– Закинешь внутрь? – попросил он. – Просто нажми на кнопку – багажник спереди, он откроется автоматически.
– Спереди? – поинтересовалась я. – Там же, где мотор?
– Мотор сзади, – сказал Ксандер, и я кивнула, как будто поняла, о чем речь. – Я пока отнесу это, – он помахал моими яркими сапогами, – и оплачу счет.
– Нет, – сказала я, схватив его за запястье. – Давай пополам. Погоди, я достану кредитку…
– Я пригласил тебя на обед, – перебил меня он, – значит, я плачу.
– Но обед сильно затянулся.
– Пожалуйста, Меган, – сказал Ксандер. – Давай я заплачу, а ты пока отнесешь вещи в машину. Я догоню.
Я решила не спорить и сделать, как попросил Ксандер. В конце концов, у меня будет дорога до Йорка, чтобы уговорить его и отправить деньги переводом.
Нажатием кнопки передний отсек машины открылся. Для такого опрятного человека, как Ксандер, в багажнике оказался сплошной бардак, так что я начала двигать вещи, чтобы вместить сапоги. Я взяла коричневый кожаный портфель, чтобы сунуть обувь под него, но случайно перевернула: он был неплотно закрыт, и изнутри выпала пачка страниц с напечатанным текстом.
Я уставилась на них. Новый роман Ксандера? Его черновики? Я понимала, что не должна лезть, но не смогла удержаться и заглянула. «Только посмотрю рабочее название», – сказала я себе.
Я взяла листы, перевернула их, но рукопись оказалась вовсе не романом Ксандера. Я еще раз прочитала надпись на титульном листе.
Обнаженное искушение
роман
РУБИ БЕЛЛ
– Какого черта ты делаешь?! – вдруг холодно и резко произнес Ксандер. Таким тоном он разговаривал со мной в супермаркете, когда мы впервые встретились.
Я ведь даже не собиралась читать рукопись, а теперь меня поймали.
– Я подвинула портфель, и оттуда выпали страницы, – начала я. – Подумала, что это твой новый роман. Я только…
– Не нужно, – ледяным голосом сказал Ксандер, выхватил у меня страницы и запихнул их обратно в портфель.
– Мне не стоило… – попыталась я еще раз.
– Да, не стоило. – Он выхватил из моих рук ключи от машины и захлопнул багажный отсек, после чего взял Гаса и усадил его на заднее сиденье. – Садись давай! – рявкнул он мне. – Я не буду ждать весь день.
Я знала, что не должна была заглядывать в рукопись. Проработав много лет с писателями, я понимала, насколько ценными и личными бывают для них черновики. Первый черновик, говорила я своим авторам, пока работала в «Роджерс и Хадсон», предназначен для вас, и только для вас. Это ваша версия истории, где вы знакомитесь со своими героями и приключениями, которые им предстоит пережить. Даже если бы это оказался черновик следующей книги Ксандера, я не должна была и думать о том, чтобы в него лезть. Надо было просто сложить страницы обратно в портфель и забыть о них.
Но это была не следующая книга Ксандера. Это был новый, неопубликованный роман Руби Белл – наверняка тот самый, который по какой-то причине не вышел к зиме. Зачем он Ксандеру? Он знает, кто такая Руби Белл? В голове вертелось столько вопросов, но выражение лица Ксандера, которое я увидела, когда села в машину, остановило меня. Гас на заднем сиденье уткнулся мордочкой в лапы, словно не желая участвовать в перепалке.
– У тебя привычка рыться в чужих бумагах? – спросил Ксандер, когда мы выехали за ворота Грейдон-холла.
– Я не специально, – ответила я, понимая, что оправдываюсь как маленькая. Вздохнула и сказала: – Прости. Мне не стоило допускать даже мысли.
Ксандер ничего не ответил, и я посмотрела на него краем глаза. Он выглядел даже более уставшим, чем за завтраком. Костяшки пальцев побелели от того, как сильно он вцепился в руль.
– Я понимаю, что у тебя наверняка возникла куча вопросов, почему у меня в машине лежит рукопись вашей обожаемой Руби Белл, – сказал он наконец. – Но я не вправе тебе рассказывать.
Он снова превратился в того мужчину, которого я встретила в супермаркете, – как будто не было прошлой ночи, как будто… и вдруг пазл сложился. Поверить не могу, что сразу не додумалась.
– Есть только одна причина, по которой у тебя оказалась рукопись Руби Белл, ведь так? – спросила я гораздо увереннее, чем чувствовала себя на деле. – Поэтому вопросов у меня не так уж много.
Он ничего не сказал.
– Дот – огромная поклонница Руби Белл, – продолжила я. – Так она…
– Нет, – перебил меня Ксандер. – Она не знает. И ты ей не расскажешь, правда?
– Если ты не хочешь, я, конечно, не стану ей ничего говорить. Хотя, учитывая, какую роль она сыграла в твоей писательской карьере, я удивлена, что ты сам ей не рассказал.
– Не рассказал что? – огрызнулся Ксандер, не сводя взгляда с дороги.
– Что ты – Руби Белл, конечно же. Что еще…
Он потянулся к панели управления и щелкнул переключателем, после чего из динамиков громко заиграла классическая музыка.
