умала о том, как я могу отреагировать, но заверяю тебя, оставаться в темноте относительно чего-то в этом роде… такое может вызвать довольно сильную реакцию у любого человека. И как давно ты уже знаешь?
Флора опустила голову:
– Шесть недель.
Джоэл буквально потерял дар речи.
– Боже! – выдохнул он наконец. – И какой примерно срок?
Флора ответила чуть слышно, выдыхая пар в ледяной воздух:
– Десять недель или, может быть, одиннадцать…
Джоэл моргнул:
– А ты вообще собиралась мне сообщать?
– Я… – Флора судорожно сглотнула. – Я пыталась поговорить с тобой о переезде, но ты даже этого не захотел. Я подумала, это для начала…
Джоэл молчал. Он соображал с бешеной скоростью. А Флора восприняла это как враждебность, как отрицание и почувствовала, что краснеет.
– Да, это была ошибка, – заговорила она, внезапно начиная злиться. – Я не собиралась беременеть. Я не пыталась поймать тебя в ловушку, или какого еще черта ты думаешь.
– Ребенок… – пробормотал Джоэл, почти не слушая Флору.
Они оба друг друга не слушали.
Стекло будки уже заметно запотело.
– Я хочу сказать, тебе тоже следовало проявлять осторожность! – закричала Флора.
Наступило молчание.
– Следовало? – повторил Джоэл, все еще чувствуя себя непонятно и пугающе отстраненным от ситуации.
Флора недоверчиво уставилась на него, а потом вдруг задохнулась от мощных рыданий и, прежде чем Джоэл успел ее остановить, распахнула дверь будки и выскочила наружу.
Она не обращала внимания на гулявших с собаками и приближавшихся рыбаков, и теперь, когда Флора двигалась, Джоэл заметил слабый намек на животик под ее одеждой и удивился собственной глупости. Ему хотелось побежать за ней, но что-то его остановило… ну да, мысль о том, что Флора разозлилась на него. Что он натворил?! Что теперь делать?
Джоэл и сам не замечал, насколько он расстроен. В нем кипели эмоции, и он, почти не понимая, что делает, схватил телефонную трубку, висевшую на стенке будки, и с бешеной силой начал колотить ею о стенку… а когда оглянулся, Флора уже исчезла.
Глава 24
Флора брела прочь, почти ничего не замечая от слез, которых, к счастью, не было видно благодаря мокрому снегу, бившему ей в лицо. Она потерла глаза, потом снова открыла их и уставилась на море. Ясная чистота неба над ним – в противоположность погоде на острове за ее спиной – означала, что можно было рассмотреть мельчайшие точки на горизонте, – Флора знала, что это на самом деле огромные контейнеровозы, длиной в сто и двести метров, шириной с футбольные поля…
И когда Флора стояла у стенки набережной, ей вдруг пришла в голову одна мысль: сколько женщин стояло здесь вот так же, растя в животах младенцев, ожидая новостей, не зная, вернутся ли домой их мужчины после выхода в далекое открытое море? Она сама теперь тоже была в похожей ситуации: наблюдала за волнами, бившимися о причал, и знала, что ни приливы, ни отливы ничего не изменят в жизни острова. Времена года меняются, начинается сезон окота овец, люди доят коров, рождаются детки… и ты делаешь правильный выбор или неправильный. Это просто жизнь.
Но ее собственная жизнь… ее жизнь теперь станет другой. Наверное, ей хотелось многого. Но одна ошибка все разрушала.
– О-го-го! Ты ли это? Я так и подумала!
Флора сначала даже не услышала этот голос, но, когда он проник в ее сознание, она на одно кратчайшее мгновение подумала, что это Джоэл… Конечно, такого быть не могло. Она еще секунду-другую не обращала внимания на зов, поеживаясь от пронизывающего холода, надеясь, что ей удастся сбежать… Но это же Мур. Куда тут сбежишь? И впервые с тех пор, как она вернулась сюда два года назад, Флора затосковала по бесконечной, всеохватывающей анонимности заполненных толпами лондонских улиц.
– Флора! Как дела?
Флора моргнула. Это была Джен, жена Чарли. На ней была самая огромная, самая химически-желтая куртка с капюшоном, какие только видела Флора. Джен выглядела в ней как спасательная шлюпка.
– Э-э-э… привет, Джен, как дела?
Как обычно, за спиной Джен, застенчиво улыбаясь, маячил Чарли.
– Мы только что приехали, хотим отпраздновать это чем-нибудь сладким!
– Ну… да, пойдемте, – кивнула Флора, заметив наконец, насколько она замерзла.
Может быть, их обслужат Иона и Айла, а она спрячется в кухне и попытается успокоить слезы фруктовым пирогом.
Когда они вошли, колокольчик над дверью «Кухни», как всегда, громко звякнул.
– А знаешь что? – невероятно громко заговорила Джен. – Мне положена двойная порция пирога, так, Чарли?
Чарли улыбнулся своей обычной милой неторопливой улыбкой и кивнул растрепанной головой. Флора моргнула:
– Ну у нас есть…
Она вдруг напряглась. Это было слишком не похоже на Джен – вот так сиять, явившись в кафе. Обычно она всем была недовольна, если не сказать больше. Что изменилось?
Флора медленно обернулась. И почему-то сразу, еще до того, как Джен открыла рот, все поняла. Что-то было в том, как Чарли смотрел на свою жену – не с обычной собачьей покорностью, а вроде как даже с благоговением.
Нет. Пожалуйста. Нет. Не сейчас.
– Видишь ли, – продолжила Джен, – у нас будет малыш!
И Флоре пришлось сделать самое трудное за долгое, долгое время.
– Поздравляю! – произнесла она.
Тяжело сглотнув, она посмотрела на Чарли, а тот густо покраснел.
– Отличная работа, Тиарлах, – тихо сказала Флора, и Чарли горделиво ухмыльнулся.
– Я ее просил никому не говорить, – пробормотал он.
– Да ладно, уже три месяца! – возразила Джен. – Уже можно! Я не понимаю всех этих суеверий, а ты? Это ведь просто ребенок. И если ты крепка и здорова, никаких проблем не будет! Так ведь?
Флора постаралась натянуть на лицо приятную улыбку, но внутренне она буквально кипела. Если бы она не рвалась на вершины, если бы она осталась с Чарли, если бы приняла его мягкое, легкое, бесконечное обожание… вместо того, чтобы пытаться выжать кровь из камня, связаться с тем, кто в конечном счете может оказаться неспособным на любовь к кому бы то ни было: к ней, к ребенку, к самому себе…
– Ох, Флора, да ты плачешь! – воскликнула Джен с явным удовлетворением. – Ну, видишь ли, такое случается. В конце концов, мы ведь женаты!
– Какой пирог вы хотите? – спросила Флора, быстро вытирая глаза.
– Всяких по кусочку! – с восторженным видом улыбнулась Джен. – Видишь ли, когда женщина беременна, она постоянно хочет есть. Это из-за гормонов радости, которые ее переполняют. А я так счастлива!
И конечно же, так оно и было, думала Флора, укладывая пироги в бумажный пакет.
– Джоэл порадуется за нас.
– Мм… – неопределенно промычала Флора, стараясь изобразить невозмутимость.
– Конечно, ему придется немножко больше помогать нам с «Приключениями на воздухе»… пока наш детка не начнет путешествовать вместе с нами.
– Вы хотите сразу брать малыша с собой? – вежливо поинтересовалась Флора.
– Не вижу причин отказываться от этого. Пусть привыкает к миру природы. Буду привязывать детку к себе естественным способом, – ответила Джен.
Она, как обычно, излагала разумные мысли, но чрезвычайно раздражающим способом, не обращая внимания на слова Флоры. И, как обычно, вопросительно посмотрела на Флору, когда та протянула ей счет.
– Даже в такой особенный день? – спросила она.
Джен, будучи членом самой богатой на острове семьи, приходила в кафе только по особенным дням.
– У вас есть дисконтная карта? – спросила Флора, делая вид, что не расслышала.
Конечно, у Джен ее не было, но Флора все равно сделала ей скидку, хотя и стиснув зубы.
Пожилые леди, сидевшие уже в кафе, само собой, не собирались скрывать услышанную новость. Ребенок на Муре был редким явлением, ведь мир двигался вперед, и молодые люди уезжали. И малыш – тем более не просто малыш, а дитя двух самых старых на острове семей – воистину был огромным событием, и вязальщицы уже готовы были вскочить и разбежаться еще до того, как Флора подала им кофе – без кофеина, конечно!
Джен наслаждалась вниманием, как будто она стала первой беременной женщиной на всей планете. А если говорить именно о Муре, грустно подумала Флора, то почти так оно и было. Лорна пришла бы в восторг.
Лорна. Ей необходимо было повидать Лорну. Флора посмотрела на свои часы. Неужели еще только девять часов утра? Не может быть!
Она ушла в кухню. Честно говоря, ей хотелось позвонить Иннесу и попросить его пойти вместе с Хэмишем к Джоэлу и вколотить в него немножко разума, как бы ужасно это ни звучало.
Но дело ведь было не только в нем. Не в нем, нет. Флора стиснула кулаки, слыша визгливый смех Джен в соседнем помещении, и ее охватила такая горькая зависть, что ей трудно было это выдержать.
Глава 25
Лорна…
Лорна вздохнула. Она понимала, что у Флоры сейчас слишком много всего на уме. И конечно же, она ей сочувствовала, искренне сочувствовала. Но она устала. Рождество. У них была еще одна репетиция рождественской постановки, и Лорна начинала сомневаться в мудрости выбора Ибрагима на роль Иосифа. Несколько мальчиков из его класса весьма язвительно отзывались о нем, и Лорне пришлось усадить их в сторонке и поговорить о допустимости использования определенных слов и прочем, хотя на самом деле ей хотелось просто стукнуть их друг о друга лбами.
Если бы Ибрагим мог стать чуть более приветливым и не смотреть на других детей как на врагов, его собственная жизнь стала бы намного легче… Эш был куда более открытым и потому хорошо приживался в новом мире. Но ему было проще. Не только потому, что он был младше, забывал многое быстрее Ибрагима – и, безусловно, хранил меньше воспоминаний о матери, – но и потому, что от природы был более энергичным и привязчивым, он просто вливался в другой мир.
Лорна понимала, что ей необходимо всерьез обсудить с Сайфом проблемы Ибрагима, его поведение и отношение к другим детям. Может быть, даже обдумать общие воспитательные ходы. Но это было… Ладно. Проблема стала слишком деликатной. К тому же на самом деле, когда Лорна просто оказывалась в одной комнате с Сайфом, она теряла дар речи. И начинала болтать чепуху. Это стало глупейшим поводом не делать свое дело или даже вообще не обращаться к врачу до тех пор, пока она не умрет от чего-нибудь неизлечимого.