– Вот видишь, Принц, – торжествующе, с нескрываемой материнской гордостью, сказала Фея, обняв и поцеловав ненаглядного сыночку, – наш сын уже без пяти минут жених, а ты – учеба, учеба… Да зачем ему учеба-то? Женится, детишки пойдут, жену будет любить… Он же не фея, воевать ему не надо…
– Мр-р-р-р-мяу, ты как всегда права, Хозяйка! – вставил свое веское слово Котенок, пригревшийся на коленях у дочурки и довольно мурча, – Осленок мне тут сказал, что скоро вообще все книжки для мужей фей будут делать без букв… Одни движущиеся картинки и звуки – и все! Так что и наш юный хозяин не пострадает!
– А-а-ав! Точно говорит Котенок! – поддакнул Щенок, сидевший у ног сынули, положив свою морду ему на колени – он так по нему соскучился! – А жена его все равно любить будет – хоть грамотного, хоть нет, а-ав! Я вот читать не умею, а разве я страдаю от этого? А-ав!
Только Осленок печально посмотрел на все это сквозь стекла своих старушачьих круглых очков и промолчал. Но даже и без Осленка общественное мнение было явно не на стороне Принца, а сынуля ликовал. "Поскорей бы уж жениться и жить как хочется! Ходить куда хочешь, делать, что хочешь, без книг, без дисциплины, без учителей… Вот это жизнь!" – и с завистью посмотрел на своего любимого папку. – "Вот и мне бы такую жену как мамочка… Не жизнь, а сказка сплошная…" – и мечтательно закрыл свои красивые большие миндалевидные, в точь-в-точь как у мамочки, глаза.
Принц был явно сконфужен, но выступать против всех не стал. Но чтобы как-то сгладить неловкое положение, повернулся в другую сторону, к дочурке, и заметил, что та молчит и за все это время не проронила ни слова…
– Эй, Миленочка, золотце мое, а ты что молчишь? Не рада что ли родителям, ну что с тобой, пчелка моя ненаглядная? – заговорил Принц, обнимая дочурку и целуя её в отчего-то побледневшую щечку.
Милена действительно сидела молча, о чем-то сосредоточенно думая и смотря себе на коленки, судорожно сжимая в ручках розовый платочек. Фея с первого взгляда поняла, что творится с дочерью – она явно что-то хочет сказать, но боится. И Фея начинала догадываться, что… ведь именно на медиану проходит секретный отбор в "ЖАЛО"… Но виду Фея как всегда не подала…
– Пап, я рада, я безумно рада – пролепетала Милена – я очень рада и тебе, и мамочке, честное слово… Просто… просто…
– Что "просто"? Говори, детка! Неужели тебя не отпускают домой, к нам?! – нахмурил брови Принц. Изуверские обычаи Сообщества его уже начинали раздражать. В самом деле, то детей забирают и не дают воспитывать самому, то каникулы отменяют ради каких-то дурацких "послушаний", то сыновья рождаются умственноотсталыми – Принц успел прочитать на досуге научный трактат Осленка, магистра педагогики, в черновике, чтобы убедиться, что это явление – повсеместное…
– Да, пап, не отпускают… И не отпустят уже никогда… – тихо, но твердо сказала Милена.
– ЧТО-О-О-О-О?! – глаза Принца полезли буквально на лоб, он вскочил с сиденья прямо на середину беседки и сжал кулаки.
Все удивленно посмотрели и на Принца, и на Милену… Все, кроме Прекрасной Феи.
Она резко встала и подошла к Принцу, тихо взяла его за руку и прошептала:
– Милый, только без скандалов, хорошо? Иначе ты разорвешь нашей доченьке сердце… Её просто забирают в "ЖАЛО", понимаешь?
А потом она привычно провела своими ручками по мягким светлым волосам Принца и потянула его за собой – сесть на лавочку. Принц сразу стал спокойнее, весь обмяк и послушно опустился на сиденье рядом с Феей. Она взяла его голову в свои руки и крепко прижала её к груди, продолжая поглаживать своими тонкими мягкими ладошками его волосы, отчего Принц становился все спокойнее и спокойнее.
