— Ну хорошо, не охотничий, — смущенно поправился прапорщик. — Просто домик. Ну вроде гарнизонной чайной. И буфет чтобы там был, и самовары.
— Вот насчет чайной... это сложнее, — заметил Авдеев. — Далеко от городка. А материал строительный... где мы его возьмем?
— Есть материал, — заговорщицки, словно раскрывая великую тайну, сказал Шаповалов. — В роще лежит. Его для моста готовили, а мост из металлических ферм сделали.
— А вы, значит, подобрать этот материал хотите?
— Так пропадут же попусту и бревна и доски. Они уже темнеть начали. Грибок кое-где завелся.
— Но есть, наверно, хозяин?
Прапорщик, неловко поежившись, ответил, однако, уверенно:
— Никакого хозяина нет. А крышу над штабелем это я весной поставил. Жалко ведь, пропадает добро.
Затея с солдатской чайной показалась Авдееву все же несбыточной. Он подумал, что придется строить слишком большой дом, с отоплением, кухней и подсобным хозяйством. И, поразмыслив, сказал своему раннему гостю:
— Нет, не одолеем самодеятельно такую стройку — напрасные мечты. А вот летний домик для отдыха солдат соорудить, пожалуй, можно. Только уж время сейчас больно неподходящее — учения впереди.
— Найдем время, — заверил Шаповалов. — У нас и плотники есть.
— И все же пока не спешите. Подумаем еще. А место для чайной хорошо бы в городке подыскать. Не пытались?
— Есть место и в городке, товарищ подполковник, — заверил Шаповалов. — И проект есть. Когда прикажете показать?
Авдеев озадаченно покачал головой:
— Прыткий вы, однако. Ладно, посмотрим проект.
Шаповалов вытянулся, строго, по-уставному козырнул и хотел было уйти, но Авдеев остановил его:
— Обождите. У меня к вам вопрос есть.
— Слушаю, товарищ подполковник.
— А вы садитесь, пожалуйста, — дружески предложил Авдеев. — Как вас? Федор... Федор...
— Борисович, — подсказал прапорщик смущенно.
— Извините, Федор Борисович, но все же хочу спросить: как вы живете? Семьей вроде не обзавелись — а ведь годы уже подходящие. Верно?
— Верно, товарищ подполковник. Но жениться пока не могу. Обстоятельства...
— Невесты, что ли, нет?
— Не в том дело. У меня, как бы вам сказать, сынишка на попечении.
— Значит, вы были женаты?
— Да нет, — возразил, вздохнув, Шаповалов. — Тут все гораздо сложнее. Сестра моя старшая и муж ее погибли на Байкале во время шторма, а мальчонка остался. Взял я его, он привязался ко мне и от меня — ни шагу. Вот и живем. Сказал ему как-то: тетю, мол, приведу, с ней нам лучше будет. А он мне этак ультимативно: «Приведешь — убегу и никогда не вернусь». И теперь каждое утро, вставая, осматривает квартиру: не появилась ли обещанная тетя.
— Смотрите, какой! А может, он поначалу так ревниво среагировал, потом смирится?
— Не знаю. Рисковать не хочу. — Шаповалов на миг ушел в какую-то отрешенную задумчивость, но потом оживился снова: — А невеста у меня хорошая. Правда, была уже замужем. Муж ее подлецом оказался, ушел, дочка осталась маленькая. Вместе им веселей было бы расти: ее Светланке и моему Володьке. Да вот такая закавыка вышла...
— И как же теперь?
— Подожду немного. Володька, он в четвертый класс только перешел. Говорят, после четвертого ребята взрослеют...
— А с кем же парнишка остается, когда вы на учения уходите?
— А тут старушка по соседству живет, мать начальника Дома офицеров. Она с Володькой ладит и за квартирой нашей следит...
В раскрытое окно со стороны приречной поймы донесся пронзительный детский голос:
— Папа-а-а Федя-а-а!
— Это он, — сказал Шаповалов обрадованно и торопливо объяснил: — Когда я уходил, спал еще, а теперь, видите, в поиски ударился. И знает, где искать, шельмец... Разрешите в таком случае идти, товарищ подполковник? — попросил прапорщик и снова по всем правилам вытянулся, приставил руку к виску.
Авдеев кивнул гостю и, проводив его взглядом до двери, подошел к окну. Он видел, как прапорщик сошел с крыльца, что-то крикнул, подняв руку. В тот же миг подбежал к нему светловолосый мальчик в расстегнутой курточке и, словно подхваченный ветром, взлетел на руки Шаповалова, обхватил его за шею. А тот, бережно прижав мальчонку к себе, степенно зашагал к дому.
Оставшись один, Авдеев долго расхаживал по своему необжитому дому и думал уже не о Шаповалове и его мальчонке, а о своем Максиме, о том, что не надо было разрешать Марине отправлять его к бабушке в Новосибирск. И вообще, ему, Авдееву, давно бы следовало стать в житейских делах более решительным человеком.
2
Авдеев собирался заняться домашними делами. Надо было поудобнее расставить привезенную с прежнего места жительства мебель, привести в порядок сваленные на полу книги, разобрать ящик с кухонной посудой и другими хозяйственными принадлежностями. Однако планы его расстроились сразу же, как только он пришел в столовую завтракать. Здесь разыскал его майор Крайнов и сообщил, что в полк прибыл начальник штаба дивизии. Полковник Жигарев ожидал Авдеева на штабном крыльце. Сухо поздоровавшись, спросил:
— Вы знаете, чем сейчас занимаются ваши люди?
