Чуждые.
Я видела не одного и не двух, а гораздо больше. Пять, десять, двадцать. В не таком уж большом скоплении школьников то там, то здесь мелькали волосатые лица, рога, огромные уши, хоботы, крылья, хвосты. Страшенные, ни на что не похожие морды, щупальца, слизь и много чего другого. Как будто школа собрала под своей крышей всех монстров на свете.
Но самое страшное не это. Они видели, что я вижу их, они знали, что я знаю о них.
Вначале я пятилась, но когда за спиной выросла стена и отступать стало некуда, замерла. Чем дольше смотрела на них, тем страшнее становилось. Ужас сковал похлеще цемента, прирастил к полу, превратил в памятник самой себе.
Внешний мир вдруг стал удаляться, краски выцветали, я переставала слышать звуки. Только возмущенный клекот Кьяки доказывал: жива. Пока жива.
– Лиза. – Мужской голос раздался совсем близко.
От неожиданности я дернулась и закричала.
– Не ори!
Чья-то ладонь закрыла рот, я испугалась еще больше и принялась отбиваться. В мозгу билась лишь одна мысль: сейчас сожрут!
– Не пинайся! Вот сапиенса шизанутая!
Пренебрежительное «сапиенса» резануло слух. А уж «шизанутая» и вовсе заставило включить голову. Так, голос хриплый, лающий, противный. Скосила глаза – увидела Черепа, который удивленно глядел мне за спину. Сложила два плюс два. Карат!
И этот душегубец сейчас прижимал меня к себе, да еще и руки грязные в рот совал. Какой ужас!
Пока я билась в истерике, тело начало действовать. Едва чужие пальцы снова попали в рот, зубы сжались.
Вопль боли, раздавшийся следом, был сродни музыке.
Естественно, руки от лица убрали, а меня саму тут же отпустили. Чем я и воспользовалась, отскочив на добрые метра три. Уж лучше незнакомые чуждые, чем знакомый воитель.
– Ты… ты… – На лице Карата читалось явное желание убивать. – Ты ненормальная.
– Конечно, ненормальная, с таким-то радетелем, – не осталась я в долгу. – Скоро сама отдамся на опыты монстрам.
Меня все еще колотило от пережитого страха. Одновременно хотелось спрятаться куда-нибудь подальше и расцарапать физиономию воителя. Пока тот соображал, что мне ответить, мельком огляделась. Кроме Карата, ко мне больше никто не приближался, обычные школьники, да и не очень обычные, обходили стороной. Видно, решили, что связываться с ненормальной себе дороже. Чуждые, правда, глядели во все глаза, но не более.
– И что орала как резаная? – решил подать голос воитель. – Всех переполошила. Цирк устроила.
Я внутренне скривилась, но не ответила. И верно, хватит уже веселить народ.
Не дождавшись реакции, он на некоторое время замолчал, а потом спросил гораздо спокойнее:
– Сделала то, что хотела?
Я вопросительно подняла бровь.
– Зачем-то же тебе нужно было сюда возвращаться, – пояснил Карат. – Вот и узнаю, готова вернуться в гнездо или нет?
– Не готова, только пришла.
Ну не рассказывать же ему, что с Элькой полдня прогуляла. Не уверена, что нужно сообщать о встрече с чуждой.
– Ясно, – нахмурился он. – Тогда займись, ждать тебя долго я не намерен.
Зачем тогда пришел? Бродил бы по гнезду и на мозги не капал. Приперся и сразу правила начал устанавливать.
Однако говорить ему я ничего не стала. Развернулась и пошла в сторону кабинета забытых вещей, куда относили находки. Череп с воителем направились следом. Возле входа я остановилась, глянула внутрь: вроде бы только люди.
– Подержи Кьяку, – буркнула Карату, бесцеремонно ссаживая ему на плечо птицу. – Я быстро.
И, пока он не пришел в себя от моей наглости, скрылась в кабинете. Впрочем, долго там не пробыла. Телефон литераторша принесла, не поленилась. Дежурная узнала номер, позвонила, телефон разразился дикой музыкой. Затем спросила, как выглядит аппарат, какие есть особые приметы. Я поведала о поцарапанном корпусе, непонятных кругах на экране и тут же получила назад свой старенький аппарат.
– Все? – резко сказал Карат, возвращая птицу. – Закончила?
– Только начала. Вещи нужно собрать. Да и с теткой поговорить.
Кажется, кое-кто прошипел под нос что-то ругательное. Ну и ладно. Это не я сама себе ножичком в грудь тюкнула. Пусть страдает.
В квартире было тихо. Тома мирно похрапывала на диване, возле нее на журнальном столике сиротливо лежал кусок торта, остальное тетка уже съела. Впрочем, стоило половице скрипнуть у меня под ногами, она моментально проснулась и со скоростью, не соотносимой с ее комплекцией, вскочила.
– Приперлась?! И где это ты была?! Мне все утро звонили из школы!
– Ну… – промычала я, не зная, как начать.
– Не нукай…
Но тут в комнату вошли Карат с Черепом. Помощников тетка не видела, иначе давно бы орала как резаная. Собак Тома жутко боялась даже маленьких, а от такого громилы, как арма моего радетеля, и вовсе грохнулась бы в обморок.
– Так-так-так, – многозначительно протянула она. – И кто это такой?
– Карат, – ответила я и бочком-бочком стала красться в свою комнату.
– Куда это ты?! – рявкнула тетка. – С тобой я еще не закончила!
– Она пошла собирать вещи, – решил вклиниться в разговор воитель.
