Для Гастона эта хроника была всем. Она была его воздухом, его пищей, его питьем. Отсюда он черпал материал для своей богатой фантазии, отсюда он черпал все свои знания об эпохе настоящих мужчин, которые не проводят дни напролет в иллюзиумах, банях да в пивных, а бьются не на жизнь, а на смерть, совершают подвиги, настоящие мужские поступки…
Но сейчас Гастон читал хронику, эти хрупкие, пожелтевшие страницы, которые давно бы распались в прах, если бы не феины сохраняющие их волшебные бальзамы, не ради фантазий. Ему было 40 лет, фантазировать ему уже давно надоело. Он хотел знать другое. ОПЕКА!
Как возникла Опека, кто заключил договор об опеке, каковы конкретные пункты этого договора – он искал ответы на эти вопросы – и… не находил ответа…
– Но ведь должно же это быть где-то здесь… Должно же… – бормотал себе под нос Гастон, в который уже раз быстро – но аккуратно, специально надев на руки тонкие защитные перчатки – переворачивая пожелтевшие страницы, исписанные витиеватыми буквами…
Гастон невольно остановился и, на какое-то мгновение забыв о цели своих исследований, залюбовался одной из случайно открытых страниц. Какая все-таки красота! Ну, разве современные книги с движущимися картинками, звуками и даже запахами сравнятся с этим сокровищем! На желтоватом плотном пергаменте текст написан витиеватыми черными буковками, заголовки – красной киноварью более крупного размера. Заглавные буквы глав – также красной киноварью – вообще представляли собой произведение искусства – увитые цветами, щитами и мечами, красивыми девушками – в общем, разного рода узорами. Но самое главное – это миниатюры… Не какая-нибудь движущаяся безвкусица, вроде зайчат да бельчат, поющих на зеленых полянках частушки, а самые настоящие древние картины, рисовавшиеся не один месяц… Вот, например, эта… Король Роланд в оплавленных доспехах, с обожженным плащом и плюмажем на шлеме, везет на коне возлюбленную принцессу Элвин, спасенную из логова дракона. Как мастерски нарисовано! Сейчас так не умеют. Сделать магическую картинку по шаблонному алгоритму проще, чем при помощи тончайших кисточек нарисовать вот такую Элвин – нарисовать ямочки на её щечках, нарисовать чувство радостного покоя и удовольствия на её лице, когда она обнимает сзади своего спасителя, нарисовать вот эти морщинки у глаз и уголках губ короля Роланда – скорбные морщинки, от забот и горестей, пережитых им… Нет, так нарисовать сейчас даже и не смогут…
– И все же, ну должен же быть здесь текст договора, ну должен же! Ведь Танкред был очень ответственным летописцем, ничего не упускал! – все более раздраженно и нетерпеливо шептал Гастон, перелистывая страницы хроники.
И в самом деле, Танкред Бесстрашный в таких подробностях описал поединок короля с драконом, даже уточнил, что король победил его благодаря тому, что Элвин выведала, будучи его пленницей, его слабое место – маленькую дырочку под панцирем у левой ноги… А ещё не преминул написать, что дракон обожал сквернословить и пить пиво, которые вместе с девушками крал у людей, а также рыгать столпами пламени и серного газа после выпитого, и смеяться над дурными анекдотами тоже…
Да и не только… Вот, например, текст договора о создании Содружества, где 49 королей поклялись создать союз ради совместной обороны от чудовищ, вот условия, вот статьи… А вот договор о совместной торговле… А вот и… Да много тут договоров в хронике, много, а вот этого – нет…
Только два скупых упоминания хрониста, которые в вольном переводе с феиного языка на человеческий, звучат так:
"В Лето пятого года от э. П. П. (Эры Порядка и Процветания), ибо эру сию провозгласили наши покровительницы – поднебесные владычицы, иначе называемые "феями" – для того, чтобы род человеческий и всякая тварь, что под небом, радовались сотворенному миру и благодарили Создателя, – был завершен – хвала Создателю – кафедральный Собор Авалона. Его расписывал…" и так далее.
И второе – "В Лето двадцатого года (последнего в хронике) от э. П. П. Их Премудрость совершили визит в стольный город Авалон на великие торжества по случаю юбилея заключения договора об Опеке. Они преподнесли… – дальше скучный перечень её магических даров, что-то вроде всякого рода магических игрушек и предметов развлечения и комфорта – … Его Величество король Роланд II и все короли Содружества возрадовались, что договор будет действовать аж 100 000 лет от э. П. П. и что теперь человеческий род будет надолго иметь гарантию своего благополучия и благосостояния, и прослезились… Потом идет описание торжеств, подробное описание нарядов, а потом – Хвала Создателю! На сем великом событии завершаю летопись сию, а что не так написал, уж вы меня за то простите". И все… Ничего больше. Ни статей договора, ни то, кто его заключил, ни-че-го. Только дата заключения и дата окончания.
Да, конечно, молодой король учил по учебникам такие важные для любого короля предметы как "Общая теория Священных Принципов Порядка и Процветания", "Общее представление о принципах Опеки"… Но эти учебники были написаны гораздо позже, это не оригинальный источник. Где гарантия, что все это не позднейшие домыслы? Где?
