Тем временем ракетчики заняли свои окопы и открыли «огонь» по десантникам. Жигарев, наблюдая их слаженные действия, постепенно оттаивал. А когда небольшой группе солдат удалось контратаковать десантников и двух из них захватить в плен, он весело подмигнул Жогину:
— Смотрите, как разошлись! — Но тут же, заметив поднявшегося во весь рост ефрейтора Машкина, сердито спросил: — А это что за представление? Почему он разгуливает под пулями? Да еще без противогаза. Где противогаз? Пусть держит его при себе, или я прикажу немедленно увести его с позиции как вышедшего из строя.
— Машкин лучший вычислитель, товарищ полковник, — сказал Жогин.
— Какой же он лучший, если во время боя себя под огонь «противника» подставляет? Ну и порядки у вас, майор...
В этот момент по рации был принят приказ комдива о смене позиции. И майор Жогин с радостью отдал команду:
— Убрать маскировку, по местам!
Мгновенно слетели с колышков маскировочные сети, раздвинулись наклоненные над машинами ветви карагачника. Пусковые установки, покинув капонир, словно всплыли над сизым примятым ковылем и, не сбавляя скорости, повернули к дороге. Однако на взгорке один из водителей замешкался, не сумел быстро справиться с рычагами. Машина, остановившись, сдала назад, покачалась на месте, как бы собирая силы, и лишь потом, натужно гудя, вышла на дорогу.
Жигарев, уже сидевший в своем газике, распахнул дверцу кузова и, вытянув руку в сторону вползающей на взгорок машины, язвительно спросил:
— А это, майор, очевидно, ваш лучший водитель?..
3
Полк Авдеева, взяв высоту Круглую, с подразделениями усиления преследовал отходившего на северо-запад «противника» уже более четырех часов. Взвихренная бронетранспортерами, танками и артиллерийскими тягачами песчаная пыль густой коричневой пеленой висела над степью. Солнце, словно опущенное в мутную воду, расплывчатым оранжевым пятном плыло над колоннами. Все это время Авдеев не снимал с головы наушников. Он по радио принимал донесения от комбатов, отдавал свои распоряжения и приказы. Ему представлялось, что наступление развивается неплохо. Две попытки неприятеля контратаковать наступающих с флангов успеха не имели. Оба раза контратакующие группы были ликвидированы. При этом скорость движения полка не снижалась.
Теперь, после оставшихся позади многих десятков километров, он с нетерпением ждал, когда наконец капитан Лучников, командир передового батальона, доложит о выходе на речку Безымянную. Этот рубеж был выгодным для обороны, и Авдеев не сомневался, что «противник» попытается именно здесь навязать встречный бой.
Его беспокоило, что потерянные при взятии высоты двадцать минут так и не удалось наверстать.
Стараясь предупредить все неожиданности, которые могут появиться в ближайшие минуты, Авдеев на всякий случай приказал двум танковым ротам и артиллерийскому дивизиону увеличить скорость и максимально приблизиться к батальону Лучникова, чтобы поддержать его, если потребует обстановка. Едва он успел отдать этот приказ, как солдат-радист, сидевший в глубине кузова, сообщил:
— Вас вызывает «Скала», товарищ подполковник.
— Первый слушает, — поправляя наушники, отозвался Авдеев.
Сквозь густой эфирный треск настойчиво пробивался голос Лучникова, докладывавшего, что его батальон был остановлен на подступах к переправе огнем «неприятельской» артиллерии. Лучников доложил, что намерен развернуть батальон и с боем форсировать реку, но для этого ему необходимы танки. Авдеев решение комбата одобрил. Он приказал остановить машину. Ехавший следом на штабном газике майор Крайнов тоже остановился.
Вдвоем они поднялись на взгорье, откуда открылся вид на высоту Зеленую. Она была еле приметна в пыли и в собиравшихся у горизонта низких осенних тучах. А речку Безымянную, где сейчас готовился к развертыванию батальон Лучникова, было трудно рассмотреть даже в бинокль. И только по шлейфам взвихренной пыли Авдеев угадывал места действий передовых подразделений.
— Вот здесь нам будет, похоже, очень жарко, — сказал Авдеев, озадаченно почесывая затылок. — Не знаю, удастся ли батальону Лучникова быстро овладеть водным рубежом. Он, правда, настроен оптимистически. Но ситуация уж очень сложная.
Крайнов минуту-другую молчал. Потом с нескрываемой обидой сказал:
— А я ведь советовал, товарищ подполковник, убедить комдива нанести ракетный удар по району Безымянной. Не согласились. Теперь «противник» подтянул резервы.
— Вы уверены, что подтянул? — Авдеев не отрывал от глаз бинокля.
— Сама обстановка подсказывает. Без резервов он не решился бы на встречный бой с превосходящими силами.
— А вам не кажется, что «противник» старается выиграть время, чтобы дать возможность резервам подтянуться к высоте Зеленой?
— Но ведь это тоже не больше как предположение, — заметил Крайнов.
