Патрульных при этом искренне жаль – или надо, как у израильтян, подозрительной личности сразу руки за спину и вообще все тело фиксировать так, чтоб только язык шевелился, а уж после разбираться, что за фрукт. Но в Израиле шахиды одно время были национальным бедствием, так что не только полиция пристрелялась, но и у населения столь крайние меры возражений не вызывают – а как в Москве такое представить? И не сам смертник в этом случае, а контролер может кнопку нажать, если взрыватель с радиоподрывом. Так что и тут меры нужны – место ожидаемой диверсии заранее накрыть колпаком РЭБ, чтобы любые чужие сигналы не проходили. Но опять же – в Израиле к такому нормально относятся, а в Москве 2012 года, когда накрываются все мобилки, навигаторы и вайфай, какой поднимется вой?
Ладно, это пока здесь дело далекого будущего. Страшного будущего – когда химия достигла уже таких высот, что заряд взрывчатки можно сделать, например, в виде книги. Или одежды – толстой куртки-пуховика. Причем определить это методами поверхностного досмотра, без специальной (и дорогостоящей) аппаратуры невозможно. Правда, даже в мое время технология изготовления таких опасных предметов была доступна лишь государствам, и небедным – а не какой-то банде террористов на коленке в гараже. Но наука движется, да и давно известно, на кого изначально работали и «Аль-Каида», и Беня Ладный, кто их спонсировал и оружием снабжал. Так что тот мир, из которого мы сюда попали, к чему он придет еще лет через пятьдесят, страшно и представить – это Оруэлл отдыхает, ему бы фантазии не хватило. Причем переход к нему будет вполне добровольным, из соображений безопасности. А что будет здесь – о том ведает лишь Аллах.
Однако продолжу – как распознавать смертников? Обращать особое внимание, если подозрительная личность – толстяк, или одет во что-то объемное. Так как у нас бывало, что на шахида напихивали до десяти килограммов тротила (вес начинки 203-мм фугасного снаряда – главного калибра тяжелых крейсеров) плюс поражающие элементы (всякое железо). Что тренированному взгляду хорошо заметно – и сочетание пуза с худощавым лицом, и другая пластика движений от навьюченной тяжести, и просто видны под одеждой какие-то предметы. Хотя были известны у нас и совсем поганые случаи, когда шахидом была «беременная» женщина с искусственным животом, а вот это по психологии, пластике и мимике определить чрезвычайно сложно, и стрелять в такую без стопроцентной уверенности станет лишь полный отморозок. Единственный выход – этих к охраняемому объекту или лицу не подпускать категорически, а «стой там, сейчас тебя врач посмотрит». Бывали случаи, когда смертникам перед употреблением давали наркотики или спиртное. Но тут опасность, что интеллект понижается, и черт знает, как мозги замкнет. Потому в этом случае рядом с шахидом должен быть контролер, который подводит своего напарника к объекту, а в последний момент отваливает. В будущем именно контролер может и кнопку радиовзрывателя нажимать – но сейчас это не столь невозможно (транзисторы есть уже), как расточительно, даже на взгляд богатой Конторы.
И конечно, использование камикадзе не отменяет этапа предварительной подготовки – определить место и время встречи, расставить свои фигуры. Также лучшая контртактика – это работать на опережение, оперативными методами (например, от агентуры) узнать, что такая-то организация замышляет – и взять всех тепленькими.
Все расписал, отдал Пономаренко. Вместе с еще одним докладом. А назавтра был вызван на ковер.
– Аргументируй, – сказал мне Пантелеймон Кондратьевич, листая тот, второй мой доклад. – У нас, конечно, религия уже не совсем опиум для народа, на текущий момент, но не до такой же степени! Ладно, с католиками дружба – но чтоб басмачи?
– Так я уже все расписал. В СССР (а теперь еще и наша зона влияния на Ближнем и Среднем Востоке прибавляется) живет несколько десятков миллионов мусульман – а с заграницей, так и за сотню. И роль религии у них на порядок выше нашего – у нас, сколько знаю, поп никогда не был абсолютным авторитетом, даже при царе. А у них шейх – это духовный лидер, вождь и наставник, авторитет для своей общины абсолютно во всем! И как понимать, что этих шейхов и имамов (настоятелей мечетей), даже тех, что у нас, готовят в медресе (мусульманских университетах) что в Мекке, Каире и еще черт знает где?! После чего уже у нас они ведут самую настоящую подрывную деятельность, антисоветскую пропаганду, если не прямой шпионаж и подготовку к диверсиям. Значит, надо или запрещать мусульманскую веру к чертям (что проблематично, а вне СССР и невозможно), или воспитывать мусульманских попов в своем социалистическом коллективе! То есть открыть свои медресе.
– Ты думаешь, над этим раньше не задумывались? – спросил Пономаренко. – Было решено перед людьми поставить выбор: социализм или мечеть! Нехай клевещут – лишь народ от себя оттолкнут. Что в советской Средней Азии в общем и наблюдаем.