– А никакой гарантии и нет! Никакой, милейший! – вдруг на мысленные вопросы Гастона ответил какой-то странный голос в его голове.
Реакция Гастона была мгновенной. Не успел бы сторонний наблюдатель, если бы таковой был, и глазом моргнуть, как молодой король с места прыгнул и оказался у стойки с оружием, выхватив в одно мгновение из деревянного гнезда длинную, в человеческий рост алебарду и угрожающе несколько раз ею перерубив воздух возле себя.
– Хорошая реакция, ничего не скажешь! – усмехнулся Голос. – Только вот железка эта вряд ли меня напугает, как, впрочем, и агентов "ЖАЛА", у которых ты на крючке…
– Кто ты? – встревожено, дрожащим голосом, выкрикнул Гастон. И в ответ на его вопрос из открытого окна подул сильный поток ветра, разметав все бумаги и письменные принадлежности на столе, а желтые страницы летописи стали вдруг перелистываться сами собой, как будто бы чьи-то невидимые пальцы переворачивали их, длинные иссиня-черные волосы цвета вороньего крыла на голове Гастона разметались по плечам…
– Не важно. Я твой благожелатель – и этого пока достаточно – ответил Голос. Голос этот поразил Гастона тем, что он не был голосом в обычном смысле этого слова. Это был не звук, а поток мыслеобразов в голове, но таких ярких, что, казалось, будто это действительно чей-то голос.
– Вот-вот, хорошо, что ты заметил, что мой голос только в твоей голове. Советую и тебе перейти на язык мыслей – здесь слишком много ушей, слишком много…
Гастон прикусил язык. Он давно догадывался, что за ним следят и следили все эти годы. То слуги с каким-то странным любопытством смотрят на него, то, находясь один в комнате, он ощущает чьи-то взгляды на своей спине, то замечает, что его книги и записки убраны в ящике стола не в точности так, как он их убирал…
А потому он сосредоточился и послал ответный мысленный сигнал, при этом, как заправский разведчик, сев за письменный стол и притворившись читающим книгу:
– Если ты благожелатель, скажи мне, где хранится оригинал договора и почему самая подробная хроника тех времен ничего не говорит о договоре прямо, только вскользь?
– Легко… – последовал ответ – оригинал договора хранится в спецхране "ЖАЛА", а из хроники все подробные упоминания изъяты. Оригинал хроники хранится также в спецхране "ЖАЛА", а то, что у тебя на столе – жалкая подделка…
Гастон не мог вымолвить ни слова… По его спине прошел холодок, а на коже выступила "гусиная кожа", даже волосы на затылке зашевелились. Он судорожно потирал виски и пытался понять, что происходит. Конечно, установленный феями порядок он и раньше недолюбливал, но никогда не думал, что они способны на такое…
– Наивный ты человек! Ты ещё не знаешь, на что они способны… Феи такая раса – если они чего-то очень сильно хотят – они добьются своего ЛЮБЫМИ путями…
– А ты откуда знаешь? – мысленно огрызнулся Гастон.
– Тебе придется верить мне на слово… Либо не верить вообще… – устало вздохнул Голос.
– Ну, положим, феи такие, но какой им смысл красть договор, подделывать книги – не понимаю…
– Да очень просто. У фей смысл жизни – опекать людей. Если люди выйдут из их Опеки, тогда окажется, что делать им больше нечего. Тогда не нужна будет ни Триединая Премудрость, ни "ЖАЛО", ни плантации цветов забвения и цветов любви, ни лаборатории 2-го отдела, ни Острова блаженных… Ни-че-го… А это все равно, что сделать все цветы луга самоопыляющимися, что тогда будут делать пчелы, скажи на милость?
– Ну, а причем тут договор?
– А в договоре написано многое такое, что люди могут использовать в свою пользу, например, досрочно его расторгнуть или, например, есть там интересный пунктик, параграф 3 пункт 7, который гласит, кхм-кхм (покашлял голос), цитирую, что "личность человека как любимейшего творения Создателя, неприкосновенна, а потому оный человек не может быть никем похищен, как физически, так и духовно – его память, его чувства, его мысли – неприкосновенны, а за посягательство на них…". И далее идут всякие там кары – это уже малоинтересно.
– Такой статьи в учебниках я не помню…
– То-то и оно! Её там и не может быть, потому что как тогда объяснить, почему ни один из людей, что попал на территорию фей, не возвращается обратно, почему те, кто попал на Острова блаженных, теряют память, почему…
– Прекрати, не надо! Не могу больше этого слышать! – от навязчивого Голоса Гастона едва не тошнило – он крепко сжал свои руки вокруг ушей, как бы стремясь закрыть доступ Голосу в свое сознание, хотя ясно было, что это было невозможно…
– Ты просил, я и ответил – обиженно произнес Голос.
– Прости… Просто слишком уж много всего за раз… И что же мне теперь делать?
– Праздный вопрос… Ты прекрасно и сам знаешь, ты давно уже сам решил, что делать, не так ли?
– Да, так…
– Ну, вот и поступай, как решил… Ты – король, вождь и учитель твоего народа, тебе и, как говорится, все карты в руки…