трю на других мужчин и с радостью останусь старой девой, точно знающей, что с ее мужем никто не сравнится.
В последний раз, когда я разговаривала с мамой Джо, она сказала, что, случись все наоборот, Джо не стал бы жить как монах и не ждал бы от меня того же. Но мама Джо не знала правды, не знала, что, когда Джо умер, меня не было рядом, хоть я и обещала. Даже мысль об улыбке Ксандера казалась предательством, а когда он сел со мной рядом – после чего я пригласила его в книжный клуб, – он как будто отодвинул само воспоминание о Джо на второй план, как будто столкнул его с этой самой скамейки.
А ведь она была нашей, моей и Джо. Мы даже свадебные фотографии делали здесь. Скамейка не принадлежала Ксандеру.
«Как бы ты поступил, Джо?» – воззвала я мысленно. Неужели его мама права? Джо был из тех, кто брал от жизни по максимуму, и все его любили. Стал бы он на три года запираться в книжном?
Я абсолютно точно не запала на Ксандера Стоуна, но, может, тот трепет, который я испытывала, когда он улыбался, был сигналом к пробуждению, напоминанием, что я все еще здесь (даже если Джо нет рядом) и что, возможно – возможно! – пора жить дальше.
Когда я вернулась в магазин, Мида расставляла книги в секции любовных романов.
– Необычное зрелище, – сказала я.
Мида редко выбиралась из своего кабинета. («Я самозанятый бухгалтер, – говорила она, – а не продавец».)
– Я тебя ждала, – ответила Мида. – Пойдем.
Я пошла за Мидой в кабинет, по сути, переоборудованную кладовую в задней части магазина. Пользоваться им могли все, но в основном там бывали только мы с Мидой, потому что именно мы заказывали товар и сводили баланс (насколько могли, ведь в некоторые месяцы он не сводился вовсе, как бы мы ни старались). В кабинете было тепло и уютно, и я уселась в кресло с подголовником – изначально я купила его на «Ибее» для читательского уголка, но оно оказалось слишком большим. А тут для него места хватало как раз, если только не сильно вытягивать ноги.
– Мы с Беллой… – начала Мида. – Мы не хотели тебя расстраивать, когда дразнили насчет Ксандера. Прости, я знаю, как тяжело это тебе дается.
Я откинулась на спинку кресла.
– Все нормально, – сказала я. – Я знаю, что нужно жить дальше. Знаю, что не могу вечно прятаться в магазине. Знаю, что Джо бы этого не хотел.
– А ты бы хотела для него такой жизни, случись все наоборот?
– Конечно нет, – ответила я. – Просто иногда это очень трудно. Ты должна понимать лучше других.
– Я понимаю, – тихо сказала Мида. – А еще я понимаю, что чувство утраты никогда не проходит полностью. Но в конце концов оно становится частью тебя, частью твоего жизненного багажа – как развод или увольнение. Станет легче. Жить станет легче. Честное слово.
– Сколько тебе понадобилось времени, чтобы начать ходить на свидания? – спросила я.
– О, я начала ходить на них сразу, как мой самолет приземлился в Лондоне, – усмехнулась Мида. – Но все мы разные. Если честно, я тогда была совсем не готова, и сейчас никому бы не посоветовала так поступать.
Мида переехала в Лондон аккурат перед своим двадцатым днем рождения, десять лет назад – она сбежала от боли, которую не должна испытывать ни одна девятнадцатилетняя девушка. К неодобрению родителей, Мида отказалась от места в Йельском университете и вместе с парнем, с которым встречалась со школы, переехала в Бостон. Год спустя он разбился на мотоцикле. Не желая видеть родителей, Мида отправилась в большой тур по Европе, несколько месяцев провела в Лондоне, где ходила на свидания с неподходящими мужчинами, а затем переехала в Йорк, да так здесь и осталась. Я ничего толком не знала о ее прошлом, и сама она почти ничего не рассказывала. Никогда, пожалуй, она не говорила так откровенно, как сейчас, в кабинете в задней части магазина.
– Но сейчас ты спокойно ходишь на свидания, – уточнила я.
– Да, но я уже давно не встречала человека, которого предпочла бы вам с Беллой, – сказала она. – И все равно это не значит, что мы должны тебя дразнить. Прости, Меган.
– Кстати, вы не ошиблись, – тихо призналась я.
– Что? – от удивления брови Миды взлетели. – То есть ты на него все-таки запала?
– Тсс. – Я приложила палец к губам. – Об этом необязательно знать всему магазину, и к тому же это не влюбленность, это просто… – замялась я.
– Если фотография на обложках его книг о чем-то и говорит, так это о том, что он красавчик, – сказала Мида. – Я пока видела только макушку, но, предполагаю, скулы ему не в фотошопе нарисовали.
– Не в фотошопе, – подтвердила я.
– Что ж, в таком случае жду не дождусь знакомства с мистером Стоуном, романтическим героем нашего книжного клуба. Просто представь… – Она театрально вздохнула. – Обещаю, буду только смотреть. Трогать – тебе.
– Не собираюсь я его трогать, – рассмеялась я. – Говорю же, я в него не влюбилась. Просто впервые после смерти Джо сочла другого мужчину привлекательным. И это очень странно – кажется, что я изменяю его памяти.
