим искусством. Хитросплетением туннелей. Музыкой. Ремёслами. Достаточно вспомнить мою несчастную, безвременно погибшую матушку и её невероятные скульптуры — шоколадные яйца. В душе мы поэты. Наша сила — в воображении. Но ещё мы доблестные воины! И скоро доблесть снова нам пригодится. Кроликам опять грозит беда. Эльфы и люди хотят объединиться. У эльфов появился новый герой — толстый седой человек в глупом наряде. Он называет себя Отцом Рождество. А теперь в Эльфхельме появились и другие люди. Они явно замыслили присвоить себе Волшебные земли. Но мы им не позволим! Достаточно мы прожили на задворках. Мы кролики, и не просто кролики, но кролики из Страны нор и холмов. И мы говорим, что с нас хватит!
— С нас хватит! — согласились остальные кролики.
Пасхальный кролик рассмеялся. Такого безумного смеха я в жизни не слышала. Он откинул голову назад и завыл почти по-волчьи. Но, достигнув самой высокой ноты, смех смягчился, растерял задор и стал затухать, пока окончательно не угас.
Замолчав, Пасхальный кролик окинул взглядом пещеру. Потом посмотрел вверх. Я испугалась, что он нас заметил, и на миг забыла, как дышать. Но кролик опустил глаза и сказал:
— Сегодня я хочу представить вам особенного гостя. Он эльф, но мы простим ему этот недостаток.
Собравшиеся заговорили разом, но Пасхальный кролик решительно их прервал:
— Прекратите тараторить! — крикнул он. — И поддержите единственного эльфа, которому мы можем доверять. Эльфа, вместе с которым мы работали над нашим новым лабиринтом. Отца Водоля!
Значит, я не ошиблась. Отец Водоль в самом деле был замешан во всём этом. Мы с Пикси Правды, затаив дыхание, смотрели, как чернобородый эльф выходит на сцену.
— Спасибо, Пасхальный кролик, — с улыбкой поблагодарил он. — И спасибо вам, кролики. Спасибо, что позволили воспользоваться вашими ходами. Конечно, мы с моими сотрудниками не привыкли работать в таких условиях, но подземная редакция лучше, чем вообще никакой. И говоря о работе… у нас с вами одна цель. Я должен помешать Отцу Рождество и дальше промывать мозги эльфам, а вы должны убедиться, что люди не лишат вас жизни. Для этого мы должны ОСТАНОВИТЬ Рождество. И остановить ОТЦА Рождество.
Кролики заулюлюкали, соглашаясь с Отцом Водолем.
— Для этого мы с вами покажем всему Эльфхельму, что кролики и эльфы — друзья, несмотря на историю многовековой вражды. А люди — наши естественные враги. Мы должны доказать всем, что правда на нашей стороне. И лучший способ сделать это — соврать!
Пикси Правды рядом со мной ахнула. Некоторые кролики озадаченно переглянулись.
Отец Водоль продолжал:
— Прямо над нами находится Шоколадный банк. В его хранилищах… очень много шоколада.
Так вот откуда в пещере взялся этот дивный запах!
— Лучшего шоколада, который только можно найти. И весь он достанется вам. Вам! Мы заполним этот огромный чан расплавленным шоколадом, так что вы сможете отлить из него лучшие шоколадные яйца, какие только можно вообразить. В этом году человеческие дети не найдут в носках с подарками шоколадных монет. А эльфы не получат денег за тяжкий труд в Мастерской игрушек. Они разозлятся и станут искать виновного…
Пасхальный кролик внимательно слушал Отца Водоля и кивал, соглашаясь с его словами. Его левое ухо даже вытянулось в струнку, чтобы не пропустить ни слова. Потом он шагнул вперёд и положил лапу на спину Отцу Водолю.
— Станут искать и найдут, верно, Отец Водоль? Скажи им. Скажи!
— Обязательно, — ответил Отец Водоль. — В ограблении банка обвинят Отца Рождество.
Пасхальный кролик от волнения цапнул себя за лапу.
— Вот видите! Вот о чём я говорил! Пасха вернётся! Рождество снова станет тем, чем было всегда: просто ещё одним промозглым зимним днём. А Пасха, время, когда кролики выходят из-под земли на жаркое солнце, будет, как и полагается, главным праздником во всём мире! Прошу прощения, Отец Водоль. Продолжай.
Отец Водоль прочистил горло.
— «Снежная правда» расскажет об ограблении банка. Я гарантирую, что каждый эльф получит свежий номер прямо в руки.
Глаза Пасхального кролика от волнения стали размером с плошки. Он закивал яростнее, чем прежде.
— Но это ещё не всё, — продолжал Отец Водоль. — Мы расскажем о том, какой у преступника был мотив. Благодаря одной газете, вылетающей из кроличьих нор, весь Эльфхельм знает, что в последнее время у Отца Рождество возникли проблемы с деньгами. Он хотел заплатить за сани, которые уничтожила ужасная человеческая девчонка. А значит, у него было больше всех причин грабить банк. Наш план идеален. Отцу Рождество предъявят обвинение, посадят в тюрьму, я опять стану главой Совета и всего Эльфхельма, и тогда вы, кролики, сможете жить, где пожелаете! Все двери будут для вас открыты.
