Я подбежала к двери магазина и посмотрела сквозь стекло внутрь, но там было темно и пусто. Борясь с нарастающей тревогой, я повернула обратно к кафе и увидела, что на улице у входа сидит Джаспер. Я вдруг почувствовала облегчение после всех тревог прошедшего дня. Джаспер, казалось, уловил мое настроение, и вскоре мы уже бок о бок бежали по переулку.
– Ну и?.. – вопросительно взглянул он на меня, когда мы добрались до тихого уголка между кипарисами на церковном дворе. Я вздохнула; мне так много надо было рассказать ему, что я не знала, с чего начать.
– Хорошо, ты был прав. Дебби вовсе не собиралась переселять меня. Линда переедет в коттедж Марджери – вот и все. – Я приготовилась услышать в ответ что-нибудь вроде: «Я же говорил тебе», но Джаспер просто прикрыл глаза в молчаливом согласии. Ободренная его реакцией, я продолжила:
– Мин, оказывается, глухая. Вот почему она никогда ни с кем не разговаривала.
При этом известии глаза его слегка расширились. Я ждала, не скажет ли он что-нибудь в ответ, но он продолжал дипломатично помалкивать.
– Ну давай же, скажи, – предложила я, останавливаясь среди надгробий.
– Что сказать? – удивился Джаспер.
– Скажи: «Я же говорил тебе», – чуть ли не прошипела я сквозь зубы.
– Я никогда не говорил, что знаю, будто она глухая, – сказал он великодушно.
– Да, но ты думал, я напрасно ее ругаю, и ты был прав.
Джаспер отвернулся, заинтересовавшись, видимо, парой сорок, оживленно стрекотавших на соседнем дереве, но я подозревала, что он просто не хотел смущать меня и избавил от необходимости взглянуть ему в глаза.
– Точно так же, как ты был прав относительно того, что Дебби не собиралась меня переселять, – угрюмо добавила я.
– Что было, то прошло, – сказал он, заинтересовавшись в этот раз грязным дерном под своими лапами. – Я уверен, Мин тебя простит.
– Вряд ли она останется тут так надолго, чтобы успеть меня простить, – бросила я в ответ. – Линда хочет забрать ее с собой, в коттедж, когда переедет.
При этих словах Джаспер чуть шевельнул ухом и слегка прищурил глаза. Я не могла в точности сказать, выразил ли он тем самым удивление в отношении Линды или разочарование по поводу того, что Мин может нас покинуть.
– Есть еще кое-что, – нервно добавила я, взглянув на него. – Я беспокоюсь за Парди. – На секунду мне показалось, что в его глазах промелькнул безмолвный вопрос: «Что на этот раз?»
– Почему же? – спросил он осторожно.
– Она сказала мне, что ей не нравится жить в кафе. Я боюсь, не решила ли она уйти из дома, – объяснила я. – На самом деле, – добавила я, стараясь унять нараставшую тревогу, – ее со вчерашнего дня не было дома.
Джаспер спокойно посмотрел на меня своими янтарными глазами. Я знала, о чем он, должно быть, подумал: «Не одно, так другое; стоило избавиться от одной проблемы, как тут же вместо нее появилась другая».
– У Парди есть тяга к приключениям. Мы всегда это знали, – сказал он спокойно.
– Знаю, – огрызнулась я, разозлившись, что его тон остался все таким же невозмутимым. – Но я боюсь, на этот раз дело зашло слишком далеко. – Я почувствовала вдруг комок в горле. – Неужели нам остается просто сидеть и ждать, когда она решит, что ей больше нравится жить на улице, чем в кафе? Если она уже так не решила…
Я отвернулась. Отчаяние мое становилось все сильнее – вместе с опасением, что, может быть, уже слишком поздно, Парди уже не переубедить и что я – так же, как и в случае с Марджери, – упустила свой последний шанс попрощаться с ней.
– Она все же наполовину бродячая кошка, не забывай, – ухмыльнулся Джаспер.
– Да? – зашипела я, нервно дернув хвостом.
– Да, – возмутительно спокойно ответил Джаспер, – и она уже стала взрослой. Если она больше не хочет жить в кафе, мы ничего не можем с этим поделать.
Глава 28
Дома, стоило мне только проскользнуть сквозь кошачью дверцу, меня встретили звуки рождественских гимнов и аппетитный запах рождественских пирогов. Но настроение у меня было совсем не праздничным. Я поскорее пробралась между столиками и сумками посетителей, заняла свое обычное место на подоконнике и окинула взглядом кафе в надежде, что Парди вернулась, пока меня не было.
Это был последний рабочий день перед праздниками, и в кафе было полно народу. Дебби и Линда сновали между столиками, их фирменные фартуки «Молли» были украшены мишурой. Некоторые из наших постоянных клиентов принесли подарки для кошек – маленькие свертки, которые Дебби положила под кошачьим деревом. Они соблазнительно пахли кошачьими лакомствами, и я заметила, как Эдди бродит вокруг, жадно принюхиваясь. Напротив меня, на кошачьем дереве, Мин медитировала на своей платформе, а чуть пониже, в гамаке, спала Мейзи. У камина резвились Эбби и Белла, какая-то девушка, перегнувшись через спинку кресла, играла с ними, подергивая игрушечную удочку. Но Парди нигде не было видно.