– Ничего, ничего, дорогой, ты должен понять, понимаешь? Мы, феи, не такие, как вы – люди, мы – другие, у нас все совсем, совсем по-другому… Понимаешь? Всё, всё по-другому… У нас дети недолго живут с родителями, у нас семья – это Сообщество, ты понимаешь, милый, понимаешь? – казалось, Фея уже не замечает никого, ни детей, ни Зверят, она не видит никого, кроме Принца и как ребенка убаюкивает его, гладя по головке, при этом накладывая все новые и новые магические "швы" на его сознание…
Она и сама была готова зарыдать, заплакать, а потому она понимала горе Принца, горе отца, обреченного больше никогда в жизни не увидеть свою дочь. Отдать дочь в "ЖАЛО" – это высшая жертва, которую требует Сообщество от своего рядового члена и на этот подвиг должна быть готова каждая мать. А потому для Феи, знавшей, что её дочь необыкновенно развита, а потому вполне способна стать членом "ЖАЛА", это известие было не таким тяжким ударом. Но вот Принц… Фея понимала, что ему этот удар перенести будет необыкновенно тяжело. И потому она накачивала его просто лошадиными дозами успокаивающих заклинаний…
Наконец, работа была закончена, и Принц блаженно закрыл глаза на груди у Феи, а Фея, повернув теперь голову к своей дочери, тихо сказала:
– Да будет на все воля Создателя неба и земли, доченька! Не опозорь там меня и твоего отца… Служи и приноси пользу Целестии! Защищай слабых и помогай нуждающимся, сей добро и выжигай беспощадно всякое зло. Я… благословляю… тебя…
Слова застряли в горле, а слезы заслонили глаза, и Фея уже больше ничего не видела и не могла произнести. Но Милена уже обняла маму и тихо прижалась своей головой к её плечу, а сынок, предчувствуя расставание с сестренкой, заплакал навзрыд, как и все три Зверенка…
…Просторная зала, где-то в трех милях под землей, была наполнена феями до отказа. Все они имели нарукавные повязки, медальоны на шее и аппликации на туниках в виде рассерженной пчелы, показывающей свое смертоносное жало. Все стояли длинными плотными рядами по отделам. 1-й отдел – разведовательно-боевой, 2-й отдел – расследование особо опасных преступлений против Сообщества, 3-й отдел – воспитательно-исправительный, 4-й отдел – медицинский, 5-й отдел – воспитательно-образовательный, 6-й отдел – научно-исследовательский и конструкторский, 7-й отдел – научно-просветительский. Первый отдел занимался разведкой, диверсиями, специальными операциями и был самым малочисленным, зато каждая фея здесь стоила сотни обычных – необыкновенно выносливые, бесстрашные, безгранично преданные, умные. Второй отдел имел громкую славу "палачей" и занимался не столько расследованиями, сколько пытками тех, кого доставили агенты 1-го отдела. Из их рук любой лев выходил кротким, как заяц, способным есть вместо мяса – траву. Третий отдел занимался доводкой тех, кто прошел через 2-й. Они ведали Цветами Забвения, Островами блаженных и полигонами, где бывшие преступники полностью забывали свое прошлое и становились совершенно новыми людьми. Четвертый отдел занимался разработкой в области военной медицины. Пятый – воспитывал новые поколения членов Сообщества в Школе. В нем состояли все преподавательницы и воспитательницы. Шестой отдел занимался разработкой военных и магических технологий, а седьмой – писал общеобязательные книги по истории, по религии, создавал иллюзии (за что и получил название "Фабрика грез"), в которых четко отстаивал линию Священных Принципов, в общем, формировал мировоззрение членов Сообщества.
В просторной зале уместились все члены "ЖАЛА" – всего не более десяти тысяч, из них членов 1-го отдела, в который предназначалась Милена, всего около трех сотен. Зала была почти полностью погружена во тьму, лишь только слабенькие шарики-светлячки, переливаясь разными цветами радуги, летали под потолком. От слабого света светлячков можно было различить стройные ряды воительниц "ЖАЛА", их нарукавные повязки, длинные розовые колонны, высокие потолки… Но все остальное тонуло во мраке. Даже лиц стоящих не было видно, что, видимо, и входило в цели организаторов…
На Милену это зрелище произвело устрашающее впечатление. Длинные ряды не шевелящихся молчаливых стен из вытянувшихся по стойке "смирно" тел, без лица, без голоса, без чувства… – жутковатое зрелище для юной девушки…
Она робко перешагнула порог и медленными неуверенными шажками двинулась вперед, к центру зала, где светился багровыми линиями круг, внутри которого была изображена рассерженная пчела. Когда она дошла до круга и встала на изображение пчелы, то услышала раздавшийся откуда-то спереди по-военному четкий голос:
– Стоять! Смирно!
Милена автоматически встала по стойке смирно и боялась даже шелохнуться. Стояла, затаив дыхание. А к ней уже шли с противоположного конца залы Жемчужно-Белая и три феи в кремово-белых туниках и плащах. Они держали в руках какие-то предметы.
Затем они остановились, а Жемчужно-Белая подошла к самому кругу и тихо, но торжественно спросила:
– Кто ты, дитя мое? И зачем ты сюда пришла?
– Мое личное имя Милена. И пришла я сюда, чтобы смиренно просить Вас, Ваша Верность, и всех сестер Ордена, принять меня, недостойную, в число верных служительниц Триединой Премудрости… – тихо сказала Милена заученную наизусть формулу и тут же опустилась на колени и смиренно склонила свою голову перед Жемчужно-Белой, как жертва перед топором палача.
– Пришла ли ты сюда добровольно?
– Совершенно добровольно.
– Знаешь ли ты, что Триединой Премудрости можно служить и не входя в наш Орден?
– Знаю, Ваша Верность…
– Знаешь ли ты, что войдя в Орден, ты никогда не увидишь своих родителей, никогда не выйдешь замуж, никогда не родишь детей и вполне возможно умрешь скорее, чем другие феи Сообщества?
– Знаю, Ваша Верность…
– Знаешь ли ты, что если ты самовольно покинешь Орден, ты будешь распылена на кварки?
– Знаю, Ваша Верность…
– Знаешь ли ты, что за разглашение тайн, полученных в Ордене, ты будешь распылена на кварки?
– Знаю, Ваша Верность…
– Знаешь ли ты, что ты не будешь иметь своей воли, своего дома, своего личного пространства, что ты будешь всего лишь передаточной шестеренкой одного механизма?
– Знаю, Ваша Верность…
– Так, дитя мое, зачем же ты идешь к нам? Ещё не поздно, двери открыты – ты можешь уйти… – по мановению руки Её Верности двери в задней части залы открылись…