— Он же зло во плоти! — прошептала Пикси Правды. — Как кролики этого не видят?
Она была права. Отец Водоль заворожил кроликов, они жадно ловили каждое его слово. Пасхальный кролик снова выступил вперёд.
— Спасибо, Отец Водоль, — сказал он, сжимая подвеску, которая болталась у него на шее. — На сей раз про Рождество забудут навсегда. Пришло время снова сделать Пасху великой! А теперь слушайте все. Я хочу задать вам вопрос.
— О нет! — побледнела Пикси Правды. — Только не вопрос. Только не вопрос. Только не вопрос. Заткни мне уши!
Она быстро прикрыла уши руками. Я встревоженно посмотрела на пикси. Я уже знала, что она отвечает на любой вопрос, да так, чтобы спрашивающий обязательно услышал ответ. Она ничего не могла с этим поделать. Я положила руки поверх её в надежде, что так Пикси Правды не услышит, что говорит Пасхальный кролик.
Но он повысил голос, и слова разнеслись по всей пещере.
— Кто-нибудь, дайте мне честный ответ. Что вы думаете об Отце Рождество?
Глаза Пикси Правды расширились, и я поняла, что она всё слышала. Её остроконечные пикси-уши были ко всему прочему крайне чувствительными.
В пещере повисла мёртвая тишина. Кролики молчали, устремив уши к потолку в ожидании ответа.
— Кто-нибудь? — повторил Пасхальный кролик. — Ну давайте, не стесняйтесь. Вы же слышали вопрос. Что вы думаете об Отце Рождество?
Пикси Правды задрожала, лицо её сморщилось. Она задержала дыхание и покраснела, заранее зная, что не сможет удержаться. В отчаянии она попыталась зажать ладонями рот, но какая-то невидимая сила развела её руки в стороны, и Пикси Правды крикнула во весь голос, так что услышали и кролики, и Отец Водоль:
— Я ДУМАЮ, ЧТО ОН ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ!
Судорожный вздох вихрем пронёсся по пещере. Кролики заоглядывались, пытаясь вычислить ярого поклонника Отца Рождество.
— Кто это сказал? — быстро спросил Пасхальный кролик.
Пикси Правды снова попыталась зажать себе рот, но рука отказывалась её слушаться. Я попыталась ей помочь, но тщетно — это было всё равно что пытаться соединить одинаковые полюса мощных магнитов.
— Я СКАЗАЛА! — крикнула она, сама того не желая. — Я, ПИКСИ ПРАВДЫ!
— А! Пикси Правды! — сверкнул глазами Отец Водоль. — Я её знаю. Спросите её о чём угодно, и она ответит.
— Где ты? — крикнул Пасхальный кролик. — С кем ты пришла? И что ты там делаешь?
— Тише! — взмолилась я.
Но, разумеется, это не помогло.
— МЫ ЗДЕСЬ, НАВЕРХУ! Я ПРИШЛА с АМЕЛИЕЙ, ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ДЕВОЧКОЙ! МЫ ШПИОНИМ ЗА ВАМИ! А СЕЙЧАС МЫ СОБИРАЕМСЯ УБЕЖАТЬ!
Пасхальный кролик посмотрел вверх и сразу нас увидел.
— Глядите! Вон они! Кролики, немедленно схватите их и приведите ко мне!
Мы начали торопливо отползать назад по туннелю.
— Прости, — сокрушённо прошептала Пикси Правды.
— Ты ни в чем не виновата, — успокоила я её.
— Ненавижу, когда так получается!
Мы повернули налево, потом направо, в туннель, куда раньше не заглядывали. Он был достаточно большим, чтобы мы могли бежать, выпрямившись в полный рост. Редкие цветные червяки с трудом рассеивали темноту. Нас подгонял нарастающий грохот, от которого сотрясалась земля и в воздух поднимались тучи пыли. Кажется, вся армия кроликов бросилась за нами в погоню.
— Беги! — кричала Пикси Правды. — Беги!
Но всё было без толку. Мы понятия не имели, куда бежим, а кролики знали эти туннели, как свои четыре пальца.
— О нет, — выдохнула я, заметив, что впереди сгущаются тени. — Поворачиваем! Туда нельзя!
Мы развернулись — и сразу увидели чёрные силуэты приближающихся кроликов. Одни бежали, другие прыгали, третьи мчались на четырёх лапах. Быстрее всех оказалась крольчиха в рваном камзоле с медалями на груди и с повязкой на глазу. В лапах она сжимала огромный сачок.
Секунду спустя мы с Пикси Правды уже барахтались в сети.
— Отличная работа, 382! — крикнул кто-то из кроликов, и нас поволокли обратно в пещеру.
— Мы должны выбраться отсюда, — шепнула я Пикси Правды, цепляясь пальцами за ячейки сети.
— Не получится, — едва слышно ответила она.
И, конечно, сказала правду.