Ага, год сорок девятый здесь! И Юрка рассказывал, какую роль во всем муллы сыграли – говорил непечатными словами. Но в СССР с натяжкой еще можно с этим согласиться, особенно в городах. А в Ираке, Сирии, где наши войска пока еще стоят, и в Ливии теперь? Там же народ вообще, на уровне даже не нашего семнадцатого года, а семнадцатого века – и мулла для них высший авторитет. Так лучше, если муллы будут «наши». Создать «лумумбарий», простите, медресариум где-нибудь в Ашхабаде, под нашим контролем. Или несколько, раз у них сунниты, шииты и еще куча разных сект – или все ж один, нехай учатся жить под одной крышей и терпимость проявлять – но это уже в процессе определимся. А чтобы авторитет Мекки подорвать, зайти с другой стороны. Верно наша Лючия заметила, работорговля у арабов и сейчас вовсю цветет и пахнет. Так статистику поднять, сколько советских граждан в хадж ушли и не вернулись? И «Советский Союз обеспокоен» – предъявите их нам, живыми или мертвыми, во втором случае накажите виновных, и впредь несите ответственность за каждого нашего гражданина на вашей территории. Отчего это одним американцам дозволено – «в каком-нибудь Гаити нашего гражданина обидели – посылаем морскую пехоту»! А уж дипломатические меры – «такие-то люди вашу границу пересекли, назад не вернулись, хотя все сроки минули, так где они?» – это сам Аллах велел! Не можете у себя порядок навести – значит, мы наведем сами. Без всякого Афгана, а точечной операцией, чтоб конкретный кочевой разбойный клан перестал быть. Книга есть на компьютере, Бич, «За аравийской чадрой» – расписано подробно, что там творится. Прекратить это мы вряд ли сумеем, все султаны и халифы за тысячу лет не справились. Но сделать так, чтоб самый последний работорговец знал, с советскими лучше не связываться, себе дороже выйдет, – это вполне реально.
Ну и мне (о том промолчу) славная выйдет охота! Съездил, сделал мир чище, число аллахакбаровцев поубавил, в Союзе отдохнул, и опять. Спокойнее выйдет, чем тут в политику лезть – и очень может быть, здоровее буду. Надеюсь, что отпустят меня на эту войну – или все же в Академию сошлют?
– Доложу наверх, – подвел итог Пономаренко. – А ты не забудь, тебя Академия в сентябре ждет. Нам ухорезов хватает – умные нужны.
И куда теперь бедному ухорезу податься? ЗИМ свой завел, еду в меланхолии по вечерней Москве. В свою квартиру на Ленинградке, где меня Мария ждет – расписались мы с ней неделю назад, не одному ж Юрке семейным уютом наслаждаться (должен вернуться скоро, обязательно спрошу, его прекрасная римлянка и в самом деле с ним ходила на чужой борт?). На регистрации лишь Юншен присутствовал, со своими дамами, «розой» и «орхидеей» (Маша с китаяночками на удивление быстро общий язык нашла – стоят три дамы и мило щебечут меж собой), ну и несколько ребят из сослуживцев (этого времени). Так что законно и с чистой совестью забрал я Марию из ее общаги, и у себя, так же по закону, прописал. «Вы ведь женитесь когда-нибудь, товарищ Кунцевич, и детей заведете». Будут уже мои внуки в этой квартире жить в этом 1991 году. Даже поругаться успели – ну зачем тебе госпиталь, моей зарплаты на двоих с избытком хватит! Нет, «Хочу, чтобы профессия была, с осени в мединститут поступаю». А меня так очень напрягает, когда приезжаю домой, а жена на ночном дежурстве! В госпиталь съездил, поговорил, чтоб ее только в день ставили – так Маша в обиде, «перед подругами неудобно, такая привилегия». Так ты вообще работать не обязана, на замужних не распространяется закон о тунеядстве! Нет, говорит, хочу врачом стать.
Но сегодня она в утро, значит, должна дома быть. Время восьми нет – детское еще. Может, в кино пойти – хотя мы с Марией уже все новинки киноэкрана пересмотрели (раз телевизора нет, а до интернета с ютубом и прочим вообще как до луны). Через площадь Маяковского проезжаю, там кинотеатр «Москва» (бывший «Дом Ханжонкова», с тринадцатого года – Первую мировую, революцию, Гражданскую, Отечественную и построение социализма пережил, демократии с рынком не вынес, в моем 2012 году там была пивная с закусочной и банкетный зал) и на афише – лицо нашей итальянки, «Высота». Фильм, где вместе с Лючией и та, кто на Марию похожа, снялась. В ином времени я, желая любимые кадры увидеть, видеоролик смотрел бы на компе – ну а тут только по билету и в зале. Обычное время сеансов – в восемь и девять сорок.
Успею еще домой заехать. И Марию убедить, что чем сидеть скучать в квартире, лучше проветриться и культурно отдохнуть, пусть даже на фильме, что мы уже смотрели. Или махнуть на все и взять билет на восьмичасовой – а Маше сказать, что на службе задержался?
Если узнает – смешно, если ревновать станет к изображению на киноэкране!
Война не завершилась с повешением Гитлера. Она продолжается – и кончится лишь с окончательной победой сил Света над воинством Тьмы!
Я был в Москве, Киеве, Львове. Ездил по территории, где когда-то была Киевская Русь – европейское государство, правители которого имели самые тесные связи с Европой, вплоть до того, что заключали династические браки, выдавая своих принцесс за европейских королей. Московское царство, от которого ведет родословную Российская империя, а за ней СССР, возникло гораздо позже – как часть азиатской, татарской Орды. И об этом забывают те, кто сегодня считает русских европейцами, славянами. Но даже Пушкин говорил – поскреби русского, найдешь татарина