зных дел, вроде лжепартизан. И никаких прямых указаний – чтобы тот, кто себя считает думающим, сам сделал выводы. Аналогично в прессе соцлагеря, с нашей подачи. А вот с капстранами – хуже. Даже «Юманите» пишет, что «вьетнамские повстанцы перешли грань дозволенного», правда, о советской роли дипломатично молчит. А прочие газеты как с цепи сорвались – и французские материалы дословно перепечатывают в США, Англии, а также Бельгии и Португалии. Прямо обвиняя Советский Союз.
– Гады, – заметил Елезаров, – но за нас сейчас играет их же правило «не пойман – не вор». Докажите, что это были наши! Надеюсь, что эта мадам никого опознать не сможет – для нее все небелые на одно лицо. Но товарища Сулейманова, которого она видела, я бы срочно отозвал в Союз. Пусть здесь опыт передает!
– А может, эту мадаму того? – предложил Кунцевич. – Охраняют ее, надеюсь, не так, как ихнего президента?
– Смысл? – спросил Пономаренко. – Дело уже в МУС, Сулейманова отзовем – и попросим вьетнамских товарищей, чтобы и остальных, кого видела эта мадам Ферроль, убрали с оккупированной территории на север. А устранение ее сразу версию разрушит, что Анна Петровна озвучила. Что даже в самом худшем для нас случае – это сделал самостийный отряд, никак не связанный с нами. Откуда у такого отряда – длинная рука?
– Так мадам не в Париже еще, или уже? – ответил Кунцевич. – И всякое может случиться. Под грузовик попадет, или газ дома не закроет…
– Товарищ Кунцевич, вы отлично знаете, что сами туда не пойдете, – отрезал Пономаренко, – а других заставлять, под ваши гениальные планы… Считаем, что опасности для СССР эта мадам не представляет. Товарища Сталина больше волнует, как эта катавасия отразится на наших объемах помощи братскому Вьетнаму. Товарищ Лазарев, насколько наш флот может обеспечить коммуникации?
– А что тут ответить? До признания ДРВ, корейские контрабандисты на джонках туда ходили, с нашим грузом. Мы же – тем более пройдем. Проблема лишь в том, что наш пункт базирования в Гаосюне, Тайвань, что мы по договору пятидесятого года получили, не только на полноценный порт не тянет, но и работать нормально не может во вражеском окружении. И есть план, я вам записку подавал, Пантелеймон Кондратьевич, так же как и Кузнецову… Если гоминьдановцы, напав на северные области ДРВ, сами дали нам «казус белли».
– Остров Хайнань? – произнес Пономаренко. – А если США сочтут это за нарушение договора? Десант Вьетнамской народной армии – ну а перевозка, охранение, огневая поддержка? Если флот ДРВ, что военный, что транспортный – с гулькин нос. Даже Корея на море – в разы сильнее.
– Так в плане все сказано. И просчитано. Транспорты в Хайфон идут конвоем, под охраной кораблей ТОФ. И то, что второй конвой придет, когда только закончил разгружаться первый, подозрений не вызовет. А дальше – на пустые транспорта принять две дивизии, расчеты есть, на коротком плече можно по максимуму набивать, потерпят – а второй конвой и разгружать не надо, там снабжение для десанта. До высадки никто ни вмешаться не успеет, ни даже понять.
– Заманчиво, – сказал Пономаренко, – особенно с учетом политических перспектив. Скорого завершения франко-индокитайской войны с образованием не одного огрызка коммунистического Вьетнама, а всех трех социалистических стран Индокитая целиком. Вот только США это не понравится – могут и на десять лет раньше вторжение начать. План переделать, с учетом возможной их реакции – сколько времени надо на прибытие в тот район американского флота? У них на Филиппинах постоянно авианосное соединение вахту несет.
– А вот это маловероятно! Я не политик, но помню, что в нашей истории американцы вошли в Южный Вьетнам, воспользовавшись мирной передышкой после ухода французов (устроив там государственный переворот). Так же и в Лаос и в Камбоджу. А здесь намечается, что во всех трех странах Индокитая колониальные режимы рухнут с ходу, и войдут танки ВНА (наши Т-54) в Сайгон, вышвыривая оттуда французов (не американцев). После чего США придется не защищать от коммунизма своего союзника (как было у нас), а совершить неспровоцированную агрессию против трех суверенных стран (или одной Индокитайской федерации, ну это как товарищ Сталин решит подтолкнуть), где американцев уж точно не ждут! А помня, чем для США вышла Вьетнамская война в той истории, здесь выйдет еще круче! Жалко, конечно, мирных вьетнамцев (а также лаосцев и камбоджийцев), кто попадет под ковровые бомбардировки – а в этой реальности американцы и атомными бомбами швыряются с невиданной легкостью, так что и схиросимить могут Ханой или Пномпень. Вот только выиграть войну им это нисколько не поможет И в итоге, изменение баланса на мировой арене будет явно в интересах СССР!
Слышу смешок внутри, и будто хлопок в ладоши. Брысь, галлюцинация рогатая, не до тебя сейчас!
Московский процесс завершался. Не только над теми, кто сидел на скамье подсудимых, и даже не над бандеровцами вообще. А над последними, пока еще не добитыми фашистами. Как правильно сказал товарищ Сталин – кто считает, что его нация выше всех прочих, и имеет право ради своей выгоды чужую свободу растоптать, тот фашист. А с фашистами не спорят – их уничтожают! И потому здесь осуждали украинских фашистов. Так же как в Риме – фашистов мусульманских. А очередь дойдет и до прочих – как и до пособников фашистов, кто их натравливал на СССР и страны социализма!
