Сегодня господа развлекались игрой в кегли: шары и биты они захватили с собой. Благо, у них там этого добра навалом.
Эмил мрачно проследил за тем, как мимо него прокатился, подскакивая, человеческий череп и врезался в груду костей. Стоило, наверное, устроить скандал, наорать на незваных гостей и вытолкать их из замка. Он уже совсем было собрался сделать это, как вдруг понял, что устал невыносимо. Кружилась голова, и еще, как ни странно, огорчало то, что кровь у него обычная, красная, человеческая… Увлеченные игрой читипати наконец заметили его.
— Эмил!.. А, Эмил! Давненько не виделись! — завопил глухой братец. — Сыграй с нами. У меня тут есть специально для тебя чудесно обкатанный шарик!
Его немой родственник замычал и захихикал, тыкая брата пальцем в ребра. Квезал продолжал кивать, бессмысленно глядя в одну точку и проливая вино себе на колени. Ахы-н поднял голову и, не переставая перебирать струны, сказал:
— На тебе кровь. Ранен?
Эмил с непонятно откуда взявшейся ненавистью оглядел их, прорычал сквозь зубы:
— Да идите вы все!..
Хорошо, что в замке был не один зал. Посланник вышел, хлопнув дверью, и заперся в другой комнате, поменьше, но тоже с камином. Сел у огня, положил на колени ключ, созданный из собственной крови. Он по-прежнему пульсировал, сохраняя ритм биения сердца. Ну вот, самое главное сделано. Остается узнать дорогу. «Но это я уже сам. Ах, отец, если бы ты сделал меня сильнее. Если бы я мог навсегда остаться в этом мире… Но я понимаю, ты не всесилен».
Эмил растянулся на полу у камина, крепко прижал к груди свой рубин и закрыл глаза, готовясь проснуться в другом замке, в другом теле…
Глава пятнадцатаяБереги Ключ!
Полудемон проснулся поздно вечером.
Хул вся извертелась в кресле, дожидаясь, когда он наконец изволит прийти в себя.
Мёдвик тоже сидел тут, расставляя на столике у кровати какие-то баночки, стаканчики и тарелочки. Видно, что мальчишка знает свое дело. С невольным уважением Хул взглянула на маленького помощника, сосредоточенно растирающего корешки в ступе.
— Ох, ну скоро он проснется?! — воскликнула она в очередной раз.
— Скоро, — кивнул невозмутимый Мёдвик.
— А ты откуда знаешь?
Он ничего не ответил на это, только сердито насупился и неодобрительно посмотрел на нее.
— Эмилу не понравится, что вы надели это платье, — заявил он вдруг.
Хул фыркнула и повела обнаженными плечами, краем глаза взглянула в зеркало:
— Много ты понимаешь!
Тонкий белый шелк элегантными глубокими складками драпировал ее великолепную фигуру, полупрозрачная легкая вуаль спускалась с высокого атура, из-под которого на шею выбивались два золотистых завитка. Наряд немного старомодный да и в сундуке пролежал долго, на рукаве ткань немного вытерлась, но это почти незаметно. Зато как эффектно он подчеркивает ее великолепную талию и облегает бедра.
— Это платье его матери, — сказал Мёдвик тихонько.
Хул презрительно скривилась, а потом рассмеялась:
— А разве у него была мать?
Мальчишка нахмурился еще больше. Похоже, хотел сказать что-то резкое, но в это время с кровати послышался приглушенный стон, и Мёдвик бросился к своему господину. Хул тоже подошла, взглянула. Эмил медленно выходил из оцепенения, в котором пролежал целые сутки. Его глаза подрагивали под закрытыми веками, по горлу тоже пробегала быстрая дрожь, как будто он хотел вздохнуть и не мог. Мёдвик быстренько подсунул ему под нос маленький флакончик, зашептал что-то. Эмил наконец-то вздохнул, дернулся всем телом и открыл глаза. Черные, пустые… Хул поежилась, когда заглянула в них. А он вдруг опустил веки, прижал ладонь ко лбу, застонал глухо.
— Что? — спросила Хул.
— Голова болит, — пробормотал он.
— Хочешь, я полечу?
— Нет.
Эмил приподнялся с помощью мальчишки, взял из его рук стакан с каким-то отваром, выпил и снова упал на подушки. Когда он второй раз открыл глаза, взгляд его был прежним. Насмешливым, внимательным и, что самое главное, осмысленным.
— Зачем ты так мучаешь себя? — спросила Хул. — Тебе ведь это вредно?
— Я не демон, — ответил он раздраженно. — Мне приходится вводить себя в такое состояние, чтобы мой разум почувствовал себя свободным от человеческого тела. А некоторые, получив силу от рождения, даже не почешутся, чтобы использовать ее.
Хул сердито поджала губы. «Некоторые» — это, надо полагать, она?
— Ладно, ты что-нибудь узнал?
— Узнал.
Эмил улыбнулся Мёдвику, погладил его по румяной щеке:
— Спасибо, малыш. Мне уже лучше. Ты можешь пойти погулять.
Мальчишка послушно кивнул, собрал свои коробочки с пузырьками и вышел. Эмил снова откинулся на спину и сказал:
— Хул, одна просьба. Сними это платье и положи туда, откуда взяла.
— А что, оно мне не идет? — Кошка повела соблазнительными обнаженными плечами, но Эмил зло сощурился и повторил:
— Я сказал, сними его.
Хул еще раз обворожительно улыбнулась и решила проигнорировать слова колдуна, который явно продолжал оставаться не в себе.