— Да, конечно, — согласился Авдеев. Но тут же развернул карту и пояснил: — Видите ли, майор, если бы «противник» имел подкрепление, он сжал бы наши колонны с флангов и попытался уничтожить, не дав развернуться. Местность такому маневру вполне способствует. Да и наше положение тут не из выгодных. А «противник», как видите, преимуществом местности не воспользовался. Почему? — Авдеев помолчал, задумчиво прищурившись. — Да потому, что сил у него пока нет. Вот он и будет теперь разные козни придумывать, чтобы как-то мешать нашему продвижению вперед. Сейчас он обстрелял из артиллерии, потом взорвет мост, устроит засады.
Крайнов следил за карандашом командира, проворно бегающим по карте, и нервно покусывал обветренные губы.
— Так что же, по-вашему, должны делать мы? — взглянув на Крайнова, спросил Авдеев.
— Наступать, — сказал Крайнов не вполне уверенным голосом. — Конечно, если обстановка действительно такая.
— Почему если? У вас имеются сомнения?
— Мне кажется, «противник» затягивает нас в свои клещи, товарищ подполковник.
— И для этого теряет такой выгодный рубеж, как река Безымянная?.. Что-то не верится.
— Но реку он еще не потерял.
— Что ж, поможем.
Крайнов скептически усмехнулся:
— Хорошо бы, конечно. Только цыплят ведь по осени считают.
— Правильно, — согласился Авдеев. — Но вы, надо полагать, не призываете ожидать этой самой осени?
— Нет, зачем же.
— Тогда не теряйте времени, поезжайте на переправу и проследите за взаимодействием танкистов с мотострелками. Особое внимание обратите на разведку дна реки. Не доверяйте ни собственной интуиции, ни храбрости танкистов. Я уже когда-то обжегся на этом очень серьезно.
— Есть, — сухо ответил Крайнов и, суетливо козырнув, пошел к машине.
Авдеев подозвал радиста, велел немедленно связаться с комдивом. Настраиваясь на волну, солдат упорно повторял:
— «Земля»! «Земля»! Я — «Сатурн». Как меня слышите?
Ожидая ответа, Авдеев не заметил, как в низине рядом с его машиной остановилась другая и как за его спиной появился по-походному перетянутый ремнями генерал-майор Мельников.
— «Земля» тут, не старайтесь, — сказал он, улыбнувшись, и быстро спросил: — Ну что, подполковник, зажали вас на переправе? Теперь засядете?
— Не должны, товарищ генерал, — уверенно ответил Авдеев. — Мы опрокинем «противника» с ходу. Его тут мало.
— Позвольте, позвольте, — остановил его Мельников. — Вам же известно, что к высоте Зеленой подходят танковая часть и свежий мотострелковый полк.
— Да, конечно. Я все учел, товарищ генерал, поэтому прошу вас нанести ракетный удар по северным подступам к высоте.
Мельников с любопытством вглядывался в обветренное и загорелое лицо Авдеева.
— Удар, говорите? А я ожидал, что вы забеспокоитесь об этом раньше, до подхода к водному рубежу.
— Для того чтобы нанести удар по «противнику» раньше, — с твердой убежденностью возразил Авдеев, — нам следовало значительно оторваться от него. А это могло нас самих поставить в опасное положение. Да и не такие силы были перед нами, чтобы прибегать к крайностям. Теперь же, когда к высоте Зеленой «противник» спешно перебрасывает резервы, ракетный удар необходим, товарищ генерал. Что же касается наших войск — они будут укрыты за высотой в складках местности. Защита, полагаю, надежная.
— Хорошо, удар мы нанесем, — сказал Мельников и посоветовал: — Только примите все меры предосторожности. Так и предупредите наступающих: пусть на гору надеются, а сами не плошают.
Дорога, чем ближе к переправе, становилась труднее, чаще попадались волнистые песчаные наносы. Колеса газика натужно буксовали, и водителю приходилось круто брать то влево, то вправо, чтобы как-нибудь дотянуть до еле приметного ковыльного островка или спасительного кустика степной колючки, которая лишь одна наперекор гулявшим здесь все лето злым суховеям выстояла и теперь привлекала людские взоры своими ярко-алыми шарами.
Мельников сочувственно спросил водителя:
— Что, Никола, тяжко?
— А хиба ж впервые таки вареники, товарищ генерал, — ответил Ерош, вытирая рукавом пот со лба.
— Верно, не впервые, да и вареники не мамкины.
— Ничего, выдюжим. Обидно, шо пехоту и пехоту бачу, товарищ генерал. А шо ж у нас ракетчиков нема, что ли?
Мельников повернулся к сидевшему в глубине кабины Нечаеву, шутливо подмигнул:
— Вы слышите, Геннадий Максимович?
— А как же, — сказал тот, улыбнувшись. — За своих человек болеет. Товарищеская солидарность.
Разговор перебил радист, тоненький черноволосый сержант, сидящий рядом с Нечаевым. Он доложил комдиву, что его вызывает «Гроза».
— А ну-ка, что там? — Мельников настороженно выпрямился и натянул на голову запасные наушники. Полковник Осокин докладывал, что ракетно-пусковые установки вышли на новый исходный рубеж и готовятся нанести удар по «противнику». Мельников посмотрел на часы. Авдеевский полк и приданные части уже должны были форсировать реку и атаковать «неприятельские» позиции на подступах к высоте.
Мельников приказал радисту: