И это – патриотизм. Который созидателен по своей сути. Хотя и страшен для врагов, посмевших посягнуть на наше, святое!
Он не имеет ничего общего с так называемым «квасным патриотизмом». «Наше, советское» – говорил про сделанное в СССР один из персонажей романа «Молодая гвардия», который после стал предателем, пошедшим на службу к оккупантам. Если чужое заслуживает того, чтоб его переняли – то тот, кто этому препятствует, поступает во вред своему народу и стране. Тут, правда, есть тонкая грань, определить, лучшее ли – но это уже частность, вопрос технический. А мы пока что говорим о принципиальном.
Так патриот или националист – тот, кто выступает сегодня против нерушимого братства народов СССР? Кто всерьез утверждает, что в самостийной Украине, или Эстонии, или хоть Грузии или Туркмении, будет жизнь лучше, богаче, счастливее, чем в СССР? Да, будет лучше – для тех, кто сейчас видит себя царями украинскими или еще какими-то, кто для себя решил, «лучше я буду первым в своем околотке». Но к чаяниям народа какое это имеет отношение?
Вот почему сегодня те, кто кричит о «свободе ливийского народа», те по сути своей враги этого народа. Призывающие к возврату из современной цивилизации к кочевым шатрам, религиозному мракобесию, буквально в родо-племенной или рабовладельческий строй! Что мы можем видеть на примере африканской «свободы» авеколистов – ну, выгнали или перебили белых, забрав себе территорию в пол-Европы. Теперь торгуют рабами и режут друг друга! И Советский Союз не поддерживал и не будет поддерживать подобную «антиколониальную» борьбу.
В то же время СССР был и будет вместе с народами Маньчжурии, Кореи, Китая, Вьетнама, Курдистана и Сирии – выбравших твердый антиимпериалистический путь. Некоторые из этих народов выбрали социализм, а кто-то, возможно, в будущем войдет в состав СССР – если таков будет их выбор. Исходя из позиций патриотизма – подобно тому, как Тувинская и Монгольская Народные Республики согласились стать членами нашего Союза, так как видели для себя большие перспективы, чем в независимости. И это было свободным волеизъявлением их народов – а не кулуарным решением вождей, собравшихся втайне где-нибудь в Беловежской Пуще или сибирской тайге!
Нас, и наших итальянских друзей, обвиняют, что мы растоптали стремление к свободе ливийского народа. Так я спрошу, а какую долю ливийского народа представлял Мухаммад Идрис и его банда? Как известно, в нашем Крыму живет крымско-татарский народ, составляя от общего населения Крыма едва шестую часть. И если бы завтра там объявился самозваный вождь и стал орать, что весь Крым – это не СССР, а, например, Турция, или самостийное крымское государство, мы что, должны были бы его выслушать и пойти навстречу?
Мы – за патриотизм. Но всегда будем против национализма. Особенно когда он – на территории нашей или наших друзей.
На процессе во Дворце правосудия я присутствовала в зале, при этом в перерывах подвергаясь атакам репортеров. А Джанни Родари, в качестве корреспондента «Унита», злостно пользовался знакомством со мной, чтобы проникать не только на заседания, но и за кулисы.
Вот сидит Мухаммад Идрис за барьером, охраняемым вооруженными карабинерами – седовласый, бородатый, воюющий за свою Ливию еще с прошлой Великой войны. А я, на него глядя, странное дело, но ощущала себя не только сильнее, но и опытнее, старше него! Оттого что он при всей «мудрости» звал в архаику, времена пророка Мухаммеда – ну а я заглянула в будущее.
– Учение Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина истинно, потому что верно, – усмехнулся мой муж, когда я поделилась с ним этим, – то есть является теорией, наиболее полно описывающей исторический процесс. А поскольку мы с тобой являемся ее адептами…
На одном из заседаний подсудимым был задан вопрос – если вы за свободу своего народа воевали, то зачем было убивать женщин и детей? И что вам сделали пассажиры «Лючии», что в большинстве не были солдатами? Или это и есть воинская доблесть ислама – убивать безоружных? И первыми требовали отвечать рядовых пиратов (чтоб не повторяли слова главарей). Слова этих мерзавцев сводились к одному:
– Так заведено Аллахом. Женщины менее ценны, чем воины. Ну а дети и старики тем более. А женщины побежденных – это законная добыча победителей. Так заведено Аллахом – и кто мы, чтоб ему перечить?
Когда дошла очередь до Хасана Идриса (который на судне, по показаниям свидетелей, был очень грозен, а тут имел весьма жалкий вид) и он начал сбивчиво блеять то же самое, крикнул ему Мухаммад Идрис, хотя никто не давал ему слова:
– Молчи, неразумный! Ты всегда лучше владел винтовкой и кинжалом, чем Кораном. Неужели ты не понимаешь, что тебя и нас всех хотят выставить кровожадными тупыми дикарями? Чтобы, когда наш народ будут убивать, это одобрял весь их цивилизованный мир!
Встал, пытаясь принять позу вождя. И начал сыпать цитатами из Корана, на арабском языке – так что оценить его красноречие я могла лишь в переводе. Что мусульманская вера как раз прямо запрещает убивать тех, кто не сражался – женщин, детей, калек и стариков. Лжец и лицемер!
– Я хочу спросить, – крикнула тогда я, – если он такой знаток Корана, то пусть ответит, верно ли, что в шариате нет понятие «гражданское население», то есть любой мужчина воюющей стороны, если не старик, не калека и не ребенок, считается воином и должен быть убит? И что по канонам ислама, женщин, взятых в плен, нельзя убивать, но можно и должно считать рабынями и подвергать насилию, «а если у нее есть муж, ее брак отменяется с того дня, как она стала пленницей». А про детей сказано: «Не убивайте ребенка до тех пор, пока родители не сделают его христианином или евреем» – то есть убивайте всех детей, принявших таинство крещения[34]. Я правильно цитирую ваших богословов?
И не надо этому бандиту знать, что касаемо мусульманской веры меня просвещал мой муж. Который говорил: «Шли мы в том две тысячи каком-то году в братскую Сирию, а потому подбирали людей обученных. Как я и Валя Кунцевич – арабский язык учили и их культуру, – и сейчас еще помню что-то». Я бы затруднилась сейчас назвать точные номера сур Корана и имена его толкователей – но думаю, что ученые могут легко это найти, имея желание.
А он ответил, пытаясь обжечь меня злобным взглядом:
– Женщина, к сожалению, далеко не все простые воины ислама столь же сведущи в толковании законов. И разве в вашей революции и Гражданской войне пролилось мало столь же невинной крови? К святому делу примазываются не только чистые душой. Что до моего мальчика, то вы не можете считать его ответственным за эти преступления, хотя бы потому, что он не командовал, а исполнял приказ. Этого английского шайтана, – тут Идрис столь же злобно взглянул на сидящего рядом британца, – которого представил мне другой английский шайтан, указав всецело подчиняться тому, что он скажет. Так что на вашем корабле всем руководил вовсе не мой неразумный племянник и наследник, а этот презренный сын свиньи! А мой мальчик не совершил там ничего плохого. На нем нет вашей крови!
Тут представитель обвинения обратился к председателю:
– Прошу вызвать свидетельницу, синьору Розу Белуччи.
И вышла она и стала рассказывать, как этот (грязное слово, означающее предельно неуважаемого человека), указывая на племянника, лично приказывал убивать. Как велел отобрать из пленных женщин самых красивых – себе и своим приближенным. Рыдая, рассказала, как убили ее годовалого ребенка, выбросив за борт. И как ее саму подвергли самому гнусному насилию (в коем грехе церковь наша уже дала ей отпущение). И как вдруг ворвались ангелы смерти и принесли ей спасение – а этот Хасан обгадился от страха и едва не лишился мужского естества (смешки в зале). И вообще, они все импотенты – привыкли у себя с козами и ослицами, а ни одна приличная синьорина им не даст (смех сильнее).
– Женщина, как жаль, что я тебя не придушил! – заорал Хасан.
– В петле будешь болтаться, – ответила синьора, – а после тебя в свиную кожу завернут и закопают. Ты повизжи, поросенок, мне с того…!
Представитель защиты спросил свидетельницу, может ли она узнать среди присутствующих в зале кого-то из «людей в черном». Синьора затруднилась с ответом, и тогда последовало уточнение:
– Синьора Лючия была среди них?
– Не знаю, ваша честь, они все в штанах, лица закрыты, оружием увешаны, двигались быстро. Может, и были среди них женщины, а может, и нет. В лодке, в которой меня увозили, точно не было. А в других не знаю! Но на русском корабле синьора Лючия была в русской военной форме, в такой же, как остальные, и держалась со всеми наравне, и они к ней обращались как к большому начальнику.
– Женщина! – выкрикнул Мухаммад Идрис, обращаясь ко мне. – Тебя бы я убил. Ты – воин.
Тут вмешался отец Анджело, представитель Ватикана на суде. И елейным голосом спросил:
– Может, вы считаете, что коль наш двадцатый век все ж отличен от времен пророка Мухаммеда, то и мусульманская вера может быть изменена в сторону смягчения нравов? Как, например, понятию гражданского населения – некомбатантов. Или что лишь совершеннолетние могут осознанно принадлежать к какой-либо вере, ну а крещеные христианские дети – это все-таки не враги?
И впервые за все время суда на лице Идриса мелькнул даже не страх (в отличие от своего племянника, не похоже, чтобы он боялся смерти), а растерянность, несколько секунд он молчал, а затем решительно ответил:
– А разве ваша вера дозволяет править Библию в угоду современной политике? Слово Аллаха прошло через века. И не нами сказанное – не нам и менять!
Отец Анджело заявил, что перед христианством такой вопрос не стоит. Поскольку оно, в отличие от ислама, регламентирует лишь духовную жизнь, но никак не повседневную, и тем более не может непосредственно обосновывать законы. А значит, не может и одобрять не соответствующее современным законам поведение – что же до соответствия Библии, то в том и состоит забота служителей Божьих, в лице католической (равно и православной) церкви, чтобы истолковывать сказанное века назад ближе к современным реалиям. Одни лишь протестанты считают, что сказанное когда-то пусть даже самим Иисусом (или пророком Иссой, как его называют в исламе) является дословной истиной и сейчас. Но и у протестантов сегодня не требуется, чтобы вся жизнь прихожан была подчинена исключительно вере, и тем более у них нет тотального подчинения главе духовной общины, с таким же слепым и полным подчинением этих глав вышестоящим главарям. Что наличествует лишь в исламе, и было (принцип фюрерства) в нацистском рейхе.