Только после разговора с Джаспером я осознала, что, несмотря на свое обещание, Парди, возможно, все же убежала из дома. Я вдруг вспомнила наш разговор, когда исчез Эдди. Я тогда спросила Парди, знает ли она, где он, и она ответила: «Может, ему как раз пришло время уйти». В тот момент я не приняла ее слова всерьез, мне казалось, что это совсем не похоже на Эдди. Мой материнский инстинкт меня не подвел, я оказалась права. Но сейчас мне пришло в голову, что, возможно, мне стоило тогда внимательнее прислушаться к Парди. Может, таким образом она пыталась сказать мне, что собирается скоро уйти?
Джаспер был прав, мы всегда знали, что Парди больше любит приключения, чем ее сестры и брат, но я никогда всерьез не думала о том, к чему это приведет, когда она станет взрослой. Мне не приходило в голову, что кто-нибудь из котят может захотеть какой-то иной жизни, чем та, к которой они привыкли, и что кому-то может не понравиться спокойная жизнь в кошачьем кафе. Возможно, с болью осознала я, главная проблема в том, что я все еще считаю Парди и других котят малышами, в то время как они давно уже стали взрослыми и у них свои взгляды на жизнь. Я никогда не сомневалась в том, что наши представления о счастье совпадают и для моих котят важнее всего быть всем вместе и оставаться рядом со мной.
Я посмотрела на Мейзи, которая выбралась из своего гамака, влезла повыше на кошачье дерево и теперь осторожно выглядывала из-за края платформы, на которой сидела Мин. Когда Мин обратила на котенка свой обычный надменный взгляд, Мейзи отпрыгнула и неподвижно замерла, сжавшись в комок на краю платформы. Мин подошла ближе и наклонилась к ней, так что ее нос почти касался шерстки Мейзи. Деликатно обнюхав котенка, Мин несколько раз быстро лизнула Мейзи в макушку. Мейзи подняла глаза, их взгляды встретились, и Мин приветливо моргнула котенку. Потом все так же спокойно и невозмутимо Мин вернулась на середину платформы и продолжила свою медитацию.
Меня вновь охватило раскаянье – как тогда, когда я впервые узнала, что Мин совсем ничего не слышит. Глядя, как непринужденно ведет себя Мейзи и с каким дружелюбием отвечает ей Мин, я еще сильнее пожалела, что была так несправедлива к ней. Я не могла не признать, что лишь моя беспочвенная неприязнь и желание котят не расстраивать меня помешали Мин освоиться здесь. Проблема была вовсе не в ней, а в моей ревности и обиде. Я чувствовала себя совсем измученной и понимала, что пора прекратить это бесплодное самокопание, но никак не могла успокоиться. Стараясь отрешиться от болтовни и смеха вокруг, я отвернулась к окну, улеглась поудобнее и уснула.
Меня разбудил ритмичный свистящий звук. Я моргнула и подняла голову; на улице было темно, и в черном стекле отражался ярко освещенный зал кафе. Позади меня Дебби проходила между столиками, сметая щеткой в совок крошки и другой мусор, а Линда подсчитывала выручку. Они обсуждали список покупок, которые нужно еще было сделать к рождественскому ужину.
– Я собираюсь завтра в магазин экологических продуктов, а на обратном пути могу заглянуть в супермаркет, – предложила Линда.
– Спасибо, – с благодарностью согласилась Дебби, – бродить по супермаркету в канун Рождества – это выше моих сил.
Сметая мусор вокруг кресел у камина, Дебби на минутку остановилась, оперевшись на ручку щетки.
– Линда, надеюсь, тебя это не обидит, но я решила оставить Мин в кафе. Похоже, она все же немного освоилась здесь, не думаю, что новый переезд пойдет ей на пользу.
Линда проследила за взглядом Дебби и увидела Мин, которая с блаженным видом сидела на полу у камина и смотрела на огонь. Рядом с ней растянулся Эдди и крепко спал, грея у очага свой черный живот.
– Знаешь, Дебби, я рада, что ты так решила, – согласилась Линда. – Я и сама думала о том же.
Она сняла фартук и отправилась наверх, а Дебби пошла запереть дверь, и тут кто-то постучал в окно.
– Привет, Джо, – сказала Дебби, открыв дверь и увидев на пороге кафе свою подругу, бледную и дрожащую. – Что у тебя стряслось?
– Это Бернард, – ответила Джо потерянно, и Дебби инстинктивно шагнула ей навстречу.
– Что случилось? – спросила она, хотя уже догадалась, в чем дело.
– Я отвезла его к ветеринару сегодня утром. Он… умер, – голос Джо дрогнул.
На лице Дебби появилось выражение озабоченности.
– О, бедный Бернард. Мне так жаль, – сказала она, обняв Джо. – Проходи, давай я налью тебе чашечку чая, – пригласила она, подводя Джо к креслу у камина.
Джо опустилась в кресло, а Дебби поворошила дрова в очаге, так что вверх взметнулся целый сноп искр. Оставив Джо греться у огня, Дебби вышла в кухню. Хлопнувшая кошачья дверца вывела Джо из состояния задумчивости, она повернулась к двери и улыбнулась, а у меня сердце так и подпрыгнуло от радости – через зал к лестнице неторопливо шествовала Парди.
– Привет, Парди, – ласково сказала Джо.
Услышав ее голос, Парди остановилась на полпути и, гордо подняв хвост, свернула к камину. Проходя мимо окна, она мимоходом взглянула на меня, а потом подошла к Джо, потерлась о ее ноги и громко замурлыкала, когда Джо почесала ее за ушком.