– И как мы будем искать розы в герцогском доме?
– Я. Ты останешься здесь.
– Нет, пригласили нас двоих, и будет подозрительно, если я не пойду.
– Придумаем что-нибудь. Ты меня будешь отвлекать.
– От Матильды? – не удержалась я.
– Ревнуешь?
В ответ я лишь презрительно фыркнула. С чего бы мне ревновать? Собственного мужа к его бывшей невесте? Красивой бывшей невесте, если уж честно. Даже очень красивой. Этакая фарфоровая куколка, хрупкая и нежная. Но лишь внешне. Сейчас она вцепилась в моего мужа так, что пальцы побелели. Захотелось случайно наступить ей на ногу. Но увы, она была с другой стороны от Гюнтера, а герцог мешал в перемещениях просто ужасно.
– Леди Штаден, для меня было ударом узнать о вашем браке, – ворковал он. – Вы не представляете, как я страдал.
– Валентин, вам ли страдать при такой жене?
– Разве она может сравниться с вами? – он со значением поцеловал мою руку. – Ульрика, вы нужны мне, понимаете?
– Нет, – я выдернула у него свою руку и подумала, что в последнее время я настолько напрактиковалась в этом нелегком деле, что могла бы открыть курсы «Как отбиваться от нежеланных поклонников». – Валентин, оказывается, вы регулярно публикуетесь в целительских журналах. И на такую интересную тему.
Перевод разговора оказался правильным: Его Светлость себя любил явно больше всего остального и говорить мог с куда большим воодушевлением, чем о своих выдуманных чувствах. И следующие минут десять я обогащалась ценными знаниями о лечении поражений орочьим шаманством. Герцога рассказывал талантливо, с красивыми образными сравнениями и примерами из своей практики, и слушать его было необычайно интересно. Немного портило лекцию то, что Гюнтер пару раз легким тычком в бок напомнил, что я слишком увлеклась, а на лектора бросал такие взгляды, что будь на месте Валентина впечатлительная дама, она непременно валялась бы уже в обмороке и выходила бы из него ненадолго – как раз настолько, чтобы опять увидеть злого Гюнтера и упасть в обморок заново. Но впечатлительных дам рядом не было. Не считать же за таковую Матильду? Правда, она точно была впечатлена Гюнтером, но в обморок падать не торопилась. Разве что довольно кисло напомнила, что настало время спектакля и все ждут, когда мы сядем. Герцог недовольно на нее взглянул, мне же пообещал продолжить рассказ после спектакля, да еще и показать рабочие помещения.
Не успел погаснуть свет, как Гюнтер потянул меня к выходу из зала. Я с сожалением оглянулась на сцену, на которой уже появились первые актеры и вели довольно забавную беседу, но пошла: сейчас намного важнее узнать, что хочет сказать муж, чем посмотреть спектакль.
Неподалеку от зрительного зала нашлась небольшая ниша с уютным диванчиком, на который я осторожно присела и вопросительно посмотрела на мужа: у него же наверняка возник план, связанный с внезапно появившейся возможностью осмотреть рабочие комнаты. Если и есть в герцогском особняке растительный монстр, то только в этих помещениях, куда нет доступа прислуге. Правда, не уверена, что нас проведут туда, где находится эта пакость, но Гюнтер вблизи ее непременно засечет.
Гюнтер придвинулся совсем близко, я же подалась навстречу, чтобы не упустить ни единого слова. Неожиданно он пробурчал: «Орк бы побрал этого герцога», притянул меня к себе и поцеловал. Это было так неожиданно, что я растерялась и даже ответила на поцелуй.
Пришла я в себя нескоро. В голове клубился туман, губы приоткрывались для нового поцелуя, а пальцы перебирали волосы на затылке Гюнтера. Его же нахально прогуливались по моей шее и плечам, забираясь даже под платье. Но протестовать почему-то совершенно не хотелось. И сколько мы так сидели, я даже примерно не представляла. А у нас же дело…
– Наверное, нужно вернуться в зал?
Голос прозвучал хрипло и неубедительно.
– Зачем? – спросил Гюнтер, на удивление тоже хрипло. – В конце концов, герцоги переживут один спектакль без нас.
– А если не переживут? – невольно улыбнулась я.
– Тогда переживем мы.
Он опять потянулся к моим губам, но тут я вспомнила, что мы во вражеском доме и вообще, наш брак – понятие неоднозначное.
– Нет, нужно идти, – запротестовала я. – Не хочу, чтобы на моей совести были чужие смерти. И потом, нам нужно обследовать дом, не привлекая внимания.
– Тогда еще один вдохновляющий поцелуй, – не сдавался Гюнтер.
– Один? – подозрительно прищурилась я.
– Это как получится.
Смотрел он при этом так, что было понятно – одним не ограничиться, тем более что диван удобный, слуг не слышно, гости же смотрят увлекательный спектакль. Но мне удалось прийти в себя в достаточной степени, чтобы вывернуться из его объятий.
– Все поцелуи потом, после дела, – сурово заявила я.
Но наверное, недостаточно сурово, потому что он опять притянул меня к себе и стребовал-таки вдохновляющий поцелуй. Потом еще один. И еще. А потом я подумала, что, в сущности, нет никакого смысла досматривать спектакль, начало которого мы не видели, если есть более интересное занятие.
