Дарен густо покраснел и мельком посмотрел на Сирину. Та сидела неподвижно и глядела на водную гладь ручья.
– Но ведь тебя они не трогают? – осмелился, наконец спросить он.
– Я Сирин-птица! – глаза воительницы грозно сверкнули. – Лучше прийти ко мне с дарами щедрыми, чем услышать мою песнь печали! Но речь сейчас не обо мне. Запомни раз и навсегда Дарен, мы не люди, а люди не мы!
– Я запомню это Сирина, – тихо произнёс мальчишка.
– Да будет так, – хмуро сказала наставница и покосилась на кусты. – Хватит подслушивать, а то сейчас встану!
В кустах кто-то испуганно охнул. Ветки сильно затряслись и зашуршали, но затем всё стихло. Кто бы там не сидел, сейчас он спешил убраться от поляны подальше. Ухмыльнувшись, Сирина сказала:
– До деревни нам идти ещё три дня. И никаких поблажек тебе давать я не буду. Ты должен поспевать за мной, не зря ж я тебя столько учила?! Так что сейчас ляг и поспи чуток. Надо восстановить силы. А я покараулю.
***
Сирина своё слово сдержала. Целыми днями они пробирались тайными лесными тропами, переправлялись через ручьи и продирались сквозь бурелом. Иногда Дарену казалось, что наставница нарочно выбрала самую тяжёлую дорогу, но он держал эти мысли при себе. Ни одного слова жалобы Сирина от него так и не услышала.
Лесная воительница украдкой наблюдала за мальчишкой. Как он двигается, как упрямо сжимает губы и хмурится, но продолжает идти дальше.
«Неплохо, – думала она. – Очень даже неплохо. Через годик – другой станет настоящим следопытом.»
К вечеру третьего дня они вышли на окраину Леса.
– Смотри, – прошептала Сирина.
Впереди, в двух полетах стрелы лежала деревня. Полторы дюжины убогих домишек с крышами из камыша и соломы, три сарая и кузница. Ну ещё колодцев парочка. Вот собственно говоря и всё.
– Тю-ю, – разочарованно протянул Дарен, – у них даже частокола нет!
– А ты что думал увидеть? – зло ответила воительница. – Это ведь простые крестьяне. Так жили их предки, так живут они и так будут жить их потомки!
– Бр-р, – поёжился мальчишка. Ему не понравилась тоска, прозвучавшая в голосе наставницы.
– Видишь тот дом? – она указала на самое большое строение с относительно светлой, наверное недавно переложенной крышей.
– Угу.
– Это твоя цель.
– Понял.
Они медленно отошли вглубь Леса. Сирина вывела его на небольшую поляну, на которой, не разжигая огня, наставница решила сделать привал. Усевшись на пенёк, она достала из сумы лепёшку, разломила её пополам и протянула кусок Дарену.
Благодарно кивнув, мальчишка вгрызся в затвердевшую мякоть. Сирина же внимательно огляделась по сторонам и прислушалась. Не считая смачного хруста издаваемого расправляющегося с лепёшкой Дареном, ничего подозрительного слышно не было.
– Не чавкай, – строго предупредила она. – Тебя наверное уже в деревне услыхали!
Дарен поперхнулся и с трудом проглотил вставший комом кусок.
– Прости, – буркнул он.
Дальнейшая часть трапезы прошла в полном молчании. Покончив с едой, Дарен вытер губы тыльной стороной руки и вопросительно посмотрел на Сирину.
– Ещё рано, – она покачала головой. – Подожди.
Дарен хрустнул пальцами. Воительница неодобрительно на него покосилась, но на этот раз ничего не сказала.
– Люди…их много в Лесу? – неожиданно спросил он.
– Раньше было больше, – быстро ответила Сирина.
Воительница поглядела на вышедшую из-за туч луну. На мгновение, её лицо озарённое серебристым светом показалось Дарену абсолютно чужим. Но стоило ему моргнуть, как наваждение тут же исчезло. Сирина задумчиво посмотрела на него.
– Штук десять деревенек по окрестным лесам было разбросано. Ну и где-то на Болоте ещё парочка вроде.
По небосклону стремительным росчерком прокатилась падающая звезда. Сирина проводила её взглядом и слабо улыбнулась.
–За пару лет до моего прихода в Лес дурни одни раскопали древний курган. То ли сокровища искали, то ли оружие, теперь и не узнаешь. Только сами того не ведая выпустили они из тёмных глубин хворь великую.
– Какую?
– Случилось это аккурат перед весенней ярмаркой, – продолжила Сирина, будто не заметив вопроса. – Туда, на торжище съезжаются торговые люди почти из всех деревень.
Дарен почувствовал, что у него онемела нога. Он стиснул зубы. Лучше перетерпеть, чем шевельнуться и отвлечь Сирину!
– Не прошло и четырёх седьмиц, а хворь уже вовсю гуляла по окрёстным сёлам и весям. Вначале человек покрывался красными пятнами по всему телу, затем горел словно в огне, а на третий день помирал. Такие вот дела…
Сирина замолчала. В её глазах словно отблеск белого пламени отразился, но так быстро, что Дарен даже не понял, не померещилось ли ему?
– Но ведь не все…умерли? – неуверенно спросил он.
– Не все, – воительница усмехнулась. – Из десятка деревенек только три остались. Да и в тех народу стало вдвое меньше! Теперь то конечно бабы новых нарожали…
– Сами виноваты! Зачем было в курган лезть? – резонно заметил Дарен.