– Чего?! – перешла на ультразвук Тома. – Какие такие вещи?!
– Носильные, – подсказал Карат.
– Что?! Лизка, кошка драная, сюда, живо!
Пришлось мне возвращаться, а я ведь практически скрылась за дверью.
– Да, тетя.
– Значит, я была права. Ни в какой больнице ты не была, а это твой хахаль. – Жирный палец Томы уперся в Карата.
– Да нет же, тетя!
Впрочем, она меня уже не слышала.
– Я, значит, ее кормила, поила, одевала. Ночей не спала, чтобы у нее все было. А она что?! С первым встречным, задрав хвост, понеслась!
– Тетя!
– Да ты посмотри на него! Да, рожей удался, но ведь с рожи воду не пить. И лет ему мало. Вот смотри, Лизка, заберут его через годик-другой в армию, и что тогда? Как запоешь?
– Тетя, да хватит уже! Какая рожа, какая армия, что ты говоришь?!
– А ты мне рот не затыкай! Если сейчас с ним уйдешь, я тебя обратно не пущу. На улице ночуй! Или в метро подайся, милостыню просить. Глядишь, и подзаработаешь, с такой-то физиономией!
– Рот закройте! – неожиданно рявкнул Карат.
Тома подавилась словами и с возмущением глянула на него.
– Лиза, собирайся. А мы с твоей тетей поговорим, – велел он, а потом сосредоточился на Томе.
Пришлось мне уходить к себе. Как ни хотела я подслушать, но не смогла. Дверь в гостиную закрыли, Карат говорил чуть ли не шепотом, а Тома и вовсе молчала. Делать было нечего, оставалось собирать вещи.
Наконец одежда и все необходимое были сложены в сумки. Я огляделась по сторонам, сбегала в ванную, проверила, не забыла ли чего. Еще раз заглянула в шкаф, тумбу и удовлетворенно вздохнула. Собралась.
– Можно? – приотворила я дверь. – Я готова.
– Входи, Лизонька, – разрешила Тома.
Я даже ушам своим не поверила: в голосе тетки слышались слезы. Неужели Карат обидел? Ну не гад ли?! Сейчас я ему устрою! Я решительно вломилась в комнату, готовая ко всему. Но к тому, что увидела, была не готова: тетка умильно улыбалась и размазывала по толстым щекам слезы.
– Лизонька, душенька, Карат – этот чудесный мальчик – все мне рассказал.
Я ошарашенно переводила взгляд с Томы на душегубца. И что он, интересно, ей рассказал?
– Как я рада, Лизонька! – Тетка подошла и от души прижала меня к своему объемному животу. Мне чудом удалось вырваться. – Вот не зря, ой не зря мать настояла на хорошей школе. Тебя заметили, тебя выбрали! Не волнуйся, я подпишу все бумаги, раз уж такое дело.
– Эм, тетя… – начала было я, но Карат не дал закончить.
– Тамара Львовна знает, что ты выиграла грант на обучение за границей.
– Что?!
– Не стесняйся, Лизонька. Я всегда знала, что ты у меня девочка умненькая, – с гордостью сказала тетка.
Хотелось спросить, что употребляли эти двое, пока я собиралась, но пришлось смолчать, красноречивый взгляд Карата обещал все муки ада, если я открою рот.
– Замечательно, Тамара Львовна, давайте тогда займемся договором. В школу вам ходить и звонить не нужно, мы сами разберемся. И заявление напишем, и документы Лизины заберем.
Всегда бдительная и подозрительная, тетка доверчиво улыбалась, кивала в такт словам Карата. Неужели ее укусил бешеный чуждый и она превратилась в то, что я видела перед собой?
– О воспитаннице не волнуйтесь, – заливался соловьем душегубец. – Она будет звонить вам ежедневно, я проконтролирую.
– Что ты, дорогой, не нужно так себя утруждать. Мне и одного звонка в неделю, а лучше в месяц будет достаточно. Пусть Лизонька учится, не хочу ей мешать.
Когда с документами было покончено, последние наставления Томы выслушаны, Карат попрощался с теткой и сделал то, чего я не ожидала: схватил две самые большие сумки и вышел в коридор. Мне оставалось взять пакет и повседневную сумочку.
Что ж, надеюсь, акция «добрый Карат» продлится подольше и мне удастся вытянуть из него что-нибудь интересное.
Глава двенадцатая
– Что ты ей наплел, говори! – приказным тоном велела я.
Душегубец смерил меня насмешливым взглядом.
– Ладно, расскажи, пожалуйста, – пришлось мне сбавить тон. – Иначе я от любопытства умру.
– Правду. Сказал, что ты получила возможность узнать то, что дано избранным.
Я закатила глаза.
Бла-бла-бла. Бла-бла-бла.
Избранным, угу, как же. Вот только меня не спросили, хочу ли я быть избранной. Зарезали, и все.
– Что-то сомнительно, чтобы тетка вот так просто поверила первому встречному. Да и по поводу заграницы: я же никуда не уезжаю. А если мы встретимся?
– Во-первых, ей уже звонили из твоей школы, поздравляли.
– Ваша работа? – даже не удивилась я.
– Да, Булат постарался. Во-вторых, вероятность того, что вы встретитесь, мала. Наши аналитики изучили Тамару. Она никогда не сходит с обычного маршрута: дом – работа – магазин. В-третьих, документы, которые подписала Тамара, вполне себе настоящие. Тем более твоя опекунша получила весьма приятный бонус, который лишил ее последней подозрительности.