– Смотрю, представление вам не понравилось, – мрачно процедил появившийся непонятно откуда герцог.
Совершенно некстати появившийся. Я даже чуть не сказала об этом, но вовремя вспомнила, что мы у него в гостях и приглашены были смотреть спектакль, а не заниматься тем, чем мы только что занимались.
– Что вы, – запротестовала я. – Разве оно может не понравиться?
– Тогда вы выбрали весьма оригинальный способ просмотра. – Герцог был мрачен и смотрел безо всякой любезности. – Да еще и полог тишины поставили, чтобы ничего не отвлекало.
Про полог я не знала, но поверила на слово, да и Гюнтер не выглядел удивленный этим заявлением. Значит, полог действительно был и, вполне возможно, сначала муж все-таки хотел обсудить совместные действия, а не заниматься ими безо всякого обсуждения, причем совсем не теми, которые были запланированы.
– Ваша Светлость, мы только вчера поженились, – безо всякого смущения напомнил Гюнтер. – Сами понимаете, моя жена для меня куда притягательнее любого спектакля, даже вашего.
Был он доволен, так что я заподозрила, что последний поцелуй проводился в расчете на герцога – ведь к его приходу полог явно был уже снят, а поцелуй не закончился, да и сейчас муж обнимал меня этак собственнически, даже не думая отпускать.
Герцог недовольно дернул носом и страдальчески сказал:
– Я понимаю, что ваша жена – сама вежливость. Ее не интересуют ни мои спектакли, ни мои исследования.
– Что вы, Валентин, – всполошилась я, поняв, что прекрасная возможность обойти рабочие комнаты ускользает из-под носа. – Я непременно хочу увидеть результаты вашей работы. Мне интересно все, что касается целительства, а инор Вайнер отзывался о вас в превосходной степени.
– В самом деле? – чуть смягчился он.
– Да, – неохотно подтвердил Гюнтер. – Он говорил о ваших статьях и о том, что к вам приезжают на консультацию.
– Есть такое, – герцог приосанился и бросил победный взгляд на моего мужа. – Специалисты в этой области редки. Да что там редки? Считайте, что их и нет, кроме меня.
– Я ни о ком и не слышала, – заверила я, не уточняя, что и о нем услышала только сегодня. – Я хотела попросить ваши статьи, но как-то неудобно было.
И даже улыбнулась, чуть-чуть смущенно, но с выраженной надеждой, что нас проведут все-таки в святая святых и покажут то, что простым смертным не показывают.
– Вам – и вдруг неудобно? Ульрика, столь красивая дама всегда может рассчитывать на взаимность с моей стороны, и не только в научном плане.
– Так вы нам покажете? – обрадовалась я, сделав вид, что не заметила неприличного намека.
– Конечно.
– Сразу после спектакля?
– Зачем же ждать его окончания? Все равно ни вы, ни я там не сидим. Можно и сейчас. Впрочем, если ваш супруг желает пойти на спектакль, я возражать не буду и с удовольствием проведу экскурсию только для вас.
Но Гюнтер на спектакль идти без меня не пожелал, захотел присоединиться к экскурсии. Или не захотел отпускать меня с герцогом? Как бы то ни было, отправились мы вместе: герцог чуть впереди, показывая путь, мы с Гюнтером – чуть сзади. От недавней расслабленности не осталось и следа. В воздухе повисло напряжение. Почему-то подумалось, что я совсем близка к разгадке.
Герцог надавил на неприметную панель, и часть стены отъехала в сторону, открыв проход, ведущий вниз.
– Прошу, – он махнул рукой, приглашая нас пройти. – Только умоляю, Ульрика, будьте осторожны при спуске. Ступени старые, местами выщерблены, а я не хотел бы, чтобы вы пострадали.
– Что ж вы их не почините, Ваша Светлость? – пробурчал Гюнтер.
– Времени не было. Да и не всякому можно доверить столь тонкую работу.
Герцог развел руками этаким удивленным жестом и улыбнулся. Нехорошей улыбкой, обещающей неприятности. Почему-то нам. Я вздрогнула, но Гюнтер не устрашился и повлек меня по лестнице вниз. Судя по тому как напряглась его рука под моей, он что-то почувствовал. Но еле заметное напряжение – это было все, что выдавало состояние мужа.
– А почему ваши рабочие помещения в подвале? – чуть нервно спросила я у неторопливо спускающегося за нами герцога. – Для целителей это не характерно.
А вот для некромантов – напротив. Для них чем ниже – тем удобнее и легче работать.
– Проще экранировать, – небрежно ответил герцог. – И меньше вероятности, что проникнет постороннее любопытствующее лицо. Видите ли, дорогая Ульрика, испортить результат многолетнего труда очень просто. Иной раз достаточно взмаха руки. Или чего другого.
– Мы махать ничем не будем, – уверила я.
– Разумеется, – улыбнулся герцог. – Разве я бы пригласил вас, будучи убежденным в обратном?
Стояли мы уже у массивной двери, исчерченной кучей символов, относящихся, по большей части, к защитной рунной магии. Но Гюнтер взглянул на них так, что я заподозрила, что те символы, что мне незнакомы, отнюдь не столь безобидны. Над запорами герцог колдовал довольно долго, внутри что-то звякало и гремело, никак не желая нас впускать. Но наконец дверь рас