О боже, как же все-таки приятно спать, растянувшись во весь рост, на мягком и таком удобном надувном матраце. Он с легкостью глотает все неровности почвы и вообще не дает тебе войти с нею в соприкосновение. Голова покоится на подушке не так, как получится в силу стесненного пространства, а так, как тебе удобно. Для того чтобы поменять ставшую неудобной позу, достаточно просто перевернуться с боку на бок. О том, чтобы что-то затекло, и вовсе не может быть речи. Красота!
Поднявшись, Дмитрий сладко потянулся и направился на выход. Лариса уже поднялась и колдовала над самоваром: щепы он наколол еще загодя, так что она вполне справлялась и сама. Ого! Это ж сколько времени? Вон солнце как высоко. Да-а, это он лихо расслабился, вот что значит хорошая постель после стольких дней мытарств.
— Доброе утро, Дим.
— Здравствуй, Ларчик. Чай мудришь. Это хорошо.
— Хорошо-то хорошо, да ничего хорошего, осталось всего полпачки, дальше только травы заваривать, да и сахар тоже не бесконечен, соль тоже недолго продержится. Продолжать надо?
— Продолжать не надо, — вздохнул Дмитрий. — Понимаю, что грядет не очень приятный период, но что тут поделаешь. Вопросов слишком много, а возможностей у нас кот наплакал.
— Чем сегодня думаешь заняться?
— Известно чем. Безопасный ночлег организовали — теперь нужно браться за огород. Это дело ждать больше не может: каждый день против нас. Так что нужно обернуться быстро.
— А толк будет сажать сразу по целине? Земля получится комковатая.
— Выбора все одно нет. Покорпим, измельчим, насколько сможем, обильно польем. Глядишь, размякнет.
— Там будешь копать? — поинтересовалась она, указывая в ту сторону, где возле схода ручья к озеру имелась проплешина. Участок небольшой, но зато с солнечной стороны, да и вода рядом, случись поливать.
— Ну не устраивать же росчисти. У нас посадочного материала — ведра два картошки да десяток луковиц.
— Уверен, что лук успеет дать семена?
— Должен.
— А картошка вызреет? Все же поздновато сажать собираемся.
— В любом случае выбора у нас нет. От голода мы не умираем, так что лучше попытаться, чем схарчить в два присеста.
— Тоже верно. Садись пить чай. Извини, но ни хлеба, ни сухарей.
— Начало-ось.
— А ты как думал. Прямо и не знаю, как ты будешь обходиться без хлеба, — мне-то проще, я его и так не ела, а вот у тебя поистине трудные времена пришли.
— Это точно.
Как и ожидалось, с огородом они управились к концу дня. Подготовить даже такой незначительный участок с помощью одной-единственной лопаты получилось делом далеко не простым. Земля-то оказалась не твердой, но зато обильно поросшей травой. Иди и борись, когда ни тяпки, ни грабель. Лариса не осталась сторонней наблюдательницей, но упахались они изрядно — считай, все руками. От ее былого маникюра не осталось и следа, лак стерся так, словно его никогда там и не было. Хорошо, хоть она предпочитала свои ногти накладным. Их она остригла еще на второй день, когда поняла, что, живя в лесу, сорвать эту красоту проще пареной репы, а сам процесс ой как неприятен.
Поливать ничего не пришлось, что поначалу обрадовало. Едва закончили с этим, как зарядил дождь. Не проливной, а такой нудный, обложной. Он должен был обильно пропитать землю, совсем нелишне для огорода: пусть земля получше раскиснет.
Следующий день прошел под знаком все того же дождя. Оно и спать уже не хочется, но и делать ничего не сможешь. Хм. Даже костра не разведешь. Сухие-то дрова имелись, они были сложены в прихожей палатки, но ты поди под открытым, считай, небом разведи тот костер. Перед палаткой также образовалась грязь — травы-то под деревьями кот наплакал, уже вытоптать успели, а крыши над головой нет, так что вода с легкостью проникает сквозь бревенчатый настил, щели там такие, что в некоторых местах и кулак пролезет.
Вынужденный арест и сухомятка продлились два дня, а утро третьего ознаменовалось веселым щебетом птиц и взошедшим солнцем. Нет, все же нужно будет озаботиться навесом. Тут неподалеку имеются заросли камыша, так что можно камышом перекрыть. Когда еще будет готово жилище, не сидеть же сиднем в палатке — только время терять. Палатка — это дело такое, начнешь что-либо мастерить, неуклюже повернулся — и испортил добрую вещь: тесно же, хотя с виду и просторная, но поделена на три части, опять же форма не прямоугольная, а куполом вздымается, стенки получаются под углом.
Вот навесом они и занялись, едва вырвались из вынужденного заточения. Носить камыш охапками — та еще морока, далеко и много за раз не унесешь, даже если действовать вдвоем. А вот если связать друг с другом имеющиеся у них в запасе матрацы — снарягу-то брали на всю честную компанию, — то получался неслабый такой плотик, на который можно нагрузить чуть не целый стог.