– Просто признай это! – перекрикивая музыку, произнесла я, ясно давая понять, что разговор не окончен. – Да, я не должна была лезть в рукопись, прости меня, но этого уже не исправить! Мы не можем притворяться, что ничего не случилось.
– Поверь, ты поймешь, что можем, – холодно ответил Ксандер.
Неужели ему просто стыдно? Если Ксандер Стоун в самом деле пишет под псевдонимом Руби Белл (а какое тут еще может быть объяснение?), почему он с таким презрением относится к любовным романам? В конце концов, он наверняка заработал на книгах Руби кучу денег – не меньше, чем под собственным именем, – ведь все они стали бестселлерами. Понятно, почему он хочет оставить это в секрете, но я же видела рукопись, так почему бы не признаться? Если только я не ошиблась с выводами… Но в таком случае он бы постарался как можно скорее опровергнуть свою связь с Руби Белл.
– Я не понимаю, чего ты стыдишься! – бросила я, перекрикивая музыку.
Ксандер вздохнул и убавил громкость, видимо, осознав, что я не отстану просто так. Еще бы. Это ведь важно!
– С чего ты вообще взяла, что мне стыдно? – спросил он.
– Ну ты чуть ли не с первой нашей встречи пренебрежительно отзывался о романтической прозе, а теперь выясняется, что ты один из самых продаваемых авторов современных любовных романов.
– Я никогда этого не говорил. Перестань строить сумасшедшие догадки.
– Ну да, – сказала я, складывая руки на груди. – Есть же столько логичных объяснений, как эта рукопись оказалась в твоей машине.
– К твоему сведению, я вполне могу оказаться одним из немногих, кто знаком с Руби Белл лично. Я мог поклясться сохранить это в тайне. – Уголок его рта слегка дернулся, и я поняла, что права. Ксандер Стоун и Руби Белл – один человек, и мне не терпелось скорее вернуться в книжный магазин, чтобы сравнить их романы и попытаться найти хоть какое-то сходство в структуре предложений, ритме или голосе рассказчика.
– Только потому, что тебе стыдно признаться, не значит, что это неправда.
Ксандер что-то прорычал, но больше ничего не говорил. Чего я только ни пробовала, чтобы вывести его на чистую воду, но, увидев, как на его скулах заиграли желваки – прямо как во время инцидента с зеленым чаем на представлении, – решила не давить. Казалось, что все тепло и связь, которые я чувствовала со вчерашнего вечера, испарились, и я не могла понять, почему после всего, чем я с ним поделилась, он не мог признаться мне в этом. Может, я прошу слишком многого? Может, он обязался хранить молчание и боится расплаты? Видимо, я никогда не узнаю.
В Йорке, разумеется, не было и намека на снег. А жаль, ведь в таком случае все магазины на нашей улочке, украшенные к Рождеству, приобрели бы весьма праздничный вид.
Ксандер остановил «Порше» у начала дороги, и я не стала предлагать ему заехать на парковку за книжным магазином. Потянувшись к дверце, я почувствовала прикосновение к своей руке – и знакомое покалывание, как от заряда тока. Интересно, почувствовал ли он то же самое?
– Я буду очень признателен, если ты никому не расскажешь… – Он замялся, взгляд метнулся в сторону.
– Я никому не скажу, – ответила я. – Все, о чем мы говорили за эти сутки, останется между нами, ладно?
– Ладно, – кивнул Ксандер.
Я сомневалась: стоит спрашивать, придет ли он на книжный клуб в четверг, останется ли в Йорке до Рождества и все такое прочее, или нет. Во рту пересохло, и, выходя из машины, я смогла выдавить лишь слабое «пока». Только когда он отъехал, я поняла, что так и не предложила оплатить половину.
Я шла по улице к книжному магазину, пытаясь вспомнить, замечала ли когда-нибудь сходство между стилем Руби Белл и манерой рассказчика «В нокауте». Конечно же, нет. Ксандер слишком хороший писатель, чтобы допустить такую оплошность, но должно же быть хоть что-то – странность или нюанс, который бы он не заметил. У меня руки зачесались от желания сравнить произведения этих двух авторов.
Но, когда я открыла дверь в магазин, все мысли испарились, ведь выяснилось, что у нас был гость. Человек, которого я не видела с похорон Джо.
14
– Смотрите-ка, кто явился! – воскликнула мама, когда я проходила по торговому залу.
Несколько покупателей обернулись, чтобы посмотреть, что происходит, но, не заметив ничего необычного, продолжили рассматривать полки. Для них это была всего лишь хозяйка магазина с высоким загорелым мужчиной примерно ее возраста.
Я же видела своего отца во всей красе: он стоял за книжным прилавком, где в последний раз был больше десяти лет назад.
Мы не виделись с похорон Джо. Папа тогда зачитал свое стихотворение, и я расплакалась, потому что оно было наполнено духом Джо. Я вспоминала, как хорошо они ладили, что у них были схожее чувство юмора, схожее отношение к миру и что именно Джо помог мне наладить отношения с отцом. В тот момент я заплакала впервые после больницы.
На поминках папа беседовал с гостями и наполнял бокалы – он всегда был душой компании и в нем била жизнь, даже на похоронах. Потом мы тихо разговаривали на кухне в доме родителей Джо – ему нужно было возвращаться во Францию, а я просто хотела пойти домой и побыть одна, но пообещала, что приеду в Париж в гости.