– Скорбь – штука специфическая, – сказала Мида. – Но поверь мне, это совершенно нормально – находить других мужчин привлекательными или даже влюбляться в них.
– Ты сказала, что больше не будешь!
Мида подняла руки.
– Знаю-знаю. Что, ни капельки не влюбилась?
– Он чудовищно груб.
– Кажется, ты говорила, что за этим скрывается застенчивость.
– Когда он улыбается, мне хочется смотреть и смотреть, – призналась я, снова стараясь не думать о бурлящем внутри чувстве.
– Ага! – пискнула Мида. – Значит, Белла была права.
– Белла не права, – сказала я, но засомневалась в этом. – А даже если и так, в конце недели Ксандер уедет. Я вообще не понимаю, почему Белла так переживает за мою личную жизнь, когда сама она вечно одинока.
– Кстати, об этом… – начала Мида.
– Что?! Белла кого-то нашла?
Мида медленно кивнула.
– Викинга по имени Норм, под два метра ростом и с докторской степенью. Они вместе работают в Йорвикском музее.
– Норм?
– Сокращенно от «Норман».
– Под два метра? Но Белла даже не метр шестьдесят!
– И не говори! Противоположности притягиваются.
– Но почему она мне ничего не сказала? – спросила я, расстраиваясь из-за того, что мои подруги не совсем откровенны со мной. – Вы думаете, что не должны обсуждать личную жизнь при мне?
Мида скривилась.
– Наверное, – ответила она тоненьким голосом. – Есть немного.
– Боже, простите! – сказала я. – Пора мне уже бросить изображать несчастную вдову, да?
– Не делай счастливый вид, если не хочешь, но…
– Мне нужно научиться немного жить для себя.
Мида кивнула и изобразила пальцами «чуть-чуть».
– Немного.
– Знаю, что была полностью погружена в себя, – начала я.
– Когда скорбишь, такое случается. Все нормально.
– Возможно, но мне не по себе от одной мысли, что вы с Беллой мне ничего не рассказываете.
Мида какое-то время молчала, а потом вздохнула и открыла ноутбук.
– Раз ты в настроении слушать… – сказала она. – Пора поговорить о бухгалтерии.
Я мысленно застонала.
Что ж, деваться было некуда.
6
– Не понимаю, почему мне нельзя на встречу книжного клуба, если теперь вы пускаете мужчин, – пожаловался на следующий день Колин, когда я стала выгонять его из магазина после закрытия.
– Колин, тебе же не нравятся любовные романы, – сказала я. – Чего ради участвовать в книжном клубе?
– Ну-у, всегда полезно расширять свои горизонты, – начал он.
– Пока ты не узнал, что к нам придет Ксандер Стоун, ты не проявлял к романам никакого интереса. Мида считает, ты их боишься.
– Глупости! Я…
– Можешь прийти, если назовешь хоть один образец этого жанра, который читал, – перебила я.
Колин открыл было рот и так же быстро его закрыл.
– Кажется, мне еще многое надо наверстать, – наконец сказал он.
– А подоставать Ксандера сможешь завтра на презентации.
Подняв воротник, Колин вышел в вечернюю прохладу, а я вернулась в магазин. Я уже начинала серьезно жалеть, что позвала Ксандера на встречу «Крепких романтиков». Вдруг он будет всем грубить и насмехаться над романами, как делал это в магазине на прошлой неделе? Я знала, что Дот и Трикси – а скорее всего, и мама – не потерпят такого отношения, и ссоры между ними мне хотелось меньше всего. В конце концов, скоро Рождество, и я должна хотя бы попытаться пожить для себя, как предложила Мида. Я хотела развлечься – не то чтобы это предполагало наличие Ксандера Стоуна или другого мужчины, но уж точно не включало в себя разборки.
Мне не стоило беспокоиться, потому что пришла Трикси и сразу же взяла все в свои руки.
– Открывай вино, Меган, – сказала она, врываясь в магазин вместе с волной холодного воздуха. – А вы все собирайтесь. Сегодня будем учиться играть в понтун и вист.
– Еще не все пришли, – заметила я, не видя ни Дот, ни Ксандера. Я все же надеялась, что Ксандер не появится; от него не было никаких вестей с прошлой недели, когда я его пригласила, а все приготовления к презентации каждый день обсуждались по телефону с ужасающей Филоменой Блум.
– Я приеду завтра к трем, – предупредила она меня сегодня, – чтобы все проконтролировать.
«Еще один повод для радости», – подумала я. Это, конечно, совсем не то, что имела в виду Мида, когда говорила мне пожить для себя. И хотя я радовалась, что Ксандер не пришел, казалось странным, что на встречу клуба опаздывает Дот…
– Ксандера нет, – прошептала Мида, подталкивая меня.
– Артемида, пожалуйста, не болтайте, – сказала Трикси, прежде чем я успела ответить. По какой-то причине она упрямо звала Миду полным именем – на мой взгляд, слегка перебор, особенно от женщины, которую зовут Трикси. Это ведь тоже сокращение от какого-то имени, хотя никто из нас не знал от какого и не решался спросить.
– Нас сегодня ждет много дел, – продолжила Трикси, раздавая собравшимся за столом листки с планом.