— Отдыхают, — ответил Авдеев.
— Не знаете вы ничего, — резко выговорил Жигарев. — Ваши люди в лесу бревна катают с места на место. А с какой целью, я так и не понял. Может, объясните?
«Неужели Шаповалов развернулся? Скорый, однако», — подумал Авдеев. Крайнов недоумевал:
— Какие бревна? В каком лесу?
— Вот, вот, я так и знал, что вы ни о чем не ведаете, — еще больше возмутился Жигарев. — Но я солдатам приказал исчезнуть из леса немедленно. А вы, товарищи, разберитесь. Организаторов накажите. Пусть не самовольничают.
Авдеев попытался было объяснить, что солдаты доброе дело задумали, решили спасти лес от порчи, но Жигарев, не слушая его, направился в кабинет командира полка.
— Так вот, товарищи, — сказал Жигарев, пригласив Авдеева и Крайнова к столу, — командир дивизии сейчас думает над планом предстоящих учений. Главное внимание, как вы знаете, должно быть уделено взаимодействию родов войск. Необходимо иметь ваши конкретные предложения.
— Прямо сейчас? — спросил Авдеев.
— Нет, можно подождать. Пару дней, полагаю, для раздумий хватит?
— Трудновато, — заметил Авдеев.
— Что значит трудновато? А если завтра дивизии скомандуют «В бой!»?
Авдеев промолчал.
— Вот видите, товарищ подполковник. А хотели еще тянуть с приемом полка. — Жигарев перевел пытливый взгляд на молчавшего Крайнова: — Вы тоже опасаетесь, что двух дней не хватит?
— Так есть же командир, пусть решает, — уклончиво ответил Крайнов.
— Постойте, постойте, а вы, значит, в сторонку? Ну нет, так не пойдет, — строго сказал Жигарев. — Спрос будет, товарищи, со всех, учтите.
И, чтобы не тратить времени на лишние разговоры, он предложил для осуществления взаимодействия с ракетчиками прямо сейчас выделить роту старшего лейтенанта Суханова, отменив занятия по защите от напалма, которые проводятся в эти дни в роте.
— Зачем же отменять? — возразил Авдеев. — Наоборот, усилить нужно. Это очень важно сейчас: защита от напалма.
Жигарев посмотрел на Авдеева с недоумением.
— Позвольте, — сказал он, — вы же беспокоитесь, что не успеете подготовиться. И вдруг такую прыть обнаружили. Как же вас понять?
— А так и понимайте, я против всякого облегчения учебного процесса.
У Жигарева брови дернулись, круто поползли вверх, и он принялся жестко внушать Авдееву:
— Сейчас необходимо все внимание сосредоточить на действиях личного состава в обстановке ядерной опасности, научиться в совершенстве пользоваться средствами защиты от нее. Помните: передовой полк, который вам достался, должен и после учения остаться передовым.
Авдеев смущенно развел руками:
— Спасибо за доверие, конечно. Однако причислять себя к передовикам я пока не могу, товарищ полковник.
— А вы напрасно иронизируете.
— Да мне не до иронии, — сказал Авдеев, с удивлением улавливая в менторском тоне Жигарева ноты неуверенности в боевой готовности полка. Иначе зачем бы ему ронять это: «Полк должен и после учений остаться передовым»?
— Так вы все же насчет роты Суханова подумайте, — сказал Жигарев после неловкой паузы. — Я обязан доложить комдиву.
Когда Жигарев уехал, Авдеев попросил Крайнова принести карту и показать на ней район, который он считает наилучшим для проведения предстоящих учений. Майор ответил не задумываясь, что проводить учения лучше всего в районе высот «Верблюд», «Круглая» и «Гора песчаная».
— Почему?
— Тут наши офицеры и солдаты чувствуют себя как дома, товарищ подполковник. Выходит, и ошибок будет меньше. Я сам здесь по-пластунски облазил каждый метр. Я на вашем месте согласился бы с мнением Жигарева и не предлагал борьбу с напалмом. Дело это трудное, натренированности должной у солдат еще нет. А учение все же показательное, барахтаться не хочется.
«Верно, барахтаться не хочется, — подумал Авдеев. — Но почему полк должен барахтаться? Выходит, Крайнов тоже сомневается в боевой готовности личного состава? А может, и он, и Жигарев просто хотят облегчить задачу? Вот это скорее всего».
— А как вы думаете, майор, зачем комдиву потребовались наши предложения? — как бы между прочим спросил Авдеев.
— Генерал-майор Мельников — человек особенный, — ответил Крайнов. — Он всегда старается к разработке учебных планов широко привлекать офицеров дивизии, внимательно прислушивается к их предложениям.
— Значит, находит в этом практический смысл?
— Похоже, так.
— Тогда почему же вы предлагаете то, что всем известно? Разве нет у вас новых тактических вариантов?
Крайнов, растерявшись, ответил:
— Я полагаю, вы — командир, вам и решать.
— Ну зачем же так индифферентно? — заметил Авдеев. — Вы заместитель командира полка, знаете людей, их характеры, а я здесь человек новый. Лучше решать все вместе. Без вас мне трудно. Это вы должны понимать. — Авдеев вынул из кармана пачку «Беломора», предложил закурить. После нескольких долгих затяжек он снова склонился над картой. — Так вот, борьбу с напалмом необходимо усилить на учениях. Мы не смеем не извлечь уроков из вьетнамских событий. Там американцы чуть ли не главную ставку на напалм делают.