– Думаю, мы нашли друг друга, – ответил Ксандер и наклонился, чтобы почесать Гаса. – Знаю, прозвучит слегка избито, но этот энергичный комочек изменил мою жизнь. – Он замолчал и на несколько секунд отвел от меня взгляд. – После развода и смерти мамы я впал в депрессию и стал затворником. Похоже, близкие так сильно переживали, что решили вмешаться, – вот только вместо реабилитационного центра меня отвезли в приют Баттерси.
Официант принес нам напитки, и мы оба заказали по «Воскресному обеду». Ксандер пообещал, что еда меня не разочарует.
– Скорее всего, тебе понадобится контейнер, чтобы забрать эту вкуснятину домой, – сказал он, и на последних словах Гас навострил ушки.
– Значит, вы с Гасом познакомились в Баттерси? – спросила я, возвращаясь к теме.
– Ага, – ответил Ксандер. – Мне тогда затея казалась бредовой – я не собирался заводить собаку, но согласился на этот спектакль. Надеялся, брат убедится, что я ни разу не собачник, и оставит меня в покое, а я буду дальше себе страдать. Но у Гаса были другие планы.
– Он выбрал тебя.
Ксандер кивнул.
– Мне кажется, со спасенными животными весь фокус в том, что в итоге это они спасают тебя. Я в тот день наотрез отказывался брать собаку – хотел уже вернуться домой и зарыться в постель, – но этот малыш лаял на меня, не переставая. А потом поднял свои большие грустные глаза, и следующее, что я помню, – как заполняю бумаги.
– А что было дальше, уже ясно? – спросила я.
Сейчас Ксандер был совсем не похож на того человека, который въехал в меня тележкой (я пока так и не набралась смелости спросить, намеренно это было или нет), или грубияна, который препирался по поводу любовных романов. Когда он рассказывал о Гасе или о днях после смерти матери, мне казалось, что я вижу настоящего Ксандера, его ранимость, которую он едва не раскрыл мне в день презентации, в кабинете. Теперь я знала, через что он прошел – смерть матери, развод, – и начинала понимать поразительную двойственность его характера. Каждый из нас по-своему справляется со своими травмами; видит бог, я знала это как никто другой.
– Ну поначалу у нас не клеилось, – посмеялся Ксандер. – Ты не поверишь, сколько бед может натворить одна маленькая собака! И как ты заметила, Гас очень громко лает, что не слишком нравилось соседям, но они быстро его полюбили и теперь постоянно спорят, чья очередь присматривать за ним, если я в отъезде. Но нельзя целыми днями валяться в кровати, хандрить и пить водку, когда у тебя есть собака, которую нужно кормить, выгуливать и развлекать. Поэтому мне приходилось вылезать из постели и одеваться. Спустя какое-то время я стал регулярно принимать душ и нормально питаться, а однажды Гас решил, что мне пора возвращаться к писательству.
– Гас решил? – Я была равнодушна к животным и с иронией относилась к людям, которые очеловечивали своих питомцев.
– Когда мама умерла, я запер кабинет и почти год ничего не писал. Гас никогда не проявлял интереса к закрытой двери, но в одно утро стал лаять на нее и скрестись. Я подумал, может, мышь забежала или что еще, и пошел проверить. Внутри никого не было, но я начал наводить порядок, и в голове зародилась идея для следующей книги.
– Это были «Туманы наших вод»? – спросила я.
Он неопределенно кивнул, и официант как раз принес нам еду. Мне был хорошо знаком образ жизни, которого придерживался Ксандер после смерти матери. Моя жизнь после похорон Джо выглядела примерно так же. Я неделями бродила по квартире в халате, ела арахисовую пасту прямо из банки, пересматривала видео с нашей свадьбы и пила очень много дешевого вина. Я знала, каково это – думать, что ты потерял все, и каково это – чувствовать, что тебя окружают люди, которым ты небезразличен. В моем случае это была мама: она ворвалась к нам домой, помогла мне собрать вещи Джо и позвонила риелтору. Мама взяла на себя продажу квартиры, а я вернулась в Йорк и занялась покраской входной двери в книжный магазин.
– Получается, мы должны благодарить Гаса, – сказала я, вонзая вилку в воздушный жареный картофель. – Если бы не он, Ксандер Стоун не представил бы новую книгу в книжном магазине «У Тейлоров»!
– Гаса и долгие прогулки у Темзы, – мягко улыбнулся Ксандер. – С тех пор мы с ним неразлучны. Да, дружок? – Он стащил с тарелки кусочек говядины и сунул собаке под стол.
– Только ты и Гас? – осторожно спросила я. – Больше никого?
– Это ты так пытаешься выяснить, нет ли у меня девушки? – рассмеялся он. Я опустила взгляд и уставилась в тарелку. – Нет, – продолжил Ксандер. – В смысле, я ни с кем не встречаюсь. Если бы встречался, то не стал бы приглашать тебя на обед или часами разучивать кадриль. И честно говоря, после развода у меня не было отношений.
Я с удивлением подняла на него глаза.
– Правда?
– Вот ты с кем-то встречалась?
– Конечно нет, но это другое.
– Разве? Скорбь есть скорбь, и в последние пару лет отношения не входили в мои планы.
– Ты совсем не такой, каким я тебя представляла, – призналась я.
– Если предпочитаешь до конца дня препираться о любовных романах, я готов.
Я вскинула руку и рассмеялась:
– Все нормально. Нам необязательно спорить при каждой встрече. Просто я удивлена, вот и все.
– И что же тебя удивило?
– Ох, да ты только посмотри на себя! Женщины тебе наверняка проходу не дают… – Я не успела остановиться, и слова вырвались сами собой. Теперь у меня горело все лицо. Надеюсь, Ксандер решит, что все дело в пылающем камине у противоположной стены. – Господи… – начала я. – Я совсем не это хотела сказать, я…
– Дело в том, – перебил меня Ксандер, ничуть не изменившись в лице, – что у меня есть привычка быть ужасным грубияном по отношению к женщинам, которых я встречаю. И ты первая, кого мне удалось уговорить пойти на свидание.
Только я подумала, что сильно обидела его и вечер испорчен, как лицо его снова озарилось прекрасной улыбкой.
– Не переживай, я не обижаюсь, и спасибо за этот слегка сомнительный комплимент. И хотя мне не хочется разрушать образ, который ты создала, скажу: на самом деле я не Себастьян Сен-Винсент и никогда не похищал наследниц.
– Но, будь Сен-Винсент подонком из двадцать первого века, он бы точно обзавелся машиной как у тебя, – сказала я, пытаясь снова взять себя в руки.
– Ах да, машина. Тебе нравится?
– Ну да. – Я пожала плечами. – Я, если честно, никогда не задумывалась о машинах. Я всю жизнь жила в городе и в автомобиле не нуждалась. Удивительно, что у тебя он есть.
– Если честно, «Порше» – что-то вроде детской мечты, – рассмеялся Ксандер. – Мама всегда говорила, что это пустая трата денег, но у всех нас есть ахиллесова пята.
От обсуждений Себастьяна Сен-Винсента мы перешли к книгам, которые Ксандер прочел по моему совету.
– Я дочитал «Нортенгерское аббатство», – сказал он, – и сейчас на середине «Доводов рассудка».
– Эту книгу я бы взяла с собой на необитаемый остров, – сказала я. – Всегда держу ее под рукой. И как тебе?
– По правде сказать, мне нравится гораздо больше, чем я ожидал, – ответил Ксандер. – Должен признаться, я почти не читал Остен. Мы проходили «Мэнсфилд-парк» в университете, но меня не очень впечатлило. Возможно, я изменю свое мнение о ней.
– Только ни в коем случае не говори Трикси, что не любишь Джейн. Иначе быстро попадешь в немилость.
Ксандер усмехнулся и собрал подливу с тарелки последним ломтиком картофеля.
– И какие же книги любите вы, Ксандер Стоун? – спросила я. – Что мне почитать?
– Ты ведь тоже изучала английскую литературу, так что наверняка читала многих моих фаворитов, – сказал он. – «Большие надежды», «Жизнь и мнения Тристрама Шенди», «Невыносимая любовь» Макьюэна, «Нью-Йоркская трилогия» Пола Остера. – Он сделал паузу. – Из современного мне очень понравились «Светила»[17].
– И мне! – сказала я. – Я не читала «Тристрама Шенди», но все собираюсь.
– Почитай! Роман гораздо забавнее, чем кажется.
К нам снова подошел официант, чтобы убрать со стола и спросить, не хотим ли мы кофе или десерт.
– Никакого десерта, – сказала я. – Я объелась. Но от кофе не откажусь.
– Сядем у камина? – Ксандер указал на противоположную сторону, где только что освободились кресла по обе стороны от камина.
Я согласилась и воспользовалась возможностью сходить в туалет. На обратном пути я заметила, что с неба падают большие пушистые снежинки, а земля укрыта толстым белоснежным покрывалом. Когда улицу успело замести снегом? Как мы не заметили? И самое главное: каким, черт возьми, образом «Порше Каррера911» поедет по такой дороге и уж тем более доберется до Йорка?!
11
– Все дороги отсюда и до автомагистрали перекрыты, – сказал Ксандер. – И снегоуборочные машины вряд ли выдвинутся раньше утра.
Я застонала и закрыла лицо ладонями.
– И что нам теперь делать? – спросила я.
Насколько мы поняли, прогноз погоды не предвещал снега, но никто из работников, похоже, не удивился.
– Это всегда неожиданность, дорогуша, – сказал мне бармен, как будто такой снегопад был для них нормой. – Не бывает плохой погоды, бывают неподходящие машины.
Помог, называется.
Машина Ксандера и правда была абсолютно не подходящей. Мы бы никак не смогли выехать на ней, а снег продолжал валить.
– У меня есть хорошая новость и плохая, – сказал Ксандер. – С какой начать? – Он пошел поговорить с менеджером, когда я сообщила ему о снегопаде и о том, что мы вряд ли сможем вернуться в Йорк.
– С хорошей! – ответила я, хватаясь за соломинку. – Всегда начинай с хорошей!
– Мы сможем остаться.
– В гостинице?
Ксандер кивнул.
– Да, и Гас с нами.
– Ну что ж, лучше так, чем спать в машине, – сказала я.
– Они предоставят нам зубные щетки, шампуни, гели для души, халаты – все необходимое, даже еду для собаки, – продолжил он. – Единственное…
– А вот и плохая новость, – сказала я.