– А если все-таки начнет?
– Ливийский диктатор – это самая меньшая из проблем. Ему без нас некуда деться, и он это отлично понимает. Гораздо большая проблема, что освобождение Киреинаки придется отложить. Так как если завтра еще и армия, которую мы навербовали этому Мухаммаду, начнет вторжение, и русские вместе с итальянцами раскатают ее в блин – то они будут в своем праве в глазах всего мира и ООН.
– Понимаю, о чем вы беспокоитесь, но думаю, что даже в «Датч Шелл» должны понять, что такое форс-мажор. Или вы уже конкретные сроки и цифры им обещали?
Красноречивое молчание в ответ.
– Джентльмены, решение частных вопросов – это, конечно, дело важное и неотложное. Но как я понимаю, мы тут собрались для того, чтобы выработать стратегию. У нас сейчас карты не самые лучшие – но играть надо. То, что пока не может быть решено путем военным – может и должно быть достигнуто дипломатией. К которой я отношу также и формирование мирового общественного мнения – в настоящий момент оно против нас, но я думаю, мы это можем переломить? Почему мы должны оправдываться перед какими-то итальяшками – это уже признание нашей вины!
– А что вы предлагаете взамен? Замечу, что в глазах общественности итальянцы – это все ж европейцы. И полностью в своем праве, усмиряя бунтующих туземцев в своей колонии!
– Вызывали же возмущение публики зверства бельгийцев в Конго, еще полвека назад? Так и сейчас – вполне естественно, что пресса проявит живой интерес, а что, собственно, представляет собой эта страна, Ливия? И будет кстати, если окажется, что за время коммунистической тирании численность населения там вдвое сократилась – как на Мадагаскаре, при французском завоевании. Ну и конечно, как коммунисты запрещают мусульманскую веру, разрушают мечети, убивают служителей культа.
– Кочевники хоть и мусульмане, но мечетей не имеют. Это затруднительно, при их образе жизни.
– Ну где-то они ведь молятся своему Аллаху? И есть у них какие-то жрецы, шаманы – как это по-арабски? И что про это знает наш обыватель – главное, побольше описания кровавых коммунистических зверств! Перепишите хоть то, что было в войну, бросок Роммеля на Багдад – как немцы, заняв оазис, истребляли там все живое. Или фото, целые племена уничтожались химической бомбежкой.
– Будут ненужные ассоциации – с тем, что мы делаем в Танганьике.
– Применение химии против туземцев не запрещает даже ООН. Главное, побольше шума – у общественности должно создаться мнение, что у несчастных ливийцев не было другого способа бежать из коммунистического ада, кроме как захватить пароход.
– Вряд ли читатели поверят, что на границе Ливии и Египта коммунисты построили «линию Мажино». И что все желающие не могли просто убежать в мир свободы.
– А задачей героев, захвативших пароход, было не просто бегство! А привлечение внимания мировой общественности к истреблению несчастных ливийцев. Пресс-конференция на борту – где должны быть представлены доказательства, что итальянские комми относятся к местному населению хуже нацистов. И не было никаких зверств по отношению к пассажирам – написать, что по прибытии в египетские территориальные воды «Лючию» посетили представители британских властей, которые могут засвидетельствовать, что все пассажиры и экипаж были живы. После чего Королевский флот должен был защитить несчастных беглецов от преследования и уничтожения итальянскими карателями. Так как прибытие на место корреспондентов мировых изданий требовало времени, пароход был оставлен на якоре, под охраной эскадры Роял Нэви, причем с борта регулярно передавалось, что больных и раненых нет, запасы провизии и воды наличествуют, в помощи не нуждаемся. В ночь на 26 июня пароход неожиданно начал движение на север, к ливийским водам – после чего командование нашей эскадры решило, что «Лючия» захвачена итальянским десантом. Однако же наши коммандос обнаружили на пароходе лишь кучу трупов и раненых, а также подозрительную вооруженную толпу людей в штатском, после чего действовали строго по инструкции, взяв всех под арест и оказав пострадавшим первую помощь. Кстати, неплохо бы, чтобы наши медики официально подтвердили, что за все время «захвата пиратами» женщины и дети из числа пассажиров не подвергались никакому насилию. Что до числа тех, кто вписан в судовую роль, но отсутствует среди освобожденных – то об их судьбе следует спросить правительство Тольятти: кого еще русские головорезы похитили с парохода в ту ночь вместе с нашим гражданином, кого сейчас, без всякого сомнения, пытают в НКВД, требуя признаться в шпионаже? Вот это все должно в самый короткий срок появиться во всех подконтрольных нам газетах (не только британских), по радио прозвучать! И пусть уже макаронники доказывают обратное.
– А если они в ответ разозлятся окончательно? И даже не войну нам объявят, а решат, что для нашей сговорчивости полезно сбросить на Лондон то же, что на Шанхайский порт?
– А для того и необходима разрядка ситуации. В виде поэтапного возвращения пассажиров «Лючии». И нашего принципиального согласия на переговоры и уступки. А конкретику можно долго согласовывать и утрясать!