Двуногие твари выглядели убого. В Риме тот главарь, Идрис, все ж пытался спорить, речи произносил. Веря в свою идею, гнусную, но все же искренне верил, и своей жизни не жалел. Заслужив все же смягчение приговора – расстрелом вместо повешения. Хотя товарищи попы всерьез предлагали его, как Муссолини, по старой традиции – но тут итальянский суд постановил, что преступление не против веры. И на исполнение Идрис шел сам, и глаз попросил не завязывать – Люся рассказала, она при том присутствовала, и вчера в Москву вернулась.
– Даже жалко под конец стало. Что такой человек – и не с нами, а против нас.
Ничего, Люся, за нас тоже скоро такие появятся. Когда Пономаренко меня спросил, что я думаю о предложении Кунцевича, я ответила – так прецедент уже был. В веке девятнадцатом монахи Киево-Печерского монастыря (который богословской литературой всю Российскую империю обеспечивал, там и типография была) получили из Синода приказ сделать католическую Библию и что-то еще. Попы, естественно, возмутились, мы ж не католики, а православные – на что какая-то умная голова из Синода им ответила, мы Польшу присоединили, там католики живут, а у католиков их ксендзы. Так лучше будет, если они свою паству станут учить по нашим книгам – ну вы поняли, святые отцы, что там надо подшлифовать чуть. Так неужели мы будем глупее царского Синода?[40] Пономаренко усмехнулся и одобрил, Сталин не возражал, и уже троих авторитетных мусульманских попов (или как у них этот чин зовется) разыскали, из лагерей извлекли, в Москву доставили, побеседовали. Разговор вел старший майор МГБ Сидюк, с которым я еще по Киеву знакома (женщине, «сосуду греха», с ними говорить вышло бы неубедительно), но я в соседней комнате была и через зеркало все видела (особое – с другой стороны как прозрачное стекло), и слышала тоже. Двое вроде ничего, ценными кадрами показались, а третий не понравился, слишком легко со всем согласился и явно лебезил. А таким и у паствы веры не будет, и попросту ненадежны, при первом случае предадут.
– Так этого назад, что ли? – спросил Сидюк, готовясь ставить резолюцию. Сейчас подпишет – и поедет тот гражданин вместо Самарканда на стройку Полярной магистрали! Или в Уренгой, где тоже работы ведутся, готовимся газ для страны качать.
– Не надо, – проявляю я милосердие, – поскольку кадровый голод. Но отметку сделайте – заслуживает меньшего доверия. Будет у других на подхвате, такие тоже нужны.
Хотя жалости к врагу, даже побежденному, я не приемлю. А лишь соображения целесообразности. И то я искренне возмущена была, когда узнала от Пономаренко, что Куку решено сохранить жизнь, «есть мнение», хотя процесс еще не окончен. Да как же можно, Пантелеймон Кондратьевич? У него же руки по локоть в нашей крови!
– Так не светит ему ни долгая мирная жизнь, ни тем более работа историком в украинской академии! – ответил Пономаренко. – Но если он во всем покается, и признает, и призовет, как это на прочих бандеровцев подействует, деморализует их, уменьшит их сопротивление и наши потери! Ну а как станет нам не нужен, то случится с ним несчастный случай, или, что еще вернее, бандеровцы зрадныка и казнят.
Ну, если только так. Но сама прослежу, чтобы мерзавец на свете не зажился! Я ведь забыть не могу, как на «Нахимове» меня Илюшенька спросил недоуменно:
– Мама, а что этот дядя хотел со мной сделать?
– Ничего бы он с тобой не сделал, мой сыночек – а теперь и тем более никогда и ничего не совершит! Таким как он не среди нас место, а в зоопарке, среди диких зверей!
– А на вид был такой хороший, воспитанный дядя. Он притворялся хорошим?
– Конечно, притворялся. Ты ведь знаешь, что есть наша страна, Советский Союз, и другие тоже наши друзья, как ГДР или Италия, откуда тетя Лючия. Но есть и капиталисты, которые только и мечтают извести наш народ, сделать нас своими рабами. Злятся, что не выходит, и посылают таких, как этот плохой дядя, Кук. Который тебя убить хотел – просто за то, что ты наш, советский. А вырастешь, станешь как отец.
– Мама, а это правда, что они там верят, что мы все больные, оттого и коммунисты? Или что мы даже не люди, а вроде обезьян? Я слышал, как тетя Паша с тетей Дашей газету читали, «За рубежом», и очень возмущались.
Ну да – хотя этот Фаньер долго ли писать будет? Юрка клялся, что недолго ему своими ножками бегать – вот будет Божья кара, а ведь в Италии так и скажут, так решат! Это тебе за «вирус коммунизма», сволочь! Ну а что «славянская раса – это не белая раса», об этом даже в США сейчас лишь самые желтые газеты пишут – но ведь никто им не запрещает, значит, их власть тоже за? Что ж, пусть лучше наши советские люди, и мои дети тоже, относятся к миру капитала как Валька Кунцевич к янки – чем будут после их друзьями считать! Когда нас уже не будет – кому наше дело продолжать?