— Какой вопрос задавать, княжна? — тихо спросил стоящий за Ольгиной спиной Сивард.
Старый варяг смотрел на Ольгу с непривычным почтением и даже некоторой робостью. Где та девчонка, которая, заливисто хохоча, играла в снежки с его молодыми воинами? Сейчас лицо у Ольги строгое, взгляд глубокий, нездешний. Она похожа на жрицу. Недаром говорят, что княжья власть от богов.
— Спроси о битве, — подсказал Харальд. — Боги уже знают её исход.
— Я не буду задавать вопросов, — ответила Ольга не поворачиваясь. — Руны сами скажут всё, что надо.
Она наклонила мешочек и встряхнула его. Сунула внутрь руку, не глядя вытащила костяной кругляш и положила на белый платок.
— Уруз — Сила, — нараспев заговорила она низким, тягучим голосом. — Мощь её подобна буйной реке в половодье. Уносит прошлое, приближая грядущее. Слабое будет уничтожено. То, что выстоит, станет много сильнее!
— Хорошая руна, — прошептал из сумрака Гуннар. — Моя обережная! Она сулит победу!
— Она сулит потери, — буркнул Сивард. — Похоже, нас ждёт жестокая сеча. Продолжай, дева!
Ольга глубоко вздохнула, закрыла глаза. Вторая руна легла на белый плат. И все вздрогнули, когда увидели её.
— Туризас — Шип. Невидимая опасность, угрожающая из тьмы. Будьте настороже, воины! Соберите все силы, будьте бдительны! Враг нападёт внезапно!
— Когда последний раз мне выпадала эта руна, хирд попал в засаду, — проворчал сзади Гуннар Волчья Шкура.
— Помолчи, — непривычно резко оборвал его Харальд.
А Сивард, холодея, подумал, что эта руна означает ещё и предательство…
И вот последняя руна упала на стол.
— Гебо — Дар, — громко произнесла Ольга. — Боги нынче с теми, кто действует заедино. С нами благословение вышних! Врозь — проиграем. Вместе одержим победу!
В темноте шевельнулся Харальд.
— Я получил ответ, которого искал, — сказал он.
Сивард фыркнул, но промолчал.
Однако Ольге почему-то показалось, что старый варяг поглядел на неё с благодарностью.
Глава 15 Угроза из тьмы
Вечером Радима поставили на вышку.
— Ты выспался, — напутствовал его Гуннар. — Вторая половина ночи твоя.
На вышку Радим залез с трудом. В огромной тяжёлой шубе до земли, в валенках, толстенных рукавицах. Перекладины лестницы обледенели. Ноги скользят, руками толком не уцепиться, ещё и ветер. Взобрался кое-как, встал…
И тут же присел. Ветрище наверху был такой, что едва за оградку не выкинул. Вышка от порывов ветра раскачивалась, скрипела жутко: вот-вот развалится. «Раньше не упала — и сейчас устоит!» — успокаивал себя Радим.
Зачем он тут, Радим не понимал. Видно было на пару вершков. Дальше — белёсая мгла. Не слышно тоже ничего, кроме вьюги. Ни огонька не разглядеть, хотя до палат наместника, в которых расположились варяги с нурманами, всего два десятка шагов, а там наверняка печь всю ночь топят. Как и во всех жилых домах.
Топят-то топят, а всё равно пролитая на пол вода вскорости замерзает.
Каково же латгалам в шалашах?
А вот Радиму было тепло. Он сидел на деревянном помосте, подоткнув под себя край толстой медвежьей шубы, накрывшись капюшоном, спрятав лицо в воротник. Снаружи только глаза, но сейчас всё равно ничего не разглядишь.
Спать не хотелось. Проснулся прошлым днём, когда уже темнеть начало. Поел сытно перед караулом. А вот пил немного. Это Гуннар подсказал. Нужду справить — это рассупониться надо. А о таком даже думать не хотелось... Ну, Радим о том и не думал. Думал о будущем. О том, как попросит Харальда его отпустить и станет Ольгиным личным дружинником. И будет её от всех бед и врагов защищать.
Под такие хорошие мысли время текло незаметно; так же незаметно вьюга начала стихать. А потом впереди посветлело. Забрезжил рассвет.
Радим поднялся, выпрямился, встряхнулся, сбрасывая снег. Скинул с головы капюшон, оставшись в шлеме, надетом поверх меховой шапки, и утоптал валенками сугроб под ногами.
Мир внизу тонул в нетронутом снегу, розовом с востока, синеватом там, где лежали тени. Дома внутри крепости превратились в белые холмики с серыми ямками продухов, над которыми вился прозрачный дымок. Со стороны главного русла Великой снега под стену намело столько, что сугроб вздымался почти до зубцов частокола.
Радим даже дышать перестал от красоты, которую увидел, и потому не сразу заметил тёмную змею, подползавшую к крепости.
А заметив, не сразу сообразил, кто это и зачем.
Когда сообразил, закричал отчаянно:
— Враги!
Вышло плохо. Голос осип. Еле слышен.
— Враги!!!
А потом вспомнил, где он, нащупал под снегом колотушку с железной оковкой и застучал по подвешенному билу во всю силу занемевших после долгой неподвижности мышц.
Частый заполошный звон вдребезги разбил дивную мирную тишину.
Заваленная снегом дверь большого дома с натугой отодвинулась. Выскочил Сивард, босой, в одном исподнем, глянул наверх.
— Там! — заорал Радим, указывая колотушкой в сторону леса. — Латты идут! Латты!!!