– Хорошо бы, чтобы кто-то из этих пассажиров попросил политического убежища. И подписал документ, подтверждающий нашу версию.
– Сделаем. И последнее. Имеет ли смысл сейчас направить кого-то для переговоров? В Москву, не в Рим – ясно ведь, кто решает.
– Это подождет. Ситуация пока еще под контролем.
Только не спрашивайте, откуда эта форма коридорного! Никакой уголовщины, боже упаси, все законно! Просто синьор Кастеллано, помощник управляющего, в некотором роде мой должник. И сумел устроить, что всего на одну смену я вышел на подмену. Мне и раньше приходилось тут работать (в сорок девятом, и самым настоящим уборщиком, когда на мели сидел). Тогда и понял, насколько ценные сведения можно получить, наблюдая вблизи за постояльцами – ведь мелочь в «Гранд-отеле» не живет! И продать в диапазоне от светской хроники до политики и коммерции. Хотя это дело небезопасное – один раз уже подстерегли в темном переулке, слава мадонне, карабинеры мимо проезжали, так что отделался парой выбитых зубов и сломанным ребром.
Но что делать, если нравится эта работа? Репортер на вольных хлебах – это куда интереснее, чем в конторе сидеть или тем более за станком стоять. И вблизи посмотреть, как большие люди живут – и как мне никогда не удастся. Номер люкс тут на один день снять – это в разы дороже, чем мой заработок за месяц!
Так и бегаю, подай-принеси, тенью, на которую никто внимания не обращает. Кроме этих, в штатском, что по коридору ходят, и карманы у них характерно оттопырены. Хотя это надо совсем безголовым быть, чтобы против нашей Лючии что-то плохое замыслить – толпой ловить будут и до участка не доведут. Но я ведь ничего плохого – а хоть что-то увидеть, узнать. Тем более что русский язык понимаю – под Воронежем в плен попал, два года провел, и поработать пришлось, с русскими общаясь, а не только за колючкой сидеть.
Вышли, сама Лючия с мужем! Он тоже, конечно, герой, и сам папа его наградил – но вот для нас в Италии он всегда будет при нашей Лючии как принц-консорт. Она чем-то обеспокоена, он ее за плечи обнимает и говорит… Что-то про «твое первое настоящее дело». Неужели это правда – что теми, кто на пароход ходил, она командовала, а не он? Вот это сенсация будет, если хорошо расписать! И в утренние газеты еще успеет!
Ай, какая женщина! Как моя Фатима – госпожа, воин, не рабыня. Полсотни верблюдов за такую не жалко. Вот уж кого бы не задумываясь второй женой взял! Чтоб мне наследника родила – раз Фатима бесплодна.
А после бы – зарезал. И за племянника любимого – и потому что нельзя такое оскорбление от женщины стерпеть! От мужчины-воина, более сильного и удачливого – все в руках Аллаха, это кисмет, судьба. А от женщины – позор на весь мой род, если кровью не смою! Сам не доживу – тому завещаю, кто моим наследником станет. Чтобы отомстил – иначе, если забудет, я с того света приду и душу выну.
Первые два дня в британской тюрьме было очень плохо. Почти не кормили, из камер, тесных и душных, не выпускали, кроме как на допрос – где настойчиво требовали рассказать во всех подробностях, что случилось на «Лючии», дополняя слова бранью, угрозами и даже физическим воздействием. На третий день все переменилось – сначала принесли уже более-менее нормальный обед, а затем другой уже офицер в допросной сказал:
– Правительство Великобритании искренне сожалеет о случившемся инциденте. Завтра вы, синьор Винченцо, увидите свою дочь. Передайте ей, чтобы впредь она была более сдержанна в словах на публике.
И англичанин бросил перед Пьетро римскую «Мессандждеро» с позавчерашней датой. На первой странице газеты было крупное фото Лючии и два столбца текста.
– Чтоб она не рассказывала про нас сплетни с каирского базара, – произнес англичанин, – что мы продали вас в рабство африканским дикарям. В знак нашей доброй воли и гуманизма, вас отправят самолетом. Потому, пожалуйста, приведите себя в приличный вид – а то ваша дочь уверена, что у нас тут филиал гестапо.
Очень приятно было помыться и переодеться в чистое. Автобус (в сопровождении машин английской военной полиции) доставил тридцать шесть человек на аэродром. В их число входили все женщины (кроме троих – которые, как сказали англичане, находились в госпитале для поправки здоровья) и дети. Самолет был, реактивная «комета» – Пьетро уже слышал об этой революционной машине, позволившей связать пассажирскими рейсами Лондон, Кейптаун, Дели и Гонконг, но ему не приходилось видеть ее вблизи и тем более на ней летать.
– Специальный рейс, – сказал англичанин, сопровождавший группу, – ваша доставка обойдется британскому правительству в круглую сумму. Надеюсь, что вы останетесь довольны перелетом.