— Сними это платье, — медленно, по слогам произнес Эмил.
Пришлось снимать. Этот негодяй снова улегся в постель и закрыл глаза, — всем своим видом демонстрируя, что не скажет ни слова до тех пор, пока она не выполнит его приказ.
Хул мстительно фыркнула, содрала с себя белый наряд, не заботясь о сохранности тонких кружев, запихала его в сундук и пожелала, чтобы моль поскорее сожрала это барахло. Потом натянула собственное платье, алое, из тонко выделанной кожи, на золотой шнуровке, покрасовалась перед зеркалом, немного подтемнила волосы и вернулась к Эмилу.
Он сидел на постели и пил вино прямо из кувшина, не очень-то заботясь о том, что оно переливается через край, тонкой струйкой стекая на его безволосую грудь. Увидев Хул, он опустил кувшин, перевел дыхание и заявил:
— Хорошо. Так, по крайней мере, ты похожа на себя.
Хул недовольно скривилась от этого сомнительного комплимента и села в кресло, вежливо дожидаясь, пока он напьется. «Если он сейчас соберется еще и ужинать, я взвою!» — подумала Хул. Но Эмил больше не стал мучить любопытную кошку. Он поставил пустой кувшин на столик, утерся полотенцем, довольно вздохнул и сказал:
— В Храм Огня ты пойдешь одна.
Хорошенькие новости! Одна! Нет, конечно, он уже говорил об этом раньше, но Хул надеялась, что все как-нибудь решится и ей не придется пробираться через все Южные земли в одиночку. Она капризно надула губки:
— И как же это я пойду туда совсем одна?
— Хватит валять дурака! — сердито сказал Эмил. — Ты демон, а не хрупкая великосветская барышня… Я буду поддерживать с тобой мысленную связь. И помогу тебе, если понадобится моя помощь.
— Ладно, — Хул тоже стала серьезной. — Как попасть в Храм?
— Я дам тебе Ключ от ворот.
— Ты достал Ключ?!
— Да, — ответил он нехотя. — Достал.
Хул растерянно посмотрела на своего человеческого любовника, потеребила золотой шнурок на платье и спросила:
— Значит, можно уже идти?
И сама же ответила на свой вопрос. «А что меня удерживает? Я свободна. Уж лучше прогуляться по Южным землям, чем сидеть в убогой норе над рекой лавы и жалеть себя. Я — кошка, а кошки живучи, хитры и коварны».
— Я пойду, — сказала она, поднимаясь из кресла. — Только мне нужно взять с собой кое-что в дорогу.
— Подожди, — Эмил протянул руку, подзывая ее к себе. — Иди сюда.
Она подошла, послушно опустилась на колени у кровати, удивляясь — неужели он хочет поцеловать ее на прощанье? Это было бы совсем по-человечески. Романтично. Но, как оказалось, полудемон не хотел целоваться. Он положил ладонь ей на затылок и заставил смотреть себе в глаза. «Хочет установить мысленную связь», — догадалась Хул. Сначала не было никаких новых ощущений, потом висок как будто укололи острой булавкой. Тонкая раскаленная спица пронзила насквозь ее лоб. Хул громко засопела от боли и увидела, что Эмил тоже болезненно морщится. Потом стало легче, и она услышала знакомый, чуть хрипловатый голос прямо у себя в голове.
— Хул… слышишь?
— Да, — ответила она вслух и тут же повторила мысленно: «Слышу».
Эмил довольно улыбнулся и снова завалился на постель.
— Теперь иди.
Кажется, целовать ее он действительно не собирался.
— Ты не дашь мне карту Южных земель?
— А ты умеешь читать карты? — ехидно осведомился Эмил.
Разгневанная, Хул вскочила, одергивая платье, и зашипела от злости:
— Хватит считать меня безмозглой дурой! Я не глупее тебя, господин колдун! Давай сюда Ключ!
Посмеиваясь, полудемон запустил руку под подушку и вытащил сверкающий продолговатый корунд насыщенного алого цвета.
— Ух ты! — прошептала потрясенная Хул, любуясь драгоценным камнем. Она всегда была неравнодушна к драгоценностям, и Буллфер в прежние, благополучные времена задаривал свою красивую фаворитку прекрасными безделушками. («Ладно, подожди, мерзавец, я тебе тоже преподнесу подарочек!»)
— Хул, — строго сказал Эмил, наблюдая за быстрой сменой выражений ее лица. — Это не рубин. Не простой рубин. Его нельзя продать или носить на себе как брошку.
— Эмил, не будь идиотом! — с достоинством заявила Хул. — Я понимаю значение магических предметов.
Колдун с сомнением повел бровью, ничего не сказал, но все же помедлил секунду, прежде чем протянул ей камень. Хул осторожно взяла Ключ и залюбовалась переливами алого пламени в его глубине. Он был теплым, приятно грел ладони, и его совсем не хотелось выпускать из рук, но кошка аккуратно завернула камень в платок и убрала в мешочек, висящий на поясе.
— Не потеряй, — строго велел Эмил, ревниво следящий за ней.
— Не потеряю.
Она потуже затянула шнурки на мешочке, подняла голову и пристально посмотрела на колдуна.
— Ну… я пошла.
— Иди, — ответил он, не делая даже попытки приподняться.
Вот и все прощание. Хул постояла еще минутку, надеясь, что он скажет что-нибудь ободряющее, по-человечески милое, но колдун молчал и смотрел на нее странным, ничего не выражающим взглядом.