Мясо успело подойти к концу, что в общем-то и неудивительно: питались в основном им, да и хранить его долго не получится — ни холодильника, ни ледника у них не было, без устроенной коптильни его особо не покоптишь, да и соль нужна.
Нет, ну прямо рабы на плантации тростника, да и только. Процесс добычи ценного сырья прост и в то же время труден. Тот, кто плавал на двухместной надувной лодке, поймет, как сложно в ней что-либо делать. Лодка легкая, от любого слабого толчка начинает разворачиваться, дно под ногами прогибается, чуть неверное движение — и вода уже внутри, хлюпает под ногами. Из-за этой сырости с собой взяли только карабин: у ружья патроны не такие герметичные. Правда, без тяжелой артиллерии Дмитрий чувствовал себя неуютно, встреча с оборотнем до сих пор стояла перед глазами, но тут уж ничего не попишешь.
Он устроился на носу, работая за косилку, Лариса выступала в роли укладчика. Из-за получившегося довольно неуклюжего и громоздкого плота в глубь зарослей не заходили, двигались вдоль. С другой стороны, довольно острые срезы камыша могли и пробить матрацы, чего крайне не хотелось. Сверху их сумели обезопасить, расстелив куски брезента, что стелились под них на полу в палатке, а вот снизу они были очень даже уязвимы.
Но это ничего, им хватит и того, что сумеют нарезать с краю, лодка камыша не боялась, а потому они смогли захватить полосу шириной с метр и двигаться вдоль зарослей, держа плот по левую сторону. Вначале, как всегда, не ладилось, но постепенно вошли в ритм. Мило беседуя на отвлеченные темы, они работали как заведенные, уже даже не отдавая себе отчета, что и как делают. Захватить охапку камыша, сколько в ладонь поместится, чиркнуть острым охотничьим ножом, передать Ларисе. Она перекладывает добычу на плотик, и все повторяется.
Примерно час работы — и на плотике образовалась изрядная такая куча камыша. Стебли хорошие, длинные, метра по два, так что должно хватить и даже останется. Хотя чего это останется, нечего оставлять, можно будет еще и камышовые стенки устроить, чтобы косыми струями не заливало. Хм. Для этого может и не хватить. Но и резать дальше некуда: матрацы уже полностью в воду погрузились. Ладно, на первый раз достаточно.
После того как добычу разложили на солнышко сушиться, Дмитрий прикинул количество камыша и пришел к выводу, что материала все же недостаточно. Надо бы основательно все устроить, чтобы не переделывать. Решили после обеда сделать второй рейс: уж лучше пусть останется, чем потом опять начинать бодягу с устройством плота, — чего стоит только накачать всю эту конструкцию, оставлять же ее в собранном виде дураков нет. Опять же на двух из них они как бы спят.
Вооружившись удочкой, он спустился к воде и быстренько выловил четыре рыбины, чего на обед вполне достаточно. Там же у озера почистил и вернулся к девушке, которая уже успела развести костер. Вот еще и это. У них было десять коробков спичек, да еще у него в бардачке валялась пара зажигалок, оно вроде как и много, но это смотря как на этот вопрос посмотреть. Что-то они совсем расслабились. Нужно будет что-нибудь придумать, чтобы угли долго сохранялись. Бережнее нужно, бережнее.
Второй рейс прошел столь же гладко, как и первый. Управиться успели далеко засветло, так что сумели еще и подготовиться к устройству навеса. Неподалеку, еще когда ходили на охоту, они нашли какой-то вьюн, так что Дмитрий решил использовать его. Остаток дня потратили на поход за этим материалом. В планах было заменить и веревки на их клетке, но Дмитрий решил с этим пока обождать: не хотелось терять время, которого было и так немного, а вот дел — хоть отбавляй. К тому же, возможно, до этого и не дойдет: не жить же им там вечно. Это сейчас вполне нормально, но ведь и зима придет, никуда не денется.
Спать, как всегда, легли рано: хотя у них и имелись диодные фонари, у которых заряда хватало на изрядное время, но, как говорится, дело было вечером, делать было нечего. Пообщаться им было достаточно времени и днем, благо он не изменял традиции и не оставлял ее одну ни под каким предлогом. Телевидения тут нет. Есть магнитола в машине и несколько дисков, но музыку не включали: почем зря разряжать аккумулятор не хотелось, а заводить свое авто он не собирался.
Время текло размеренно и однообразно. Они практически все время проводили возле своего пристанища, постоянно пребывая в трудах по обеспечению безопасности. За неделю успели изготовить ограду и подчистить деревья перед ней, используя сваленные стволы для строительства. Получалось нормально — и открытое пространство, которое просматривается метров на тридцать, до самого начала полуострова, и материал недалеко носить. Ограда представляла собой эдакий огромный плетень, набранный из не особо толстых стволов, таких вполне хватало. Деревья тут были высокие и по большой части крупными охватами не отличались. Те же, что потолще, пока оставили лежать там, где их свалили, только сучья обрубили. Незачем надрываться. В конце концов, есть машина и буксировочный трос. Бензина маловато, но не молиться же на него: даже если они используют то масло, что еще оставалось в двигателе, всего горючего бензопилой им не выработать.