Сивард тут же нырнул обратно в дом, а его место занял Харальд. Запрокинул голову, гаркнул:
— Как далеко? Откуда?
— В стрелище! Со стороны леса! — крикнул в ответ Радим.
Он видел, что латты тоже услышали било и ускорились. Кабы не снег, вмиг добежали бы до ворот. Но по грудь в снегу не побегаешь.
Харальд вскинул руку, сложив пальцы в условный знак: «Бди!»
И пропал в чёрном нутре дома.
Латты снаружи ещё больше ускорили бег. Вперёд вырвались княжьи вои в блестящих шлемах. Они ломились по снегу, не жалея сил. Вот поспеют к стене раньше защитников, переберутся через частокол, откроют ворота…
Радим же мог только смотреть, а сделать — ничего. Лук его остался в большом доме. Пожалел его Радим, не взял в караул. Да и толку от него в метель... Эх! Сейчас бы пригодился!
Вновь появился Харальд. Уже в полном воинском облачении. Глянул на Радима.
Тот замахал руками: быстрей, быстрей!
Харальд понял. Двинул к воротам, раздвигая телом сугроб, словно тюлень — воду.
А следом за ним, выбегая из дома вперемешку, нурманы и варяги, кто поодиночке, кто гурьбой, превращали узкую щель в снегу в широкую тропу.
Успели. Вскарабкались по лестницам на забороло, рассыпались по стене.
Латгалы, увидев их, сразу остановились. Поняли: не получилось с наскока.
Что теперь? Отступят? Опять начнут переговоры?
Не отступили. И на разговор не пошли. Отступили дружинники, перестроились. Со стороны деревни появились ещё люди. Эти тащили большие щиты, несколько лестниц, таран на волокуше. Значит, всё-таки будет штурм...
Радим прислонился к перилам. Что делать дальше? Спуститься, забрать лук и присоединиться к тем, кто на стене?
Коложь просыпалась. Народ выкапывался из заваливших входы сугробов. Несколько мужей из смердов с копьями на плечах побрели ко входу в большой дом. Там стоял Сивард. Распоряжался.
Пока Радим думал, решили за него. На вышку один за другим вскарабкались Утт Бурундук, Туки и... Ольга. С луками и полными колчанами стрел.
— Твой! Держи!
Ольга сунула Радиму лук. Парень с благодарностью принял оружие. Поднатужась, накинул тетиву. Думал, княжна сейчас спустится, но Ольга осталась на вышке.
— Княжна, может, ты в дом? — опередив Радима, предложил Туки.
— Тут побуду.
— Но здесь… — начал Туки.
Ольга так глянула снизу вверх на варяжского отрока, что тот махнул рукой и заткнулся. А княжна принялась деловито ставить тетиву на небольшой лук.
Радим не сказал ничего. Ему было приятно, что Ольга здесь. Об опасности он в это мгновение даже не думал.
Тем временем, прикрываясь большими щитами, латгалы подступили к воротам.
— Ополченцев погнали, — презрительно процедил Туки. — Трусы.
— А вот я их порадую… — пообещал Утт, натягивая лук непривычным для Радима образом: не к уху, а почти на пядь дальше.
Гул тетивы. Стрела с гранёным наконечником ушла в прозрачный воздух и через несколько мгновений ударила в живот одного из дружинников латгалов. Почти двести шагов!
Радим восхищённо охнул.
— А ну я! — азартно выкрикнул Туки.
И промахнулся.
— Ниже бери, — посоветовал Бурундук. — Мы ж на вышке, поправку делай.
И тут же выстрелил снова. Но на этот раз ни в кого не попал. Латгалы скинули со спин щиты, прикрылись.
— Утт, я тоже так хочу! — не удержался Радим.
Отрок глянул на него, покачал головой.
— Не из твоего лука, — сказал он. — Оп!
Не успел таран ударить в ворота, как воины на стене скинули на него ледяную глыбу. Она угодила по дальнему щиту, но не разбила. Свалилась в снег.
Вот теперь и Радим не сплоховал. Пятьдесят шагов — не двести. И сверху вниз он стрелять умел. Один из ополченцев опрокинулся, засучил ногами, как чёрный смешной жук на белом снегу.
Рядом прицелилась и выпустила стрелу Ольга. Радим, заглядевшись на княжну, не заметил, попала она в кого-то или нет.
А вот Туки и Утт выстрелили разом и не промахнулись.
Ещё одна глыба рухнула сверху.
Ополченцы уронили таран, бросились бежать.
— А нечего мои ворота ломать! — звонко крикнула Ольга и рассмеялась.
Но ещё ничего не закончилось.
На этот раз латгалы кинулись к воротам все разом. Целая толпа. Впереди — ополченцы, позади — дружинники.
— Трусы! — закричал Туки. — Смердами прикрылись! Бьём их, братья!
И принялся метать стрелы так быстро, что вмиг опустошил колчан.
Радим и Ольга тоже стреляли. Помедленнее, конечно. И поскольку до Довгердовых воев они дострелить не могли, то бросали стрелы в тех, кто впереди. Уже не целясь. Промахнуться по такой толпе невозможно.
И тут случилось неожиданное.
Радим даже сначала подумал: предательство. Несколько человек из крепостных смердов неожиданно попытались скинуть засов с ворот. Однако тот примёрз и не поддавался. Тогда по нему принялись лупить обухами топоров.
Варяги и нурманы стали прыгать с заборола внутрь крепости, в сугробы.