– Меня зовут Апельсинка! И я ваша супруга из Оранжевого Клана. Прошу любить и жаловать. А это мой помощник – голем Астур. Он будет вам помогать во всем, в том числе и в ваших, мужских, делах, правда? – тут она хитро подмигнула голему. – А я возьму на себя все остальное – буду вас прогуливать, кормить и… ну в общем все остальное. Мы вас вдвоем будем любить и уважать. Я думаю, мы легко сойдемся характером. Я не из строптивых… – и тут Апельсинка радостно и заливисто засмеялась…
Люк хотел что-то сказать, но вколотое лекарство совершенно отключило его разум. Нет, думать он думал, но с трудом, а выговорить ничего не мог уж точно. Он лишь вяло кивнул головой, а хозяйке этого и было достаточно.
– Ну что ж, Астур, вези господина к столу, я как раз пирожков напекла… Вы с чем пирожки любите? С земляникой, персиком или капустой? Видите ли, я ещё не знаю ваших вкусов, мы потом с вами обязательно сядем вместе и вы мне все-все расскажете – что вы любите, какие фрукты, овощи, блюда, какой покрой одежды… Все, все… Чтоб я не экспериментировала, не ошибалась… Хорошо? Ну вот и чудненько. Астур, да кати же быстрее, а то у меня так все пирожки остынут… Давай… Вот так… Повяжем салфеточку… Чудненько… А теперь, давайте я подую, а то обожжетесь… Ам, ам… ну вот и умница… У нас, знаете Люк, с мужчинами совсем плохо… То там пропадет бедолага, то тут… Народ мы неспокойный… То тут золото ищем, то там… Ну и… У меня у самой три жениха пропали… Ну ничего, мы с вами так заживем… Вы уж точно никуда не пропадете – хихикнула Апельсинка – накладывая кашу в тарелку. – А теперь, Астур, ротик-то ему держи, будем кормить, а то пирожки пирожками, а каша – это самое главное… Правда, золотко?..
А потом была прогулка по саду, который располагался рядом с их домом. Правда, жили они почти на самом высоком этаже, а потому спускались в хрустальном лифте… Прогулку Люк плохо помнил… Астур мягко и осторожно вез кресло-каталку, Апельсинка что-то щебетала, причем успевая одновременно говорить и с ним, и с големом, и с проходящими карликами, карлицами и карлятами, и даже сама с собой… Карлики и карлицы в оранжевом почтительно кланялись Люку, называя его почему-то "братом Люком", а карлята сначала боялись, а потом с радостным визгом бросались ему на колени – для них он был совершенно небывалой игрушкой-великаном, ещё бы – они доходили ему едва до колена… – и теребили его за все доступные им части тела – за волосы, за нос, за уши, за пальцы, за щеки, за воротник оранжевого камзола карличьего покроя…
После прогулки был обед – ещё более сытный и обильный – потом ванная, массаж… Вечером его повезли в маленький ресторанчик в подвале соседнего дома. Там были уютные оранжевые занавески, веселые пухленькие официантки, играли громко скрипки, дудки, волынки, деревянные флейты, губные гармошки… Карлики и карлицы в оранжевом отплясывали веселые "прыгательные" танцы, пили пиво и темный эль из больших даже для человека кружек, весело рыгали и смеялись… При появлении Люка они весело рассмеялись и кинулись обнимать и целовать Люка и Апельсинку, поздравлять, желать счастливой совместной жизни, а Люка называли опять "братом Люком". Их угощали копченым окороком, элем, яичницей с ветчиной и жареными колбасками. И танцевали в их честь веселые хороводы… А потом были игры в карты, домино и шашки… Люк плохо помнил, что было потом…
А когда приехали домой, словоохотливая карлица рассказывала ему сказки и говорила о том, что у них будет много-много маленьких карликов и тогда она эти сказки будет рассказывать уже им…
Ближе к ночи голем уложил его в постель и ушел в соседнюю комнату, а маленькая Апельсинка между тем крепко-крепко прижалась своим горячим тельцем к Люку и ласково прошептала на ушко:
– Ничего-ничего, привыкнешь… У нас уже жили такие же "попаданцы" сверху, как ты… И ничего, не жаловались… У нас тебе будет хорошо. Мы за своих – горой, а какие у нас жены… у людей таких не сыщешь! Все будет хорошо… – её пухленькие ручки крепко обняли его шею, губки крепко прижались к его губам и он почувствовал, как кругленькая карлица осторожно забирается к нему на грудь и на живот, ну точь-в-точь прям как ласковая кошечка на хозяина….
…На следующее утро действие лекарства прекратилось, сознание снова стало ясным и четким, речь к нему вернулась, и Люк решил больше не испытывать судьбу с резкими движениями. Ясно было одно – если боли были в районе позвоночника, значит, дело было плохо – карлики, в безумном желании сохранить секретность своей обители любой ценой, могли его если не сломать, то что-нибудь там повредить, сделав его на всю жизнь прикованным к креслу-каталке…
А потому Люк не стал до поры до времени делать резких движений и спокойно позволил голему себя поднять, сводить по всем необходимым делам, помыть в ванной и переодеть в свежую, приятно пахнущую цитрусовыми оранжевую одежду, а потом отвезти к завтраку…
– Ой, мое золотко уже просн-у-у-у-улось… А я как раз нажарила тебе яичницу с колбасой и кашку на молочке… – всплеснула руками просто светящаяся от счастья Апельсинка. – Я вижу лекарство уже перестало действовать… Глазки у нас… осмысленные – Апельсинка отдернуло веко одного глаза и посветила на глазное яблоко маленьким фонариком… – На свет – ре-а-ги-руют… Ну и чудненько… А теперь кушать, кушать, набираться сил и хорошего настроения! – Апельсинка радостно засмеялась и побежала хлопотать у очага.
