– Зачем же он отдал ее мне? – с трудом переваривая ответ наставницы, спросила я. – Может, стоит вернуть повязку?
– Нет-нет, что ты, дорогая! – замотала головой видящая. – Ни в коем случае, более сильного оскорбления и не придумать. Раз уж подарили, пользуйся. Тем более Светлая была одной из сильнейших видящих. Тебе оказали великую честь, сделав такой подарок.
М-да, прям интересно: с чего бы вдруг Карат расщедрился?
Хотя… Наверное, так он решил извиниться за то, что воткнул мне ножичек в грудь. Точно! Другого объяснения просто и быть не может.
– Спасибо, что все объяснили, – поблагодарила я Улыбку. – Тогда не понимаю: почему Чара и Конек среагировали так странно?
– Ой, Лизонька! – вздохнула она. – Тяжело им, бедным. Все еще свыкнуться не могут.
– С чем же?
– Понимаешь, в пригоршне ведь обычно десять вершителей. Обязательно каждого вида сил, остальных чаще всего воителями добирают, но это не обязательно. А у Карата до тебя всего пятеро, включая его самого, осталось. Не просто так, Лизонька, не просто так.
– Неужели? – начала догадываться я.
– Да, дорогая, – кивнула Улыбка. – В тот день не только Светлая погибла. Еще четверо: отец Карата, родители Чары и идущая рядом, по-вашему, жена Конька. Набрела пригоршня на лежбище серебрумов, половина там и осталась. Теперь понимаешь, почему реакция острая?
– Понимаю, – выдохнула я.
Осиротели в один миг, потому и любое напоминание о том дне как каленым железом по ране.
– Ладно, не будем о грустном. – Голос наставницы разрушил вынужденную тишину. – Жизнь продолжается.
– Да-да, вы правы, – кивнула я, заставляя себя не думать о той, кого потеряла сама.
Но мамины слова, которые она часто повторяла даже в то страшное утро, услышала как наяву: «Не верь глазам, Лизонька, глаза обманывают. Правду может сказать только сердце».
А потом матери не стало, и мир, игравший всеми цветами радуги, вдруг вылинял и посерел. Я перестала видеть чудеса, в которые верила, и спустя годы начала считать, что ее сказки – это лишь яркие сны.
– Ты выбрала, чем мы сегодня будем заниматься? – повторила вопрос наставница.
– Да, – ответила я. – Меня интересует прежде всего сила видящей. О чуждых потом, да и о самих вершителях можно узнать и позже.
– Верный выбор, – заулыбалась видящая. – Для тебя сейчас это главное. – Она на миг задумалась, а потом заговорила: – Начну так же, как и всегда. И пусть тебе чуточку больше четырех лет, – прищурила глаза Улыбка.
Я нервно хохотнула.
– Задача видящих – обнаружить чуждого: увидеть самим или показать другим с помощью ведена. Вот только видим мы, Лизонька, не глазами. Глаза обманывают, правду может сказать только сердце. Раньше нас так и называли: видящие сердцем, да только с веками вторая часть отсеклась сама собой.
Глава семнадцатая
Я не верила своим ушам и уже не понимала того, о чем рассказывала наставница. Слова точь-в-точь, что говорила мама, мне пришлось услышать от той, кто никак не могла знать Елену Корде.
– Лиза! Лиза, ты меня слушаешь?
– Что? – подняла я глаза.
– Ты уверена, что готова заниматься? – В голосе наставницы сквозило беспокойство. – Может, отдохнешь?!
– Нет-нет, – замотала я головой. – Немного задумалась. – А потом решилась задать вопрос: – Скажите, а вы знали Елену Александровну Корде?
Видящая удивилась:
– Нет, Лизонька. Мне незнакома названная тобой женщина.
– Понятно, спасибо, – выдавила я улыбку. – Давайте продолжим.
Сама же решительно выпихивала из головы фантастические домыслы.
– Хорошо, – кивнула наставница. – Продолжим. Итак, в обычном состоянии, то есть с открытыми глазами, ты видишь настоящую личину чуждых всегда, как бы они ни прятались, ни скрывались. Это состояние называется «непроизвольное видение». Его нельзя отключить или как-то остановить. После Становления и обретения ведена это умение будет с тобой до конца.
Я против воли поморщилась. Плохо, что нет «выключателя». С той же Эльвиркой было бы гораздо проще общаться, не видя ее «особых черт лица».
– Соответственно второе – произвольное, – продолжала Улыбка. – Когда мы демонстрируем картинку остальным. Для этого необходимо закрыть глаза, но не просто так. Просто так члены пригоршни останутся слепыми. Необходимо заставить себя не хотеть видеть чуждого. Такое вот странное условие.
Я кивнула. Помню, Карат велел мне то же самое.
– Однако не все так просто, Лизонька. Произвольное видение нужно постоянно тренировать, доводить до автомата. Входить мгновенно и не выходить, даже если безумно страшно, если больно, если уверена, что можешь помочь как-то по-другому.
Слова наставницы звучали не особо радостно, а она сама как будто загрустила.
– По-другому не сможешь. Так уж получилось, что сила видящих не в физической мощи. Мы – самые слабые телом, но не духом. И к сожалению, первые кандидаты на уничтожение.
– Простите, но почему? – опешила я.
– Уничтожен видящий – считай, пригоршня на грани. Одно дело знать, как должен выглядеть чуждый, другое – по-настоящему видеть движения его тела. Так что без видящего перебьют остальных, как слепых котят. Скажи, вот скольких наших коллег ты видела за все время?
Я задумалась. Парень с вороном в одной из общих комнат, сама Улыбка, подростки разных возрастов в детской соте, еще парочка владельцев птиц… и, пожалуй, все. Негусто. Неужели во время Становления получается так мало видящих?
Сказав, получила ответ:
– Нет, Лиза. Число вершителей разных видов способностей одного года Становления примерно одинаково. Но уже года через три видящих становится меньше на треть, еще через пять – всего половина. После пятнадцати лет – процентов десять.
Я в ужасе посмотрела на наставницу. Та поняла мой взгляд правильно и поспешила успокоить:
– Ты, Лиза, сильная и имеешь все шансы дожить до Крайнего года. Только соблюдай правила и доверяй членам своей пригоршни. Доверие – одно из важнейших условий нашей работы.
Доверять?! Не знаю. Если кому я и могу доверять из пригоршни, то, пожалуй, Коньку. И то постольку-поскольку. Тюлень и Хорь – господа загадочные, мне почти незнакомые. Чаре – точно нет. Карату тоже. Больше никого и нет.
Высказывать эту мысль я не стала, задала следующий вопрос:
– Что такое Крайний год? Вы уже во второй раз упоминаете это выражение, а я не знаю, что оно значит.
– Сейчас объясню, Лизонька, – сказала Улыбка. – Скажи, видела ли ты пожилых вершителей?
Я задумалась. Провертела в памяти все встречи с вершителями: молодых, юных было полно, более зрелых тоже видела, а вот стариков ни одного.
– Выходит, что нет.
– Правильно, – кивнула наставница. – И, думаю, не увидишь до поры до времени.
– Почему?
– Средняя продолжительность нашей жизни недалеко ушла от продолжительности жизни сапиенсов, как бы иного ни хотели наши великие: шестьдесят семь у мужчин, семьдесят семь у женщин. И это, заметь, спокойной жизни. Но…
– Но?
– Вершители не стареют практически до самой смерти. Чем выше сила, тем раньше тело перестает меняться. Например, ты вряд ли будешь выглядеть старше двадцати лет.
– Ого! Это же круто! – не смогла я сдержать возглас.
– В целом да. Есть, конечно, и свои трудности, но несущественные.
После объяснения Улыбки многое стало на свои места. Однако я решила переспросить:
– То есть, например, Булату явно не двадцать лет?
Наставница рассмеялась:
– О да, нашему владетелю за сорок!
– А Карату? – вырвалось само собой.
– Вообще за глаза говорить о возрасте у нас не принято, – прищурилась Улыбка. – Но так и быть, скажу. Драгоценному мальчику восемнадцать.
– Спасибо, – пробормотала я, ощущая, как пылают щеки, а потому решила вернуться к предыдущей теме. – Вы так и не сказали, что такое Крайний год.
– Точно! – всплеснула руками наставница. – Так вот. Крайний год – последний год жизни, когда тело вершителя начинает резко стареть. У кого-то это происходит в шестьдесят, кто-то и до ста лет ходит бодрячком. Когда настанет у вершителя Крайний год, не дано предсказать никому. Как и точно определить, сколько продлится процесс старения. Есть лишь минимум и максимум: от недели до года.
– Невесело, – проговорила я. – Как же узнать, что период начался?
– Все просто. Нужно смотреть на помощников. Армы и анимы седеют, остальные меняют окрас. Такое не пропустить.
– И что же потом?
– А потом вершители идут на покой: кто-то остается в гнезде, кто-то уходит. Крайний год каждый волен провести так, как посчитает нужным. Щедрая пенсия позволяет многое.
– А как же чуждые? – спросила я. – Ну, всю жизнь гипотетический вершитель не давал им спокойной жизни, и тут такой подарок: старый, немощный враг. Зная такое, страшно выходить на улицу.
– Чуждые не видят тех, кто преодолел край. Отчего, почему, никто так и не выяснил. Сколько было исследований, не счесть, да все зря. Точно доказано одно: захоти крайник дернуть зора за нос, сделает и даже не запыхается. Такой вот своеобразный подарок под конец.
Я с шумом выдохнула. Подарок, конечно, замечательный, но зная, что каждый день может быть последним… Не знаю, смогла ли бы я по-настоящему прочувствовать всю его прелесть.
– Не стоит это принимать так близко к сердцу. – Ладонь Улыбки накрыла мою. – Ты молода, ты полна сил. А будущее… кто знает, каким оно будет.
– Вы правы. – Мне оставалось только улыбнуться, да не получилось, вышла кривая гримаса. – Расскажите мне еще о чем-нибудь.
– Как скажешь, дорогая, – кивнула наставница. – Вернемся к силе видящих.
Я с трудом заставила себя не думать о вершителях, перешедших за край, и стала слушать.
– Итак, сила видящего измеряется в видах. Чтобы было понятно, представь кубик, чьи грани равны метру. Чем больше видов ты можешь показать за один раз, тем больше сила. Со временем зону охвата можно увеличить, но ненамного. Пока понятно?
– Пока да.