Хотел навести страху, но Ольга не испугалась, не задумалась о своей участи.
Совсем другие думы томили её.
— А с людьми что станется? — подумала она вслух.
— С какими людьми? — не понял тиун.
— С жителями Коложи...
— А что с ними сделается, — проворчал тиун. — Это ж смерды. Кто у власти, тому и кланяются.
Ольга неодобрительно покачала головой.
— Неправду говоришь! Из кого, по-твоему, ополчение собирают, разве не из простого люда? Коложане и так настрадались…
— Им ещё недоимку платить, — кивнул Рачила.
— Хорошо, что напомнил! Я прощаю им недоимку.
Рачила от негодования аж онемел. А Ольга с важностью сказала:
— Сообщи жителям Коложи мою волю. Пусть славят милость князя Вардига!
— Да как же?!..
Рядом усмехнулся Сивард.
— Хорошо сказано, княжна!
Ольга повернулась к вождю варягов.
— Сперва их латты ограбили, а теперь ещё и мы заберём последнее? Нет, так не пойдёт. А вот скажи, Сивард, если мы отдадим этому Довгерду сына и оставим крепость, он даст уйти всем? Жителям, не только воинам?
— Тем, кто пожелает уйти…
Но тут уже подал голос Харальд:
— Я Лоймара без выкупа не отдам!
Ольга взглянула на нурмана.
— А если я именем отца пообещаю, что ты получишь свои пятьдесят марок?
Харальд призадумался.
— Это щедро с твоей стороны, — наконец сказал он. — Но если я отдам Лоймара и мы выйдем из крепости, что помешает Довгерду немедленно напасть на нас? Он ведь наверняка знает, что здесь княжна!
— Пусть принесёт клятву своим богам, что не тронет нас! — предложил Рачила.
Ольга молча скользнула по нему взглядом и повернулась к варягу.
— Сивард?
— Попробовать-то можно, — не слишком уверенно произнёс полусотник.
Харальд рассмеялся.
— Ты в это веришь, варяг? Разве ты не слышал, что кричал тот латт перед казнью? Ни до нас, ни до наших богов им никакого дела нет. Ну, поклянутся они, скажем, Велсом. Потом убьют нас, Довгерд съездит в какое-нибудь святилище… Подарок богу, хорошее приношение жрецам — и ты чист. Я сам так делал, и, как видишь, Тор не поразил меня своим молотом!
— А всё же вы ему это предложите, — сказала Ольга. — И послушаем, что он ответит.
— И ещё выкуп за сына, — напомнил Харальд. — Я бы на его месте заплатил. А потом догнал и снял это серебро с моего трупа.
— Так и сделаем, — согласился Сивард.
Ждать следующего дня Довгерд не стал. Но сам снова не явился, опять прислал переговорщика. Уже другого, постарше и познатнее.
— Мой князь готов заплатить за сына, — сообщил посланец. — Пять марок сейчас, сорок пять — когда вы оставите крепость.
— Мы уйдём вместе со всеми жителями, — произнёс Сивард.
— Со всеми, кто захочет уйти, — уточнил посланец.
— И со всеми припасами, — добавил Харальд.
— И со всеми припасами, — подтвердил посланец. — Завтра.
— И Лоймара мы передадим, когда получим оставшиеся сорок пять марок.
— Нет.
— Ну нет так нет, — сказал Харальд. — Переговоры закончены.
— Я не могу решать за князя, — объяснил переговорщик.
— Если ты не решаешь, зачем ты здесь? — с презрением уронил нурман. — Всё. Теперь я буду говорить только с твоим конунгом. Завтра в полдень. На этом месте.
— Как-то он легко согласился, — сказал Сивард.
— Это потому, что он не собирается платить, — пояснил Харальд. — И отпускать нас тоже не собирается.
Они миновали крепостные ворота. Радим шёл последним, крепко сжимая увесистое древко знамени.
— Но он же готов заплатить тебе пятьдесят марок, разве нет? — возразил Сивард.
Нурман остановился. Поглядел на варяга, хмыкнул.
— Он готов заплатить их завтра.
— И что? Это же хорошо.
— Это значит, что он врёт, — вмешался Гуннар Волчья Шкура. — Будь это конунг всех данов, я бы ещё поверил, что он возит с собой столько серебра. Но не этот лесной Довгерд. Пять марок — это всё, что у него есть.
— Но ты всё равно готов с ним разговаривать завтра, Харальд? — удивился Сивард.
— И завтра, и послезавтра… Хоть до новой луны, — ответил хёвдинг.
— Но почему?
Харальд посмотрел на Сиварда. Потом перевёл взгляд на Радима, который стоял рядом и, уткнув древко Вардигова знамени в сугроб, притоптывал ногами.
— Замёрз? — спросил он Радима.
— Есть немного.
С утра заметно похолодало. И солнце уже почти спряталось за лесом.
— Вот тебе и ответ, — сказал хёвдинг Сиварду. — Готов поспорить на полмарки, что собирались латгалы в спешке, а значит, припасов у них мало. У нас с тобой тёплые дома и вдоволь еды. Поэтому нам спешить некуда. А вот им стоило бы поторопиться. Но пока Лоймар у меня и Довгерд надеется его получить, на приступ он не пойдёт. Вот пусть и надеется подольше.