И тут Люк собрался с силами и выдохнул…
– Апельсинка! Послушай… Ты очень добрая и хорошая женщина! Я ценю твою заботу, ты молодец… Вчера из-за лекарства я языка связать не мог… В общем, Апельстнка, ты должна мне помочь…
– Конечно, мое золотко, конечно, мое сокровище, конечно, бриллиантик мой ненаглядный, – закудахтала Апельсинка, выставляя на стол тарелку с яичницей, горшочек с ароматной кашкой, крынку молока и наливая кипяток в заварный чайник… – у нас что-нибудь болит, золотко мое? Или зайка хочет погулять? Или…
– Да нет же, нет! Да послушай ты меня сначала!
Апельсинка встала как вкопанная и недоуменно захлопала своими длинными густыми ресничками, смотря в лицо Люка…
– Апельсинка, ты пойми, вашему городу и вашему народу угрожает смертельная опасность! И эта опасность тем более сильна, что она напрямую связана со мной! Твари из Леса – знакомо ли тебе это название?
– З… знак…комо… – прошептала Апельсинка и с трудом опустила свое пышненькое пухленькое тельце на оранжевый мягкий стул рядом с Люком.
– Это хорошо. Ты пойми, Апельсинка, эти твари прорвались через Предел. Их – не счесть! Они уже уничтожили "Королевскую Охоту", они прорвутся и к вам – тем более, что тоннель, по которому я к вам и попал, НАПРЯМУЮ ведет в Темный-Темный Лес!
– Аххххх! – взвизгнула Апельсинка и побелела. Крынка с молоком упала на пол и разбилась вдребезги.
– Более того, малышка ты моя, – я говорю тебе это по секрету, так как уверен, что ты искренне относишься ко мне хорошо!!! – ЭТИ ТВАРИ ОХОТЯТСЯ ГЛАВНЫМ ОБРАЗОМ ЗА МНОЙ – И ОНИ, УЧУЯВ МЕНЯ, ПРИДУТ СЮДА!!! Единственное спасение для вас – если я немедленно убегу отсюда! Помоги мне бежать – и ты спасешь и свою жизнь, и жизнь твоего оранжевого клана, и всего твоего народа!!! Помоги мне!!! – почти закричал Люк, сжимая её розовую пухленькую ручку своими руками.
Томные золотисто-желтые глаза Апельсинки наполнились слезами, несколько капель скатилось по побелевшим от волнения и страха пухленьким щечкам, она мелко затряслась…
– Я… я… сама… не… могу…
– А кто? Кто может?
– У м-меня… б-братцы… родные… Эрли и Керли… Они тебя… п-поймали… п-подарили мне… любят…меня… – и залилась слезами, обхватив своими пухленькими ручками шею Люка. Люк обнял в свою очередь её и громко зашептал:
– Тише, тише, малыш, все хорошо, все хорошо… Ты можешь им все объяснить, попросить о помощи?
Апельсинка быстро вынула из карманчика пышной оранжевой юбки "колокольчиком" оранжевый платочек и вытерла слезки.
– У тебя в позвоночнике – штырь металлический… Его можно вынуть… Если я попрошу их – они сделают это ради меня…
– Ради всего вашего чудесного города, ради вашего народа, ради…
– Я все поняла, милый, но с одним условием – я убегу с тобой, куда бы ты ни пошел…
– Это невозможно! Твари идут за мной по пятам… Я им нужен… Я, а не ты…
Апельсинка опять громко взвыла, торопливо механически вытирая разлитое молоко и собирая черепки веником в совок, но ничего не сказала…
… А через пару часов пришли уже знакомые Люку Эрл и Керл – серьезные, мрачные… Правда, одеты они были в оранжевое, а не как тогда – в кожаные комбинезоны…
– Твари бешено атакуют Дальний Круг, наша оборона изнемогает… На поверхности – пустыня… Скоро они будут здесь… – тут же, с порога, выпалили оба, пряча глаза.
– Сестра…
– Сестра нам сказала все… Ты солгал на Совете – никакой ты не охотник. Ты тот, кого ищет Безликий. Ты его Источник… – и кулаки обоих братьев крепко сжались и Люк очень пожалел, что лучевой трубки у него с собой нет – в таком беспомощном состоянии они его задушат голыми руками, а руки у них ой какие крепкие…
– Я… я не понимаю, о чем вы говорите… Какой такой Источник? – пытаясь выиграть время, быстро заговорил Люк, лихорадочно оглядываясь в поисках какого-то выхода из положения.
– Из-за тебя Он появился и перебил в Хранилище Первичного Субстрата почти полтысячи наших, и жениха Апельсинки, и нашего отца, и других…
– Я… я…
Братья пододвинулись к нему вплотную. Эрл уже схватил его за плечи и яростно их тряс.
– То-то я гляжу, он белобрысый как фея – у человечин таких не бывает! Да и борода у него не растет! Надо было перерезать ему глотку, пока он спал.
Но в тот момент руки из металлозаменителя с силой оттолкнули Эрла от Люка и стали между братьями и Люком.
– Господа! Я вынужден вмешаться. Хозяйка запрограммировала защищать своего мужа…
– Да к Безликому мужа! Этот белобрысый мутант во всем виноват! Скоро его безликая морда будет здесь и всем нам крышка! – истерически закричал Эрл, а Керл просто залез в карман и вынул до боли знакомую Люку золотую лучевую трубку…