– Люди, – Сирина вздохнула. – Их жажда наживы способна победить даже страх перед богами…
– Ай! – внезапно вскрикнул Дарен.
– Что такое?!
– Нога…онемела, – мальчишка отвёл взгляд в сторону.
– Встань и разомнись, – сказала Сирина и снова посмотрела на луну. – Пора уже.
С трудом поднявшись, Дарен покачнулся. Он почувствовал как ногу от пятки и до колена словно тысячи иголок пронзили! Прошипев сквозь зубы проклятье, мальчишка проковылял несколько шагов. Стало вроде полегче. Утерев со лба пот, он оглянулся на Сирину.
– Иди, – велела она. – Ты знаешь, что делать.
Дарен молча кивнул и исчез меж стволов деревьев. Несколько мгновений Сирина смотрела ему вслед и внимательно прислушивалась. Мальчишка двигался практически бесшумно. Конечно, не настолько хорошо как она, но всё же весьма неплохо, для того, кто прожил в Лесу всего лишь полгода. Воительница зевнула и потянулась. Теперь оставалось лишь ждать.
Выйдя на окраину Леса, Дарен остановился и долго смотрел в сторону деревни. Там не было видно ни огонька. Лишь изредка доносился ленивый собачий лай.
«А в пещерах огонь день и ночь горит! – неожиданно подумал Дарен».
Дождавшись, когда луна скроется за тучами, он двинулся вперёд. Мальчишка специально подходил к деревне с наветренной стороны, на всякий случай, чтобы не учуяли собаки. Он миновал почти половину пути, когда впереди, в кустах раздался женский смешок.
Дарен замер, положив руку на нож. На лешачиху не похоже, но тогда кто это? Женскому вторил мужской голос, затем же раздались частые стоны, хруст веток и разгорячённое дыхание.
Мальчишка присел, спрятавшись за кустарником. В этот момент как раз выглянула луна, и он отчётливо разглядел переплетённые в любовной игре тела. Похоже далеко не все крестьяне мирно спали в своих домах!
Сплюнув, Дарен пошарил рукой по земле и нащупал мелкий камушек. Прицелившись, он кинул его в мужчину. Попал точно по матово блестевшей в лунном свете ягодице. Услышав сдавленное ругательство, Дарен ухмыльнулся и скрылся в кустах.
Обойдя любовников по широкой дуге, мальчишка вошёл в деревню. Там, перебегая от дома к дому, он начал продвигаться к своей цели. Учуявшие его собаки глухо ворчали, но лая пока не поднимали. Заклятие, которое наложила на него Сирина, не давало им распознать его запах. Вот только надолго ли?
Дарену дважды пришлось вжиматься в стены домов, пытаясь слиться с поверхностью. Первый раз, когда ему навстречу вышел шатающийся крестьянин. От него так разило сивушным духом, что Дарен едва утерпел чтобы нос не зажать! Выписывая замысловатые зигзаги, мужик что-то горланил и шёл вперёд, не разбирая дороги. Дарена он не заметил.
Второй раз ему повстречалась женщина. Согбенная старуха, несла в руках горшок с горящими углями. Дарен заранее успел юркнуть за угол и не высовывался пока она не прошла мимо. Что-то ему в ней не понравилось. Хоть Сирина и говорила, что среди крестьян нет сильных колдунов, но бабка была явно не простая. Может целительница местная? Кажется у людей их ещё травницами называют.
Дождавшись когда дорога освободится, Дарен за считанные мгновения добежал до нужного ему дома. Остановился и перевёл дух. Он не боялся, но сердце почему-то стучало быстрее обычного. Дабы успокоиться Дарен принялся читать тропарь умиротворения.
Произнеся нужные слова, он глубоко вздохнул и прислушался к своим внутренним ощущениям. Теперь сердце билось в своём обычном ритме. Он успокоился.
Мягким, стелющимся шагом Дарен поднялся на крыльцо и положил ладонь на дверь. Несколько мгновений он молча стоял и ждал, не донесётся ли из-за неё какого-нибудь звука? Не учуял ли его кто-то из обитателей? Но всё было тихо.
Дарен посмотрел на луну. Судя по её положению, было уже далеко за полночь. Наверняка все обитатели избы глубоко спят. Вздохнув, он надавил ладонью на дверь. С еле слышным скрипом, она медленно отворилась.
«– Не заперто, – с удовлетворением подумал он. – Это хорошо. Не придётся через окно лезть.»
Осторожно переступив через порог, Дарен огляделся по сторонам. Печь, стол, две лавки, да полати на которых храпели разными голосами – больше смотреть здесь было не на что. Мальчишка поморщился. В избе витал тяжёлый дух прогоревшего дерева и потных тел.
Стараясь двигаться так, чтобы под ногой не скрипнула ни одна половица, он подошёл к столу. На нём лежало несколько инструментов неведомого предназначения и с десяток вырезанных из дерева фигурок. И кого здесь только не было! Кони, коровы, олени, волки, собаки, утки, лебеди!
– Потешки, – прошептал Дарен и взял одну из фигурок.
Так люди называли эти игрушки. Их вырезал деревенский староста. Сейчас в своих руках Дарен держал собаку, размерами чуть больше его указательного пальца. Мастер настолько искусно изготовил фигурку, что можно было без труда разглядеть умильное выражение собачьей морды и загнутый кольцом хвостик.
Мальчишка непроизвольно вздохнул. В дивьих пещерах дети обычно игрались со светящимися камушками. Таких фигурок родители им не вырезали.