21 Стрелище — дистанция убойного выстрела из лука. Это переменная величина: где-то от ста до двухсот метров. В данном случае — сто. Переменные обозначения расстояний были нормальны для того времени, поскольку люди тогда относились к математике практически: меры расстояний вроде фарсанга или поприща были привязаны не столько к дистанции, сколько ко времени её прохождения. То есть зависели от сложностей рельефа и качества дорог. Вполне, отмечу, разумный подход, поскольку тот же дневной переход мог покрывать и пятьдесят километров, и пять.
21
Стрелище — дистанция убойного выстрела из лука. Это переменная величина: где-то от ста до двухсот метров. В данном случае — сто. Переменные обозначения расстояний были нормальны для того времени, поскольку люди тогда относились к математике практически: меры расстояний вроде фарсанга или поприща были привязаны не столько к дистанции, сколько ко времени её прохождения. То есть зависели от сложностей рельефа и качества дорог. Вполне, отмечу, разумный подход, поскольку тот же дневной переход мог покрывать и пятьдесят километров, и пять.
Глава 13 Предательство
На этот раз князь Довгерд явился лично. Один. Остановился, правда, на безопасном расстоянии от ворот. В руке у него была зелёная сосновая ветка. Знак мира.
— Харальд-хёвдинг! — крикнул он. — Хочу говорить с тобой! Только с тобой! Выходи, если не боишься!
— Не ходи один, — тут же сказал Сивард. — Не верю ему!
Харальд глянул варягу в глаза, спросил, прищурясь:
— Кому не веришь? Ему… или, может, мне?
— Дело твоё, — буркнул Сивард. — Хочешь — иди.
И крикнул вниз:
— Откройте нурману ворота!
— Это долго, — бросил Харальд. — Засов примёрз. Я лучше попросту. Верёвку мне потом сбросите.
Перемахнул через частокол, плюхнувшись в сугроб, выбрался, отряхнулся и неторопливо зашагал к латгальскому князю.
— Я не дам тебе сейчас пятьдесят марок, — сразу перешёл к делу Довгерд. — У меня их нет.
— Я уже догадался, — кивнул нурманский хёвдинг. — Если это всё, что намерен сказать, то мы зря тратим время.
— Не зря, — качнул головой Довгерд. — Но если ты мне поможешь, я отдам тебе эту крепость.
— Ты щедр, — усмехнулся Харальд. — Даришь то, что тебе не принадлежит.
— Она всё равно будет моей, — сказал Довгерд. — Со мной почти полтысячи, а вас сколько?
— Твой сын может погибнуть, — напомнил Харальд.
— Потому мы с тобой и разговариваем, — ответил латгальский князь. — И он, и мои воины. Не хочу терять людей. Если ты мне поможешь, я сохраню и сына, и воинов. Бери эту крепость в уплату! Это очень хорошее место, вождь. Ты сможешь назвать себя ярлом22.
— Ярлом? — Харальд хмыкнул. — Ярл пары деревенек и маленького полуострова?
— Это река-дорога, — напомнил Довгерд. — Ты будешь брать мыто со всех проходящих, отделяя мне лишь третью часть.
— Всего лишь третью? — Харальд ухмыльнулся. — О, как ты щедр, даритель чужих крепостей.
— Десятую, — уменьшил долю Довгерд. — Если отдашь мне сына в целости.
Харальд ухмыльнулся ещё шире.
— А как долго продлится моё правление? Сюда придёт войско Вардига…
— К чему тебе бояться Вардига, если ты станешь моим человеком?
— Сто, — сказал Харальд.
— Что — сто? — не понял Довгерд.
— Чтобы удержать эту крепость, мне понадобится ещё сто хирдманов вдобавок к моим.
— Ты их получишь, — не раздумывая ответил Довгерд.
— И пятьдесят марок не позже, чем сойдёт лёд.
— И пятьдесят марок! — так же не раздумывая, подтвердил Довгерд. — Мы договорились?
— Я подумаю, — сказал Харальд.
— О чём тут думать? Это отличное предложение!
— Подумаю о том, какой клятвой ты должен поклясться, чтобы я тебе поверил, — уронил Харальд.
Повернулся и пошёл к крепости.
— Зачем клятва? — крикнул ему вслед Довгерд. — Ты мне не веришь? Хочешь, я дам тебе слово князя…
— Я подумаю, — не оборачиваясь, повторил Харальд.
Довгерд выругался. Но бежать за нурманом не стал. Тоже повернулся и пошёл к своим.
* * *
— Радим, тебе будет особое задание, — сказал Харальд. — Придётся тебе этой ночью не спать.
— Сторожить?
— Нет. Следи за Рачилой. Если опять попытается удрать через стену или ещё что-нибудь подозрительное — убей. Сразу убей, не раздумывая. Он хоть и не воин, а с оружием управляться умеет и хитёр безмерно.
— А так можно? — с сомнением произнёс Радим. — Взять и убить? И что потом люди скажут?
— А люди ничего не скажут, — Харальд улыбнулся-оскалился. — Потому что ты убьёшь его быстро и незаметно.
— А почему я?
Радиму тиун не нравился. Но не настолько, чтобы вот так заколоть его исподтишка.
— Потому что у остальных этой ночью будет дело посложнее. И довольно!
Харальд сурово сдвинул брови:
— Ты мой хирдман. Делай что сказано, я за тебя отвечу.
Вот на это Радиму возразить было нечего.
Спали они все вместе: варяги, нурманы, приехавшая с Ольгой из Плескова челядь. Только сама Ольга вместе с прислужницами расположилась наверху, в светлице, которую раньше занимал коложский наместник. Рачила тоже спал здесь, так что присматривать за ним Радиму было нетрудно. Главное, самому не заснуть.